* * *
Сходка кипела и бурлила.
Если бы неприятные известия принесли Якушка с Акимкой - может, матерые домовые и отнеслись бы к новостям не так серьезно, Мало ли что померещится бестолковой молодежи. Но выступил Евсей Карпович и подробно доложил обстановку. Более того - высказал предположения.
Домовые умеют заглядывать в будущее, но не намного - дней на пять-шесть, и кажется им то будущее в виде обрывков и лоскутков. Гроб, например, явился - и поди знай, что это не хозяйская прабабка помирать соберется, но ее запойный младший сынок заснет прямо на трамвайных рельсах. Если же нужно узнать про будущее основательнее, идут к гадалкам. Гадалок в городе несколько, и у каждой - своя отрасль будущего. Иные только по брачным делам мастерицы - и поди знай, с кем из свах в сговоре та гадалка. Иные - исключительно по пропажам. Есть гадалки, что о детях все скажут - какое чадо уродится и что ему, чаду, на роду написано. Но дается это искусство главным образом бабам-домовихам в их средние года, когда детки уже рождены, или же когда стало ясно, что замуж не берут и деток родить не дадут.
Поэтому предсказания Евсея Карповича, которые он назвал не для всях понятным словом "прогнозы", были встречены шумом и гамом.
- Это у погоды "прогнозы" бывают! - возмутился Лукьян Пафнутьевич. - И то - одно вранье!
Тимофей Игнатьич, его перекрикивая, высказался в том духе, что сказок и по телевизору достаточно кажут, слушать их на сходке - дурость и трата дорогого времени.
- Опять же, живут там домовой дедушка Афанасий Савватеевич с семейством да бобыль Никишка, - вспомнил Лукьян Пафнутьевич. - Значит, невелика беда! Пошалил ветер да и угомонился!
- Двух домовых порешил! - возразил Ферапонт Киприанович. - Ермолая Гаврилыча да автозаправочного! Ничего себе шалости!
Лукулл Аристархович до поры помалкивал, молчал и старенький домовой Аникей Фролыч - пытался задремать, но не получалось.
- Живут ли они там - еще вопрос! - крикнул Евсей Карпович. - Может, и их уже, как того автозаправочного, вихорь шмяк оземь - и все тут! Вы вот не видели тех вихрей, а я видал! И знаете что? Гнездо у них там!
Выпалил он это не подумавши - и понял, что недалек от истины. Ведь, судя по рассказам и по своему опыту, пылевая струйка, заворачивавшаяся посолонь, тянулась обычно от середины села к околице, а не наоборот.
- Ну и что? Гнездо - а дальше? - едва не сбиваясь на визг, выкрикнул Лукьян Пафнутьевич. - Вот и у пташек гнезда - кому они мешают? Живут себе вихри в пустой деревне - и пусть живут, лишь бы нас не трогали!
- Ничего - идти туда придется. И брать! - Евсей Карпович от этого визга вдруг поскучнел, как взрослый мужик, кому приходится до явления баб смотреть за младенцами.
Якушка с Акимкой, сидевшие за спинами взрослых тихо-тихо, согласно кивнули. Но промолчали. Они еще не вошли в ту пору, когда их голос на сходке будет что-то значить.
- Что - брать?
- Гнездо.
Евсей Карпович был спокоен, смотрел в пол, зато Лукьян Пафнутьевич вдруг раздухарился, забегал, зашумел.
- Какое тебе еще гнездо брать? Ты что, сдурел? Неймется? Гнездо ему! Оно тебе мешает, то гнездо? Оно тебе жить не дает?
- Опять же, - встрял Лукулл Аристархович, - вихри имеют право на существование не менее, чем мы. А если мы начнем ущемлять это право, то выйдет не по-демократически.
- Какие еще у них права?! - взревел Ферапонт Киприанович. - Это у человека права! Ну, у собаки, у кошки! У нас! У тех, кто хоть каплю мозгов в голове имеет!
- А вот и нетушки! - отвечал Лукулл Аристархович. - Вон дерево имеет право расти! Травка тоже! Дождь имеет право падать! И вихорь - он же не совсем безмозглый! Раз за тем Ермолаем Гаврилычем погнался, схватил, и за автозаправочным тоже, раз живое от мертвого отличает - значит, соображает! И имеет права!
- Тьфу! - ответствовал Евсей Карпович. - Тебя бы он, дурака, оземь шлепнул - вот бы мы и послушали, как ты про его права толкуешь.
- Вихрь имеет право жить!..
- Ну так пусть бы и жил, никого не трогал! Так он же, того и гляди, в городе обьявится!
Разгорелась обычная для сходки домовых склока.
И долго бы они буянили, рассуждая о правах, но раздался вдруг бабий визг - и нечаянно заставил всех заткнуться.
Очень редко отваживаются домовихи явиться на сходку. Но случается. На сей раз посреди чердака объявилась вдруг взъерошенная и рыдающая Степанида Прокопьевна, супруга домового дедушки Ферапонта Киприановича.
- Ну, мужики, дожились мы! - завопила она. - Ну, последние денечки настали! Уж коли это не погибель нашему роду, так я и не знаю!
- Вот, вот! Бабы - и те понимают опасность от вихрей! - возгласил Евсей Карпович. - Ступай сюда, кума! Говори, не бойся! Подтверди мой прогноз!
- Что еще за прогноз? - изумилась домовиха. - Ты свои словечки при себе оставь! Мужики, беда стряслась! Устои рушатся, а вы и не знаете! Сколько себя помню - такого еще не бывало! Ферапонт Киприанович, чего уставился?! Позор нам с тобой, позор на наши седые шкурки! Девка-то наша, Маремьянка-то! В тягости! Без мужа, а в тягости! Мужики! Сыщите охальника, велите жениться!
Якушка и Акимка переглянулись. Вон оно как! С ними на дискотеке Маремьяна Ферапонтовна себя блюла - строже некуда, а к кому-то же наладилась бегать, шалава!
И тут же съежились от ужаса.
Потому что, коли начнется розыск, сестры Маремьянки как раз на них, на плясунов, и укажут!
Вот вам и дискотека…
* * *
Домовые - они для того и домовые, чтобы по домам сидеть. Только в последние времена среди них объявились любители путешествовать - и то, сдается, не от хорошей жизни. Раньше, скажем, бывало, непутевый домовой нанимался к человеку бродяжьего племени в рюкзачные, но это случалось редко. А теперь нанимается в автомобильные. Или, скажем, бабы принесли новость - Иегудиил Спиридонович, что долгое время, рассорившись с хозяевами, был безместным, нанялся вовсе в автобусные! А автобус не простой - двухэтажный, катается за границу и обратно. Но он - один такой, прочие - домоседы, и через улицу перейти для них - трудная, в течение нескольких дней решаемая задача.
Евсей же Карпович собрался на другой конец города к гадалке Бахтеяровне.
Гадалка эта славилась не только верными словами насчет прошлого и будущего, а и возрастом. Даже Аникей Фролыч, бегавший к ней лишь раз в жизни, накануне своей женитьбы, помнил ее крепкой, бодрой старухой.
В доме творилась сущая околесица - не беспокоясь о том, что не сегодня-завтра по улицам начнут слоняться хищные вихри, домовые решали судьбу девицы Маремьяны Ферапонтовны, то есть, спорили о том, кто отец ее будущего дитяти. Догадываясь, чья совесть в этом деле может быть нечиста, Евсей Карпович строго допросил Якушку с Акимкой. Оба клялись, что лапать - пытались, поочередно схлопотали по оплеухе, и этого им вполне хватило. Евсей Карпович им поверил, но не слишком, и на всякий случай решил взять обоих с собой в поход. А то ведь нарушение вековечных устоев карается у домовых строго, сперва покарают, и лишь потом правда обнаружится…
Поскольку их старший, Лукьян Пафнутьевич, так просто бы подручных не отпустил, Евсей Карпович действовал через Матрену Даниловну. А она уж выучилась управлять муженьком. Она же посоветовала автомобильного из соседнего дома, который служил в добротном джипе и обычно знал, куда наутро собирается ехать хозяин.
Бабка Бахтеяровна жила на противоположной окраине, в подполе хорошего дома, при котором был и огород, а на краю огорода - сарай для утвари. Там, в сарае, она и оборудовала местечко для приема клиентов, а то домашние не одобряли - раньше, бывало, и очередь выстроится прямо в коридоре, того гляди, хозяева спросонья наступят.
Сколько-то проехали на джипе, дальше шли пешком. И прибыли к самому вечеру, когда старуха уже и принимать никого не хотела, твердила, что на сегодня у нее гадальная сила кончилась. Но Евсей Карпович пригрозил, что всю ночь под окном скулить будет. На это домовые мастера, они так неугодных хозяев выживают. Так что бабка Бахтеяровна сдалась и пустила в свой гадальный закуток.
- Нет, вы не жениться собрались, - сказала она, вглядевшись во все три физиономии. - И не о наследстве хлопочете. Одно вижу - дельце у вас пустое…
- Как это - пустое? - возмутился Евсей Карпович. - Тут того и гляди война начнется, а ты - пустое!
- Что сказала, то и сказала, - уперлась бабка. - Не нравится - проваливайте.
- Понятно, не нравится, - согласился Евсей Карпович. - Но мы не насчет будущего к тебе пришли. Мы - насчет минувшего. Живешь ты долго…
- Да уж зажилась, - буркнула Бахтеяровна.
- К тебе все новости стекаются, все непонятки. Вот скажи - слыхала ли ты, чтобы по дорогам пыльные столбы слонялись?
- Вихри, что ли? Их еще смерчи называют, - сразу определила бабка.
- Они самые.
- Слыхала, как же… Это черт с ведьмой свадьбу гуляют.
- Тебе бы все про свальбы, - рассердился Евсей Карпович.
- Как меня учили - так и говорю! Черт с ведьмой на перекрестке брачуются и вместе с поезжанами вихрем завиваются. И ходит вихорь, колобродит, а остановить его одно лишь средство - нож метнуть.
- Нож? Так он же этот нож подхватит и закружит! - воскликнул Якушка.
- Такого не бывало. Как нож вонзится, так вихорь встанет и осыпется. А нож на дороге, весь в крови… А потом нужно пройти по соседству, посмотреть, у кого из баб или из мужиков рука-нога перевязана. Есть рана - значит, колдун или ведьма.
- Ну, это сказки, - объявил Евсей Карпович.
- Хороши сказки! При мне мужик нож метал! Вихорь был с колокольню, того гляди, телегу с лошадью утянет и закрутит. Мужик не растерялся - ножом его!