Рохар из Лиска был прав, паршивец. Куда их теперь? Гнать в шею - опять разбойничать пойдут. Казнить - поздно уже, отчалил кораблик. Сейчас их брать да вязать - без резни не обойдешься. Свои же роптать начнут - вроде прибрали к рукам разбойничков, к делу приставили, все хорошо, а тут приказ ни с того ни с сего - хватай, вяжи, вздергивай…
Проклятье, ну и подарочек ты мне отстегнул, Рохар Лискиец!
- Хорошо. Уговорил. Отдам их Иену, пусть определит на работы. Лес валить. Доски пилить, камень возить, что там еще…
- Вот что я тебе скажу, командир. Дай мне недельку-полторы, погоняю их. Будет тебе новый отряд, пальчики оближешь. Сам взгляни, какой тут материал для нашего дела, парни друг с другом сработались, их только заточить правильно требуется. Заточить да развернуть куда следует. Сам мне потом спасибо скажешь. Дай недельку. А не приглянется результат - отправишь их лес валить. Не убудет от тебя, командир.
Я поглядел на Рохара - он снова улыбался, показывая мне великое множество очень белых зубов. У Лискийца плечищи - во! ручищи - во! в живот, как в ворота, можно тараном бить. А характер, похоже, веселый, незлобивый. К тому же он способен уговорить примаса андаланского продать свою тиару.
Что ж. Может и справится Лискиец с этой бандой. Не справится - дам расчет. А бандитов, коли будут чудить, перевешаю. Женщин и мальчишек - нет, конечно, а вот этого белесого и вон того рыжего…
- Ладно, - я поморщился, сплюнул в пыль, - Бог с тобой. Ладно. Но под твою ответственность. Если затеют непотребство - не пощажу. Отправлю в пекло без разговоров. А тебя выставлю. И даже если на этот раз все пройдет удачно, впредь ничего подобного я не потерплю, Рохар. Ты меня понял?
- Понял, как не понять, - тот виновато развел руками. - Строгий ты, господин кастелян. Не побалуешь у тебя.
- Иди ты к идолам, Лискиец. Без тебя тошно.
Я оставил лошадь Тави и ушел в дом.
Сюрпризы еще не кончились.
- Девочка, - сказал Иен Дерек, заходя следом за мной в комнату, - Рыженькая такая. Укушенная.
- Да, - вспомнил я, - Вербена. Как она, оклемалась? Я хочу с ней поговорить.
Иен развел руками, повторяя жест Лискийца.
- Она сбежала, Дик. Второго дня еще.
- Так… - я рухнул на кровать как был - в пыльных сапогах, в кольчуге, - Рассказывай.
- Да что рассказывать. Мы ее на ночь запирали, днем за ней никто не следил. Сутки она отлеживалась, потом выходит и говорит, мол без дела не могу, дайте работу какую. Девицы взяли ее на озеро белье полоскать. К вечеру собрались возвращаться - ан, новенькой нет. Покликали, по берегу пошарили - не нашли. Ну и все, канула девка. Может, домой вернулась…
- Иен, - вздохнул я, - Ты прекрасно знаешь, что не домой. Она что-нибудь говорила? Про упыря?
- Девки говорят - помалкивала. Они и так и эдак, и в шутку, и в серьез - не, молчит, только улыбается. Ты уж прости… не уберегли.
- Что тут прощать, Иен… Убежала девчонка к упырю. Ласковый, говорит, он. Ласковый…
- Приворожил, что ли?
- Черт его знает, - я сел. - Иен, где остальные? Влар, Мирн?
- Влар вчера приехал, ничего не нашел, Мирна нет еще. Влара позвать?
- Позови.
Влар привез сведения более чем недельной давности. Он доехал аж до самого лорда Раделя, предупредил его о напасти. Про упыря у Раделей слыхали, но очевидцы нашлись только в ближних к нам деревнях. Жертв, вроде, не было, но в одну избу упырь просто вошел как к себе домой, до икоты перепугав хозяйку и ребятню, вошел и взял пару одеял и кое-что из еды. А потом вышел - не спеша, не обращая ни на кого внимания.
- Забрал еду? - поразился я. - Он что, ест еще что-то помимо крови?
- Выходит, так, - Влар поморгал большими дерековскими глазами и запустил пятерню в волосы, - Или у него где-то сообщник припрятан. Хозяйка сказала - взял миску с творогом, солонку, зелень и хлеб. Все в скатерть завернул, одеяла с постелей сдернул и ушел. Остановить его не посмели. Собака, говорят, только на следующее утро из-под крыльца вылезла.
А может, не сообщник. Может - сообщница. Какая-нибудь дурочка вроде нашей Вербенки. Или сама Вербенка.
- Когда это произошло?
- Да уж неделя как. А то и больше.
- Хм… А что селяне говорят, у них женщины не пропадали? Молодые девушки?
- Таких жалоб не было.
- Ладно, иди. Дождемся Мирна.
Попробовать поймать его на живца? Как ты себе это представляешь, Морено? Воображение тут же нарисовало черный ночной лес и рыдающую от страха юную поселянку, привязанную к дереву. Лучников за стволами. В кустах - Влара и Мирна с топорами и с дубьем, и меня самого с мечом наизготовку в тех же кустах… Бред.
Я расстегнул пояс, бросил его на пол. Стянул кольчугу и бросил ее поверх пояса. Посмотрел с отвращением на железо - надо бы заняться им. Стеганый подкольчужник вонял потом. Я содрал его и тоже бросил на пол. Сел на кровать, морщась. Все не так. Все я не так делаю.
В дверь поскреблись.
- Войдите.
Вошла Райена, кухарка. Косы ее были подобраны и уложены с помощью гребня высоко на затылке. В руках - стопка чистого белья.
- Дикени, - сказала она, - У меня есть горячая вода. Как насчет того чтобы сполоснуться?
- Ох, Раюшка. Это то что надо. Вели нести сюда.
Райена выглянула в коридор и крикнула слугам, чтоб несли бадью. Сама подошла и присела передо мной на корточки.
- Дикени, ты какой-то заморенный, - она ухватила меня за ногу и стащила пыльный сапог, - Мне не нравится как ты выглядишь, - она стащила второй сапог.
- Он опережает меня, - пожаловался я. - Послушай, ты знаешь все северные сказки. Что за тварь такая этот упырь, можешь сказать?
- Упырь - это вставший мертвец, - Раюшка отнесла сапоги к двери, вернулась, и, склонившись надо мной, принялась расшнуровывать рубаху, - Это ночная тварь, боящаяся света и огня, серебра и железа, чеснока и осины. Подними руки. Оу, ну и дух от тебя.
- Этот света не боится. Да и серебра тоже. Я сам видел.
- Значит, он не упырь.
- Влар думал, он прилетел с Кадакара. Но потом сказал что нет, не с Кадакара. У этой твари нет крыльев, зато у нее есть конь, черный как ночь. И она, то есть он, немного похож на северянина, но это не человек.
Вошли слуги с бадьей и ведрами. От ведер валил пар. Кухарка попыталась стянуть с меня штаны.
- Раюшка, да бог с тобой, я же не маленький. Может, еще грудью меня покормишь?
Она улыбнулась и щелкнула меня по носу:
- Попробуем.
Горячая вода - великое благо. Райена выставила слуг, засучила рукава и взялась тереть мне спину. У Раюшки руки крепкие, мозолистые, но прикосновения такие нежные, что хочется закрыть глаза и ни о чем не думать.
Райена уверяет, что отец ее был настоящим северным бардом, и, сдается мне, это истинная правда. Во всяком случае, речь у нашей неграмотной кухарки стройная и ладная, и все сказки на свете Раюшке известны. Энери любил с ней беседовать. Говорил, у нее врожденное чувство языка.
Ей уже за сорок, но она все еще хороша. Найльская кровь сделала ее высокой и статной, подарила ей темные как обсидиан глаза и выразительное лицо, которое недруг назвал бы лошадиным, а я назову удлиненным. Раюшка молилась Единому, но и северных богов не забывала. Двое ее сыновей от разных отцов тоже были темноглазыми.
- Боги севера - это боги моря и льдов, - начала рассказывать она голосом ровным и чуть глуховатым, - Называли они себя морским народом. Некогда морской народ вывел найлов-северян из темных холодных глубин на пустой скалистый берег и обустроил этот берег так, чтобы люди могли жить на нем. Сами же боги тогда обитали на прекрасном острове называемом Стеклянным. Говорят, что остров тот целиком был выточен из хрусталя, а иные говорят - из нетающего морского льда. Остров был волшебным - он находился сразу и в Серединной Земле, и в Сумерках, и за чертой Полуночи. И случилось так, что за Стеклянный остров началась война, война между морским народом и народом альфар. В войне той погибли многие из морского народа, погибли многие альфары, но ни те, ни другие не желали отступить, не могли и победить. И тогда Королева Сумерек призвала в свои ряды смертных, тех, кто называли своим богом Белого Бога, Бога Единого.
- Что-то я такое слышал… - я встряхнул головой, чтобы не заснуть. Брызги полетели во все стороны. - Такие рассказы ходят на севере о пришествии альдов?
- Да, Дикени, и знаешь, я склонна им верить. Королева Сумерек призвала Лавена-Странника и его дружину, а за то, что те помогли ей победить морской народ, даровала им новые земли. Земли, что принадлежали раньше найлам и другим племенам. Земли, которые теперь называются Даром.
- А при чем тут упырь? - спросил я.
- Ну… - она взяла кувшин и, положив мне ладонь на затылок, заставила наклониться, - Можешь верить, можешь принять за сказку, но я считаю, что тот, кого ты называешь упырем, пришел сюда за нашим Анном. То есть, за Энери.
Горячая вода потекла мне на волосы, смывая отвар мыльного корня.
- Потому что Энери - Лавенг?
- Да, Дикени. Потому что он Лавенг. Боги мстительны и ничего не забывают.
- По-твоему, упырь - найльский бог?
- Дикени, у найлов осталось только трое богов. Две из них - женщины, а третий выглядит как покрытый каменной чешуей лось. Черный пришелец не бог, он их посланец. Жрец или колдун. Это месть, Дикени. Старая-старая месть.