Каждую секунду я со страхом ожидаю, что у меня на ноге появится новый шрам. Что если могадорцы доберутся до Пятого раньше нас только потому, что из-за меня Сара ехала слишком медленно?
От подобных мыслей мне вот уже несколько дней не спится. Мыслей не столько о Пятом, сколько о нашем общем будущем. Невозможно предвидеть всё, как бы тщательно я ни планировал. Насколько легче было бы, если б я мог относиться к делу, как Девятый, - у него всегда всё просто: иди и мочи всех подряд.
А, кроме того, ещё эта драма с Шестой. И всё из-за одного несчастного поцелуя.
Так что, по сути, сейчас у меня нет ни одной стороны жизни, где бы я не чувствовал себя беспомощным.
В конце концов, мы останавливаемся на заправке в Миссури. Шестая берется заправлять машину. Берни Косар неторопливо обегает парковку, вынюхивая что-то на тротуаре и разминая лапы. Мы с Сарой направляемся в магазин, чтобы купить воды и заплатить за бензин. На полпути к магазину Сара вдруг останавливается.
- А может, - начинает она, - ты пока поговоришь с Шестой?
Я удивлённо хлопаю глазами и оглядываюсь на Шестую. Кажется, ещё никто не заправлял автомобиль с таким сердитым видом. Она вставляет заправочный пистолет в бак так, будто вонзает нож в могадорца.
- О чём?
- Дураку ясно, что вы чего-то не поделили, - говорит Сара. - Иди и разрули это.
Я не знаю, что ответить, так что просто стою, переминаясь с ноги на ногу. Не могу же я сказать Саре, в чем причина нашего с Шестой раздора - во-первых, я и сам не до конца все понимаю, а во-вторых, это напрямую касается наших с Сарой отношений, а мне совершенно неохота разбираться с этим прямо сейчас, особенно учитывая, что у нас есть дела поважнее.
Сару не трогает мой безмолвный протест, и, слегка улыбаясь, она подталкивает меня обратно в сторону Шестой:
- Ступай, вы должны нормально работать вместе.
Разумеется, она права. Нельзя допустить, чтобы разногласия между мной и Шестой стали причиной провала миссии.
Шестая, прищурившись, наблюдает, как я подхожу к ней, и с треском вставляет заправочный пистолет в гнездо на колонке, прилагая для этого явно больше усилий, чем требуется. Мы стоим по разные стороны машины и смотрим друг на друга.
- Нам нужно поговорить, - начинаю я.
- Это Сара тебя заставила?
- Послушай, я знаю, что она тебе не очень нравится…
- В том-то и дело, Джон, - перебивает она, - Сара мне как раз таки нравится. И она тебя любит.
Я с изумлением смотрю на Шестую, пытаясь уложить ее слова в голове:
- Ладно, я понимаю, что ты злишься на меня, потому что мы толком не поговорили, оказавшись в Чикаго. Просто в присутствии Сары это казалось… неуместным.
- Джон, я не злюсь на тебя за тот поцелуй и за то, что после этого ты вернулся к своей девушке. Я думала, что ты мне нравишься, честно. Ну, в смысле, не только как друг. Но потом меня забросили в одну камеру с Сарой, и я услышала, как она о тебе говорит… И теперь я каждый день вижу вас вместе. Что бы между нами ни случилось, пока мы скрывались от могадорцев и полиции, это не то, что у вас с Сарой. Когда я наблюдаю за вами, я готова поверить в ту чушь, что нёс Генри насчет того, что лориенцы, якобы, влюбляются лишь раз в жизни.
Я киваю, соглашаясь с Шестой. Она всё верно говорит, но что мне ответить? Да, ты права, нет сомнений, что я люблю Сару больше, чем тебя? Пожалуй, иногда лучше помолчать.
- Наверное… - продолжает Шестая, - мне так паршиво потому, что, поцеловав тебя, я как бы встала между тобой и Сарой.
- В наше оправдание, - говорю я, - мы думали, что она выдала нас правительству.
- К тому же, для нас тогда это была первая встреча с другим Гвардейцем, но когда восторг поутих, ты всё время думал только о том, как вернёшься к Саре, ведь так?
- Нет, совсем не так, Шестая. Я не задумывался о будущем, не пытался строить планы - ничего такого. - Память возвращает меня в ту ночь, когда мы с Шестой шли через поляну, залитую лунным светом, и держались за руки, чтобы оставаться невидимыми. - Мне кажется, никогда и ни с кем я себя не чувствовал так свободно, как с тобой в те дни, когда мы были вместе. Тогда я просто был самим собой.
В резком голосе Шестой появляется тоска:
- Да, я тоже.
- Но с Сарой все по-другому, - говорю я мягко. - Я люблю её. Сейчас я уверен в этом как никогда.
Шестая хлопает в ладоши, словно вопрос на этом решен:
- Хорошо. Считай, проехали. Мы с тобой просто друзья, а вы с Сарой счастливы вместе. Я не против. А то этот любовный треугольник уже вызывает у меня рвотный рефлекс.
- Шестая… - начинаю я, не зная точно, что сказать. Непонятно, то ли она позволяет мне снять груз с души, то ли пытается оттолкнуть.
- Нет, ты послушай! - обрывает меня Шестая на полуслове. - Я сожалею, что влезла в ваши с Сарой отношения. Хочешь ли ты рассказать о нашем поцелуе или нет, дело твоё. Меня это не волнует. Я просто… - Она оглядывается на заправку, где, наконец, появляется Сара. - Когда меня бросили к ней в камеру, она так о тебе говорила… Она стольким пожертвовала, чтобы быть с тобой, Джон. Она фактически рисковала ради тебя своей жизнью. Возможно, я сую нос не в своё дело, но мне нужно убедиться, что ты готов к этому.
- Я стараюсь, - говорю я Шестой и, обернувшись, гляжу, как приближается Сара. Шестая верно подметила. Я знаю, что Сара отказалась от нормальной жизни ради того, чтобы быть со мной, невзирая на опасности. Я люблю её, но не знаю, как найти баланс между желанием оградить её от опасностей, которых так много в моей жизни, и желанием быть с ней. Возможно, мне не найти его никогда, но на данный момент мне достаточно того, что она здесь, рядом со мной.
Шестая подзывает Берни Косара, и они возвращаются в машину. Сара подходит ко мне, вопросительно подняв брови:
- Ну как?
Внезапно у меня появляется сильное желание обнять её, что я и делаю. Она тихо ахает от удивления, и я целую её в щеку. Она обнимает меня в ответ.
- Всё пучком, - говорю я.
Я сажусь за руль, и мы выезжаем с заправки. Берни перебирается к Саре на колени и стучит лапой по боковому окну. Сара опускает стекло, и в салон врывается холодный весенний воздух. Берни выставляет голову в окно и высовывает язык. Наверное, свежий ветер, бьющий в морду, когда мчишься по шоссе, одинаково поднимает настроение любому существу, будь то химера или собака.
Свежий воздух поднимает настроение и мне. Не знаю, будет ли когда-нибудь у нас с Шестой всё гладко, но после нашего разговора я чувствую себя спокойней. По крайней мере, теперь я чётко определил свою позицию. Эмоциональная атмосфера в машине разрядилась, между нами больше не чувствуется напряжения. Я немного расслабляюсь, откидываюсь на спинку сиденья и смотрю, как мимо пролетают знаки километража.
Сара легонько хлопает меня по ноге:
- Быстровато.
Я виновато улыбаюсь и сбавляю скорость. Сара выставляет руку в окно, её ладонь раскрывается в набегающем воздушном потоке. Ветер развевает её светлые волосы. Она выглядит такой прекрасной. На мгновение я представляю, что в машине нас только двое и мы просто путешествуем, отправляясь куда-нибудь, где весело и нормально. Я все ещё верю, что в один прекрасный день это случится на самом деле, а если не верить, то зачем тогда продолжать борьбу?
Сара смотрит мне в глаза и будто читает мои мысли. Она кладёт руку мне на колено.
- Я знаю, что у нас серьёзное дело, - говорит она, - но что если бы мы просто путешествовали, как обычные люди? Куда бы ты тогда хотел поехать?
- Э… - тяну я в нерешительности. В своих мечтах я не задумывался о пункте назначения. Мне было достаточно просто ехать в одной машине с Сарой. - Да много куда…
Не успеваю я определиться, как Шестая подаётся вперёд с заднего сиденья:
- Я мало что успела там разглядеть из-за беготни и постоянных стычек с могадорцами, но всё же Испания кажется мне подходящим местом.
Сара широко улыбается:
- Я всегда хотела побывать в Европе. Мои родители ездили туда в турпоход после окончания колледжа, там они и познакомились.
- Значит, и ты выбираешь Европу? - спрашиваю я Сару.
- Да, - отвечает она. - Думаю, в Америке тоже найдутся места, где мне хотелось бы побывать, но я слишком зла на наше правительство за то, что они держали меня за решёткой.
- Да, Америка - не вариант, - соглашаюсь я, хихикая.
Сара поворачивается к Шестой.
- Можно поехать в Европу всем вместе. Ну, если только вы не будете слишком заняты восстановлением своей планеты и всё такое.
Восторженный тон Сары вызывает у Шестой улыбку:
- Было бы весело, - отвечает она.
- Есть одно место, которое бы мне хотелось посетить, - говорю я Саре и беру её за руку.
- Европа?
- Лориен.
- О… - отвечает Сара, нотка грусти в её голосе удивляет меня.
Я пробую объяснить:
- Я бы хотел показать тебе Лориен такой, какой я видел её в своих видениях, такой, как Генри её описывал.
Перехватываю в зеркале заднего вида, как Шестая закатывает глаза:
- Это не по правилам, - говорит она. - У нас нет космического корабля, так что выбери место поближе.
Я задумываюсь.
- Даже не знаю. Диснейленд?
Сара с Шестой обмениваются взглядами и заливаются смехом.
- Диснейленд?! - восклицает Шестая. - Ты безнадёжен, Джон.
- Неправда, по-моему, это мило, - говорит Сара, гладя меня по руке. - Это самое волшебное место на Земле.
- Знаете, я никогда не катался на американских горках. Генри недолюбливал все эти парки развлечений. А мне доводилось видеть только рекламу, и я всегда мечтал туда сходить.