Как такового удара топляка об плот не было, последний просто наскочил на топляк сверху и плавно его перетек, однако последствия такого перетекания оказались фатальны - бревна плота, лишившись части скрепляющих веревок, просто рассыпались и отправились в дальнейшее плавание уже по своим маршрутам. Телега, на которой сидела девица, резко накренилась и сбросила её в воду вниз головой. Вода сразу тугой струей ударила в нос и проникла до самого горла, вызывая неконтролируемые приступы кашля. Глашка отчаянно задвигала руками пытаясь развернуться и выбраться на поверхность, но не тут-то было, платье мгновенно намокло и плотно охватило ноги, утаскивая девушку на глубину. Вдобавок ко всему, что-то сильно ударило ее по голове, на время лишая сознания. Именно последнее спасло ей жизнь потому, что очнулась она, когда кто-то уже вытащил ее голову на поверхность, судорожные попытки вдохнуть как можно больше воздуха и последовавшие за этим мучительные приступы кашля, заставили тело согнуться в конвульсиях
- Тихо! - Рявкнул кто-то сзади, поддерживая голову за волосы. И чуть спустя уже тише добавил. - Успокойся, терпи, не дергайся, или оба не выплывем.
Как ни было плохо Глашке и как ни скручивало тело спазмами страха, она постаралась не делать лишних движений, хотя и несильно получалось.
- Вот и хорошо, - тут же похвалили ее.
- Васька! Лови! - раздался чей-то крик, и поблизости в воду шлепнулась веревка.
На лодку девушку выдернули из воды одним движением и тут же наклонили, перевесив вниз головой через борт к самой воде. Из легких сразу хлынула вода, а следом вместе с кашлем и из желудка.
- Всё, всех подобрали! Даже вон стригунка выловили. - Звучно рыкнул густой бас. - Правь к берегу, да накиньте чего потеплее на людей, как бы их до костра Холодная не скрутила.
Глашку вернули на лодку, накинули сверху толстый армяк и посадили на какие-то мешки в центре лодки, вместе с остальными спасенными. Она вцепилась в полы армяка побелевшими руками и, непрерывно трясясь от холода, и продолжая откашливаться, непроизвольно уставилась на парнишку, который стоя напротив нее в одних штанах выжимал свою рубаху. Парень отбросил выжатую рубаху в сторону, достал из лежащего рядом холщового мешка сухую одежду и повернулся к Глашке:
- Отвернись красавица, - задорно улыбнулся он ей, - а то, смущаюсь я, не могу переодеваться под присмотром твоих черных глаз.
Мужики на веслах беззлобно рассмеялись:
- Смотри Васька, вот тебе и невеста, раз спас будь добр посвататься.
Только что девушка тряслась от холода, а тут ей в одно мгновение стало тепло, и едва заметный румянец украсил щеки, не будь она настолько замершей, её бы вообще кинуло в жар. И куда только кашель подевался? Глашка быстро повернулась всем телом на мешке и уставилась на приближающийся берег.
- Все, можешь повернуться обратно, - спустя некоторое время сообщил ей паренек.
Но девушка продолжала сидеть в прежней позе, мол, мне и так хорошо. Снова раздались смешки мужиков. Парень подошел ближе:
- Да ладно, не обижайся, - мягко попросил он ее, - люди здесь хорошие подобрались, без всякого злого умысла зубы скалят, радуются, что всех сумели запросто у смерти отбить. Как звать-то тебя, красавица.
- 'А и точно', - подумалось Глашке, - 'они же всех из воды вытащили, а я тут характер показываю'.
- Глафирой нарекли, - подала она голос.
- Глаша, значит, - тут же откликнулся парень, - у греков так называли искусниц. Да ты запахнись получше, а то тут ветерок дует, я-то в сухое переоделся, а тебя переодеть пока не получается. И родные твои, как видно на другой лодке оказались. Ничего сейчас к берегу пристанем и к костру вас спроводим, там отогреетесь и обсохните.
Не перевелись на Руси добрые люди, к кострам у которых расположили пострадавших, потянулись переправившиеся обозники, принося с собой необходимую сейчас сухую одежду. Мужики возле костров натянули веревки, на которых развесили все, что нуждалось в сушке.
- Вот так Глашенька, - причитала мать, помогая дочери переодеться, - сгинул наш Гнедко в темной пучине со всем что нажито. Остались мы ни с чем, только стригунка и выловили, придется нам теперь по людям побираться.
- Ничего, главное живы остались, - возражал ей муж, подкидывая в костер хвороста, чтобы стало побольше жару на первое время, - Бог не дал пропасть, да и мужики на лодках обещали телегу баграми поискать, что-нибудь да выловят.
Выловили. Правда далеко не сразу, уж слишком сильно было течение, но нащупали на глубине, зацепили кошками и затащили на отмель сначала одну телегу, с утопшим конем, а потом еще чуть ниже по реке обнаружили и вторую.
- Хозяева, - крикнул мужик с причалившего к берегу дощаника, - идите смотреть что ваше.
На удивление достать со дна реки удалось довольно-таки много, почти все железо и часть одежды, это потому, что они были хорошо привязаны к телеге, остальное естественно пропало.
- Телеги ваши на отмели, пока что, - меж тем продолжал отчитываться мужик, - туда надо просеку рубить, чтобы забрать, но это уже без нас с обозниками сговаривайтесь, а мы поутру дальше вниз по реке пойдем.
Ближе к вечеру пришел старший каравана и долго торговался с переселенцами по вопросу компенсации убытков. В конечном итоге, за утраченное по вине перевозчиков имущество отец Глашки сумел выторговать два рубля, что, в общем-то, было неплохо, учитывая, что цена на рабочую лошадь, как ему сказали, была на уровне рубль с полтиной. Однако проблем это не решало, здесь и сейчас, коня взять было негде, да и телега нуждалась в серьезном ремонте, поэтому, хорошо поразмыслив, переселенец направился к артельщикам дощаников, которые расположились на ночь неподалеку.
- Здравствовать вам, честной народ, - обратился он к сидящим у костра.
- И тебе здоровья, - ответил ему мужик с густой окладистой бородой, - как там твои домочадцы, помню вроде старшенькую-то с воды сильно скрутило.
- Да, все хорошо, обошлось, слава Богу, спасибо вам мужики, не дали в пучине сгинуть.
- Вот и ладно, - кивнул ему собеседник, - садись поближе к огню, поведай: откуда родом, куда путь держишь.
Чиниться Данила не стал, с благодарностью принял от мальца большую кружку душистого взвара и принялся неспешно описывать свою мудрёную жизнь.
- Так говоришь, по приказу тебя в Томск отправили, а потом уже в Иркутск? - Спросил мужик. - Так ты с весны постоянно в дороге? Да, досталось вашему семейству.
- А тут вот потоп, значит, - вздохнул переселенец, - теперь ума не приложу, как дальше жить. Строиться надо, да когда ж теперь до морозов успеть, видимо придется до весны на постой к кому проситься, да и на следующий год будет не мед, Стригунок хорошо, если к концу следующего лета в силу войдет.
- А ты сильно не горюй, - хмыкнул бородатый, - у нас и в худшем положении в прошлом году люди бывали, однако ж живут. За год и дом новый отстроили, и дело свое завели, всем на зависть.
- Дядька Аким, попей еще взвара, чаек-то дюже хорош. - Встрял малец, протягивая старшему кружку.
- Во, видал? Не хочет, чтобы об этом говорили, хоронится, не любит огласки. - Кивнул Аким на подростка, но от чая не отказался.
- Так это, ты о нем что ли? - Уставился Данила на мальца.
- О нем, о ком же еще, - подтвердил мужик, - погорелец он, сирота, с матерью и малыми под осень без дома остался. Тогда многие без угла остались, испугались, тоже думали, что жизнь к концу подошла, а ничего, землянки большие успели сделать, утеплились, печи с трубами поставили, да и зимой не ленились. Так это, Васька?
- Да ладно тебе, дядька Аким, - смутился паренек, - повезло просто.
- Ага, повезло, - хохотнул мужик, и его поддержали остальные, - что-то другим до этого не очень-то везло. Без дела ты не сидел, вот и везло, а если бы как другие сидел горем убивался, не стал бы тебе Бог помогать.
- Дык, мне тоже некогда убиваться, - напомнил о себе Данила, - однако ж на зиму где-то придется приткнуться, отстроиться до морозов точно не успею.
- Да где ж тут успеть, - согласился Аким, - последние теплые денечки, первый снег скоро должен лечь, да припозднились вы. Один путь вам всем, к монастырским в залог идти, а те потом отрабатывать заставят, помогут на рубль стребуют три.
- А может в Иркутске зимние промыслы есть, - с надеждой спросил переселенец, - я бы нанялся, все одно без своего хозяйства зимой делать нечего.
- Есть, почему не быть? - Аким стрельнул глазами в сторону мальца. - Но тут надо с хозяевАми сговариваться.
- А кто эти хозяевА?
Бородатый, кивнул, подтверждая правомерность вопроса, потом сделал хороший глоток из кружки и, крякнув от удовольствия, ответил:
- Ну, перво-наперво - монастырские, они небольшой кирпичный и стеклянный заводы поставили, вот для печей глину везем. Для кирпича и печей леса много нужно, пока сами монахи его рубят, но ближний уже вырубили, вырубка дальше ушла, сил у братии не хватает, так что народ на подряд берут.
- Так то на подряд. - Вздохнул крестьянин. - А с телегой и лошадью у меня сейчас беда.
- В артель вступи, вместе всяко проще будет. Еще нерпу зимой бьют, но это когда лед на Байкале крепче станет, и уже к весне, когда белек нарастет, но для тебя это не подойдет, там рыбаки ватагой в поход идут месяца на два и работы много, а расплата только к лету, когда жир тюлений да шкурки белька продадут.
- Да, - согласился Данила, - зиму так с семьей не протянешь. Ну а в самом Иркутске?