Сперва словно из-под земли появилась змейка-струйка, пробежала немного, завилась. Кружок образовался на дорожной пыли, как будто его палочкой начертили. В кружке зародился бугорок, на нем - круглое пятнышко, и тут же поползло вверх. И стали видны струи создуха, что закрутились вокруг бугорка, подхватывая пыль, и начал расти серый столб.
- За нами, сволочь, пожаловал!
Якушка выпутался из лямки и подхватил с земли сучок. Оружие жалкое, но все же!..
- Тащи его под куст! - крикнул Акимке. - Скорее, Аким Варлаамович! Пока это тварь не выросла!
- Да брось ты его совсем, Яков Поликарпыч! - из последних силенок волоча груз, взмолился Акимка. - Под кустом отсидимся!
- Стыдно под кустом отсиживаться, Аким Варлаамович! Пусть видит - никто его тут не боится! Сам сдохну - да и его погублю!
- Болван ты, Яков Поликарпыч! - еле выговорил Акимка, потому что слезы из глаз брызнули.
А вихорь тем временем стал вровень с домом, толщиной с бочку, и, качаясь, загребая весь мусор на своем пути, двинулся к Якушке. Тот ждал, выставив острый сучок. И был, наконец подхвачен, и понесся вверх по спирали, и оказался прямо напротив страшного ока.
У него хватило выдержки сунуть туда свой сучок, но рука не ощутила сопротивления, Якушка словно провалился в дыру и стал стремительно падать.
- Петля! За петлю дергай! - услышал он повелительный голос. - Ну?! Дергай, дурак!
Это был не Акимка, нет - это вопил издалека Евсей Карпович…
* * *
Есть такая штука - тоска. Она бывает разных видов. И самая страшная - по тому, что не сбылось. У иных она проявляется в молодости и гонит на поиски приключений. А у иных - когда уже пора старые кости у камина греть.
Эта вот хвороба и допекала постоянно Евсея Карповича.
Проводив Акимку с Якушкой, он сперва полагал, что виной плохому настроению - тревога за недорослей. А потом поймал себя на зависти. Ему хотелось куда-то спешить сквозь ночь, с кем-то схватываться насмерть. И уютные объятия Матрены Даниловны, какими ни один здравомыслящий домовой бы не пренебрег, не выдерживали сравнения с этим странным желанием.
Хотя домовые в большинстве своем очень рассудительны, Евсей Карпович принял решение скоро и беспощадно - по отношению к себе. Он лишил себя ночного сна в мягкой постельке и компьютера, к которому пристрастился, на неопределенный срок и поспешил вслед за разведчиками.
Сам себе он твердил всю дорогу, что негоже отправлять молодежь на такое дело без присмотра. И сам же понимал, что в присмотре тут нуждается не только молодежь…
Надо сказать, прибыл он вовремя. И заорал в самую подходящую минуту.
Якушка, не рассуждая, а лишь повинуясь, дернул свисавшую из заплечного мешка петлю. Тут же мешок раскрылся, оттуда выскочил большой клетчатый платок, прихваченный веревками за уголки и не только, раскрылся - и вместо падения стремглав Якушка опустился хотя и быстро, но без членовредительства. Правда, грохнулся на бок, и платок протащил его по траве.
Евсей Карпович бежал к нему изо всех сил, но Акимка первый оказался рядом. Он сгреб в охапку платок, а потом оба разведчика понеслись, что хватало силенок, потому что вихорь, упустив добычу, сильно рассердился, укоротился ростом, зато расширился и, загребая в свои круги все больше пространства, двинулся следом за домовыми.
- К речке! К речке бегите! - кричал издали Евсей Карпович. - Под бережок!
Речка с полуразвалившимся мостиком была совсем близко. И Евсей Карпович рассчитал правильно - берег, хоть и невысокий, был крут, и под ним вода вымыла места столько, чтобы домовые, спрятавшись, оказались под глинистым карнизом и чувствовали себя в безопасности. Правда, искать спуск не было времени - соскочили, как умели, и замочили лапы.
Вихорь прошел верхом - с берега по воде, и на середине речки, видать, отяжелев от влаги, осыпался, исчез.
- Ахти мне, - сказал Акимка. - Ну, набрались страху…
- Хитер Евсей Карпович, - ответил на это Якушка. - Я думал - заговор! А никакой не заговор…
- Это называется парашют, - в длинной и вислой траве, что свисала прямо над разведчиками с обрыва, появилась знакомая физиономия. - Смотри ж ты, сработал… Вылезайте, молодцы… Стоп! Все назад!
И сам Евсей Карпович тут же соскочил к разведчикам.
На нем был точно такой же заплечный мешок, а по мохнатому телу намотаны веревки.
- Не вылазить, сидеть тихо, - приказал он.
- А что там?
- Вихри идут.
- Вихри?! Сколько?!
- Тихо, я сказал. Два по меньшей мере.
- То есть, этот - сгинул, и тут же два новых зародились? - уточнил Якушка. Евсей Карпович посмотрел на него, задавая бессловесный вопрос, но рассказывать, как на пустом месте, из ничего, возникает и бежит струйка, завивается круг, не было времени.
Домовые затаились. Но хотя вообще они способны подолгу молчать, на сей раз не только любопытство подзуживало к разговору, но и обыкновенная осторожность его требовала.
- Ну-ка, молодец, подставь плечико, - распорядился Евсей Карпович. Акимка, более крупный, нагнулся, дав ему возможность выглянуть из-за края обрыва.
- Ну, что там, Евсей Карпович?
- Их трое. Идут плечом к плечу… тьфу! Нет у них никаких плеч. Идут - словно местность прочесывают.
- Трое? Значит, они меж собой как-то сговариваются? - сообразил Акимка.
- Силуян Лукич! - воскликнул вдруг Якушка.
- Ахти мне! Оставили!..
- Кого оставили, где оставили? - зашипел сверху Евсей Карпович, наблюдая за маневрами вихрей.
- Да автозаправочный! Он, дурень, за нами увязался, помочь, должно быть хотел, - чуть не плача, обьяснил снизу Акимка. - А его приподняло да шлепнуло…
- Это мы его выволакивали, а за нами тот большой вихорь погнался, - добавил Якушка. - Ну, погиб теперь автозаправочный…
Три вихря шли, почти соприкасаясь, подхватывая траву и листья, так что вскоре стали похожи на три лохматых кренящихся столба. Они добрались до неподвижного, упакованного в полиэтилен Силуяна Лукича, постояли несколько, словно совещаясь, - и двинулись дальше. А он так и остался лежать.
- Не польстились, - шепотом заметил Евсей Карпович, знавший характер автозаправочного лучше, чем Акимка с Якушкой.
- А может, он уже того? Помер? - предположил Якушка.
- По-твоему, они мертвое тело от живого отличают? - осведомился сверху Евсей Карпович.
- Выходит, что так…
Домовые помолчали, безмолвно желая Силуяну Лукичу спокойного сна и, коли случится, приятного пробужденьица.
Три вихря меж тем дошли до берега, и один сверзился в речку. Он подхватил немного воды, но высоко поднять не успел - рухнул. Два других побрели берегом.
- Нет, все-таки безмозглые, - прошептал Акимка. - Товарища не стало, а им хоть бы хны.
- Товарищ, видать, заново родится. И помолчи - это же они нас ищут, - отвечал Якушка.
- Выходит, не совсем безмозглые, - подытожил Евсей Карпович. - А ну как на мосту засядут?.. И останемся мы в этой деревеньке…
И тут его осенило.
Мысль была простая и мудрая. Домовые ловки лазать - и где сказано, что мост можно переходить лишь поверху? Понизу - не хуже!
- Ну-ка, сложим парашют обратно в мешок, - распорядился он.
- Что ж ты, дяденька, нам головы морочил? - спросил Якушка. - Наговор, тайные словеса! А там всего-то платок в клеточку!
- А то и морочил, чтобы сами в мешок не лазали. Уложили бы как попало - и в нужный миг он бы наружу не скоро выпихнулся. И был бы тебе, Яков Поликарпович, каюк. Вот, учись… слушай впредь старших…
О том, что идею укладки парашюта удалось в последний миг сыскать в Интернете, Евсей Карпович не сказал ни слова.
Изнанка моста, как и следовало ожидать, оказалась трухлявой, щелястой, но в целом удобной. Так и перебрались, а дальше - придорожными кустами до шоссе.
Евсей Карпович шел хмурый, и разведчики к нему не приставали. Коли по уму - нужно было и Силуяна Лукича достойно схоронить, и убедиться, что в деревеньке больше не осталось домовых. Но по другому уму - следовало бежать из этих мест, куда глаза глядят.
Так они шли, след в след, довольно долго.
Наконец Евсей Карпович обернулся.
- Отступивший вернется и продолжит бой, - буркнул он. - А покойник - никогда.
Эта мысль тоже была выловлена в Интернете.