Бортник с кряхтеньем поднялся, всем видом изображая крайнюю степень усталости, сделал несколько ковыляющих шагов навстречу гарту.
- Бортник я. Мед собираю. А ты, вроде, колдун, я слышал?
- Ну, колдун. И чего?
Лесовик пододвинулся еще на пару шажков:
- Тебя ведь Ирасом кличут?
- Ну, Ирасом.
- Можно с тобой поговорить? - бортник тянул время. Он чувствовал, что ему надо как-то заручиться поддержкой колдуна, имевшего, судя по всему, власть над гартами. Только не знал, с какого края зайти.
Колдун пожал плечами. Долговязый, униженно пригибающий голову, лесной дикарь производил комичное и жалкое впечатление.
- Говори, если есть что сказать.
- Ты посмотри на меня, Ирас, - заныл лесовик. - Я старый, нога хромая, не могу я быстро работать, я даже нагнуться толком не могу. А этот меня плеткой бьет.
- И правильно делает.
- Да не могу я. Ирас, может мне чего другого поручишь? Я мед могу собирать, по деревьям лазить.
- Это ты в лесу мог по деревьям лазить. А здесь все должны рабить.
- Ага, если бы все, - завистливо пробурчал бортник. - А чего тогда Олия ничего не делает, только шастает по стойбищу взад-вперед?
- Это какая Олия? - в голосе колдуна появилась заинтересованность.
- Ведунья наша.
Ирас поднял и опустил брови, покосился на других лесовиков, с любопытством прислушивающихся к разговору.
- Иди-ка сюда, - он поманил бортника рукой, отходя в сторону. Тот послушно захромал за ним.
- А что она, ведунья, сегодня сюда приходила?
- Ну, да. Недавно совсем, - почувствовав интерес колдуна, лесовик с готовностью начал вываливать все, что знал. - С сынком своим разговаривала.
Доносчик махнул рукой в сторону высокого клена, около которого сидели на траве Данул и еще два мальчика, связанные между собой и привязанные к дереву веревкой.
- А о чем они говорили?
- Э-э, Олия говорила, значит, что все в порядке, - бортник на ходу пытался выдумать что-нибудь такое, что зацепило бы колдуна. - Мол, пусть потерпит, она все придумает и это, это… в общем, все скоро будет хорошо. У них.
- Скоро будет хорошо? Так и сказала? - Ирас насторожился.
- Так и сказала. И вообще, - доносчик понизил голос. - Эта Олия постоянно ругает вас, ну, гартов. Так бы, говорит, всех бы и убила. И сынок у нее прямо кричит, я сам слышал, чтоб вы, гарты, все сдохли. И не только я слышал.
- А кто еще?
- Этот ваш, ариг, что ли. Он слышал. Пацан при нем кричал.
- И что ариг сделал?
Бортник помялся, изображая, что вспоминает:
- Да так, ничего не сделал.
- Совсем ничего?
- Ничего.
Ирас почесал лоб, словно пытаясь ухватить ускользающую мысль:
- Ариг, говоришь… А ариг он, того, с ведуньей, много разговаривал?
- Да уж разговаривал, это точно. Может быть и много, - бортник осторожничал, боясь ляпнуть лишнего.
- Ты не бойся, говори, - подбодрил Ирас, - Я все должен знать. О чем они говорили?
- Я не слышал, - вздохнув, признался доносчик. Врать он не решился. - Но разговаривали много. Это точно.
Ирас задумался. Потом неуверенно произнес:
- Пожалуй, я могу тебя к свиньям отправить рабить, там тебе легче будет.
- Сейчас? - обрадовался бортник.
- Нет, погоди пока. Ты вот что, пригляди за пацаном. И если Олия придет - послушай, о чем они говорить будут. И вообще слушай, что ваши между собой говорят. И если что - сразу мне. Понял?
- Понял, - разочарованно протянул доносчик. - Что же мне, по-прежнему здесь рабить?
Колдун подозвал надсмотрщика:
- Ты это, не бей его больше. Ему нельзя много рабить. Пусть так, роет понемногу. И покорми его хорошо. Понятно?
Воин недоуменно пожал плечами:
- Как скажешь, Ирас. А кричать-то на него можно?
- Кричать можно. Даже нужно. Но не бей. Он мне еще понадобится.
Ирас неожиданно замахнулся рукой на бортника и несильно ударил того по щеке. Выкрикнул громко:
- Иди рабить, урод лесной! Ишь, только бы бездельничать да еду просить.
Бортник, втянув плечи, суетливо заковылял к брошенной мотыге.
- Чего? - ариг не верил своим ушам. Он с сыном упражнялся в стрельбе из лука на краю стойбища, где стоял старый толстый дуб, когда прибежал запыхавшийся младший ариг.
- Урак умер, - Бурун развел руками.
- Умер или убили?
- Жена говорит, вроде, умер. Змея укусила. Я послал трех воинов. Один там останется, а те труп принесут.
- А чего жена там делала?
- Воды ему понесла. Подумала - жарко сегодня, вдруг воды не хватит. А он лежит на траве. И ухо так опухло. Вот так, - помощник арига изобразил, какое у Урака стало ухо. - Как гриб на березе. Похоже, змея прямо в ухо укусила.
- Говоришь, змея? - Хран напрягся. Змея… О, Черух побери! Вот он, сон про змею, что он видел вчера перед приходом Олии. И Урак тогда с нею находился. Стоп-стоп… Что-то еще сидело в памяти, но ариг не мог это воспоминание зацепить. Когда он впервые увидел ведунью? В лесу у землянки, где Урак заколол брюхатую лесовичку. Перед глазами вдруг отчетливо всплыло: ведунья стоит, связанная, на коленях, глаза сверкают так, что оторопь берет. Чего она там шипела? 'Лашуй вас за это накажет', - так, кажется? Неужели ведунья змею на Урака наслала? Вот это да! Хран аж вздрогнул про себя. Ну и ведьма! Ну и сила у нее: не зря, глаза такие страшные. Иногда. А вчера вроде добрые были вечером, когда с ним разговаривала. Даже подмигнула. Или ему показалось?
Бурун смотрел выжидающе. Он выглядел растерянным, но не расстроенным. Доносчика и лентяя Урака в племени никто не любил.
'А чего там еще во сне-то было? - вспоминал ариг. - Кто-то шептал: Хран, обернись. А кто шептал? Змея, что ли? А чего змее шептать? Да и голос вроде Олии был. Может, она предупредить хотела о чем?' Ариг совсем запутался в размышлениях и воспоминаниях.
- Умер, говоришь? Ну и ну. Бывает. Хороший выстрел, сынок.
*Казо - каменное зеркало.
Глава седьмая. Западня
Колдун нашел Руната возле загона с лошадьми. Ирас любил проводить время со свиньями, а вождь с малолетства обожал лошадей. Спроси Руната, кого он больше любит, людей или лошадей, он бы, наверное, удивился. Лошадей, конечно. А чего людей любить, если они хуже зверей? Злые, жадные трусливые и подлые. Так считал Рунат, и исключение делал только для жены и детей.
- Несчастье, Рунат, - взволнованно выдохнул Ирас. - Урак умер.
- Да ну? - искренне удивился вождь. - Урак? С чего бы это?
- Вроде как змея укусила.
- Змея? Укусила? Вот те на, а он такой осторожный был… Смотри, какой жеребчик ладный? Надо его объездить. А ты чего такой взволнованный? Бегом, что ли, бежал?
- Да нет, - колдун вытер со лба пот. - Жарко очень.
- Так ты бы огушу снял. Видишь, я в малисе. А ты вечно кутаешься, будто старик. А Урака можно завтра сжечь, вместе с жертвой. Раз умер, то, что поделаешь?
- Рунат, я это, не нравится мне его смерть.
- Это почему?
Ирас рассказал о своем задании Ураку опробовать снадобье лесной ведьмы.
- Ну и что? - на вождя рассказ впечатления не произвел. - Ты же говоришь, что его змея укусила? А при чем тут ведунья?
- Сомневаюсь я. Вдруг это она на Урака змей наслала? Подманила как-то. Зря ты ее сжечь не хочешь. Кончили бы завтра обоих, ее и сынка.
- Кстати, это, - вождь замялся. - Хотел тебе сказать. Я передумал по поводу ее сына. Давай другого кого-нибудь.
Ирас на мгновение потерял дар речи.
- Э, да ты чего, как? Ой, Рунат, что ты делаешь?
- Чего надо, того и делаю. Не надо ее сына убивать. Я все сказал.
Но Ирас не унимался:
- Ой, боюсь, пропал ты, Рунат. Как же так - с утра одно говоришь, сейчас другое. Околдовала она тебя, не иначе.
- Хватит ерунду говорить, - рассердился вождь. - Ты этой Олие просто завидуешь. Вишь, как она из моих дочерей окаху прогнала, а ты не смог.
- Не торопись, Рунат. Еще не вечер.
- А ты не каркай, - вождь сплюнул.
- Да я что, Рунат, я же о тебе забочусь, - в голосе Ираса появилась слащавость. - Ты всем доверяешь, а ведь люди, они - злы-ые. Тем более - лесовики. Вот, мне рассказали, ариг с ведуньей несколько раз о чем-то шептались. Сам знаешь, чем это кончиться может. Брат Храна тоже вот так шептался поначалу…
- Ты мне Храна не трожь! - вождь притопнул ногой. - Говори, да не заговаривайся. Он лучший воин в племени. И никогда не врет. Не то, что некоторые.
- Это верно, - тут же согласился Ирас. - Любят люди врать, ох, лю-ю-бят. Только мы с тобой…
Колдун осекся, увидев спешащую к загону Ариду.
- Гляди, Рунат, чего-то твоя жена бежит.
Вождь обернулся, позабыв про лошадей.
- Ох, Рунат, Уме снова плохо! - Ариду всю трясло от страха и расстройства.
- Как?!
- Боюсь, окаха вернулся. Тошнит ее, все обратно вышло, что съела. И бледная вся. Как снег.
Вождь покосился на колдуна. Тот сделал вид, что смотрит на небо, но в уголках узких губ таилась довольная ухмылка.
- Да не ной ты. Пошли, посмотрим, в чем там дело.
Ирас поспешил за супружеской парой, демонстративно отстав на пару шагов.
В хижине возле лежанки Умы сидела Олия и что-то шептала, взяв девочку за руку. Увидев целую делегацию с замыкающим колдуном, тревожно вздохнула. Вождь решительно прошел к лежанке, посмотрел на дочь, перевел сердитый взгляд на ведунью:
- Что с ней? А ты говорила, что окаха ушел.
- Он и, правда, ушел. Это все суп. Я предупреждала, что у нее живот слабый, ей нельзя.