Колотов почувствовал, как кулаки его сжимаются до боли в суставах, а горло перехватывает спазм. Он вскочил со стула и несколько раз прошелся по комнате из угла в угол.
- В добренького ему захотелось поиграть!.. Тоже мне, самаритянин выискался!.. - доносились до слуха Вари обрывки фраз, - холуй бесхребетный!.. Бездарь от науки!.. - внезапно Юрий Николаевич остановился перед дочерью, - вот что… Варюша… - прохрипел он, запинаясь, - если Геннадий Васильевич еще раз позвонит, то передай ему мою благодарность. И скажи, что в его заботе и участии я не нуждаюсь. И чтобы в дальнейшем он не смел вмешиваться в мою жизнь, тем более…
Колотов хотел сказать еще что-то, но передумал, махнул рукой и, тяжело опустившись на стул, отвернулся к окну.
С минуту оба молчали.
- Куда же ты теперь пойдешь работать? - первой заговорила Варя.
- Устроюсь куда-нибудь, - пожал плечами Юрий Николаевич и в следующий момент вскинул голову, - Варя, я вчера деньги получил! - радостно сообщил он и тут же потупил взгляд, - я ведь последние два месяца тебе ничего не давал. Ты извини меня. Сам не знаю, куда все деньги потратил. Растеклись по мелочам.
Колотов вскочил со стула и бросился к шкафу, куда несколько минут назад засунул пиджак.
- Пап, не надо, - остановила его Варя.
Юрий Николаевич замер посреди комнаты.
- Как "не надо"? Почему "не надо"? Ты что, отказываешься от моей помощи?
- Нет, пап, - Варя мотнула головой, - я не отказываюсь. Просто,… она мне уже не нужна.
- Почему?
- Потому что я уже вторую неделю сама работаю, - после недолгого колебания ответила Варя.
- Работаешь!? - Вскрикнул Юрий Николаевич, словно от укуса ядовитой змеи. Несколько секунд он молча разглядывал дочь, словно впервые увидел ее.
- А как же институт!? Ты что, бросила учебу!?
- Я перевожусь на заочное отделение, - тихо ответила Варя.
- Но почему!?
Юрий Николаевич протянул к дочери руки ладонями вверх, будто надеясь, что она вложит в них свой ответ.
Варя решительно вскинула голову, и ее прямой взгляд заставил Колотова опустить глаза.
- Потому что я - женщина! Молодая женщина, - голос Вари дрожал от возбуждения, - и мне, как любой женщине, хочется красиво одеваться. Хочется делать модные прически, маникюры, педикюры. Наконец, хочется развлечений. А чтобы все это иметь, нужны деньги. Да, да, - повысила она голос, - те самые деньги, которые в детстве ты учил меня презирать. Учил, что в жизни есть другие ценности: интересная работа, дружба, любовь. А на поверку оказалось, что деньги определяют все. Если бы у тебя были деньги, я могла сейчас учиться в самых престижных ВУЗах страны. И после их окончания, меня, наверняка, ожидала интересная работа и высокое положение в обществе. А любовь!? Да в тех нарядах, которые сейчас ношу, я могу рассчитывать на внимание лишь со стороны таких отморозков, как твой нынешний друг Трофим. Вот эти туфли, - Варя ткнула пальцем себе в ноги, - я ношу больше двух лет! Они уже давно вышли из моды! Вот это платье, - девушка дернула себя за подол, - я перешивала дважды! И после этого ты еще спрашиваешь, почему я бросила институт!? А ты вспомни, сколько ты обещал давать мне в месяц, когда я туда поступила. Сто рублей! Но такой суммы я так никогда от тебя и не получила. Три месяца назад ты последний раз принес мне деньги, несколько мятых трояков и пятерок.
На глазах девушки навернулись слезы. Она замолчала, прикрыв лицо руками. В течение ее монолога, вытянутые вперед руки Юрия Николаевича постепенно опускались, словно от непосильной тяжести и, наконец, вернулись в исходное положение, повиснув плетьми вдоль туловища. Теперь Колотов стоял перед дочерью, как нашкодивший ученик перед учителем, уперев взгляд в босые ступни своих ног. Немая сцена длилась пару минут. Юрий Николаевич первым нарушил молчание.
- А мама? - спросил он чуть слышно, - мама разве тебе не помогает?
- Мама! - фыркнула девушка, - нашей мамуле не до меня! Она сейчас вся в поисках.
- В поисках? - недоуменно сдвинул брови Юрий Николаевич, - в каких поисках?
- В поисках спутника жизни, - удивилась Варя непонятливости отца.
- Ааа, ну да, - кивнул головой Колотов, - все правильно.
- Правильно?! - глаза девушки блеснули гневом. Несколько секунд она не сводила с отца испытывающего взгляда.
- Папа, - голос Вари едва слушался свою хозяйку, - скажи мне честно. Ты когда-нибудь любил маму?
Под взглядом дочери Колотов потупил взор.
- От того я и жив до сих пор, что никогда не любил ее, - пробормотал он себе под нос.
- Что? - не поняла девушка, - что ты сказал?
- Так… - махнул рукой Колотов, - это я о своем.
Еще с полминуты Варя изучала лицо отца.
- Ну, мне пора, пап, - она поднялась с дивана и направилась в коридор, - я на работу опаздываю.
Колотов молча кивнул и последовал за дочерью. Перед тем, как открыть дверь, девушка повернулась к отцу.
- Пап, ты все же позвони Геннадию Васильевичу. Может быть, тебе лучше вернуться в институт. А?
Юрий Николаевич снова кивнул головой. Варя шагнула к нему и поцеловала в щеку.
Проводив дочь, Колотов вернулся в комнату и сел на диван.
- С одной стороны, иметь детей это хорошо, - размышлял про себя Юрий Николаевич, - это радостно. Это наполняет жизнь новым содержанием. Но с другой стороны, слишком это хлопотно и обременительно. Слава Богу, что у меня детей было не так много. Последним был… - Колотов на секунду задумался, - да, последним был Чэн. Я тогда жил в Шанхае и женился на хромой девушке. Ее звали Лин. У нее одна нога была сухая. Никогда не думал, что полюблю ее. А вот увидел, как она кормит грудью малыша и…
Воспоминания Колотова прервала трель звонка.
- Варя вернулась! - решил Юрий Николаевич, поднимаясь с дивана.
г. Назарет, 8 месяцев до Рождества Христова
Возвращаться домой пришлось в полуденное пекло. Солнце, не сдерживаемое ни единым облачком, обрушило на голову несчастного плотника весь свой могучий жар. Вода, захваченная в дорогу, уже была выпита и Иосиф, обливаясь потом, с трудом проталкивал слюну сквозь пересохшее горло. Поднявшись на очередной пригорок, плотник, к своей радости, увидел внизу одинокое дерево, непонятно как выросшее в этой безжизненной местности. Иосиф прибавил шагу и вскоре со вздохом облегчения распластал уставшее тело в благодатной тени. Он закрыл глаза и постарался расслабить все мышцы, рассчитывая дать им хоть и кратковременный, но полноценный отдых.
В брошенном рядом мешке завошкалась курица, плата за сооруженные для приятеля ясли.
- Как вернусь домой, попрошу старшую дочь сварить куриный суп, - решил Иосиф, - она замечательно готовит куриный суп с чесноком и укропом. А завтра заставлю Марию пожарить потроха на оливковом масле. И скажу, чтобы не жалела лука. Лук не позволит мясу зачерстветь и придаст ему…
- Иосиф! - раздался вдруг громоподобный голос.
В один миг Иосиф оказался на ногах и испуганно огляделся по сторонам. Ни одной живой души поблизости старый плотник не обнаружил.
- Иосиф, слышишь ли ты меня? - вновь прогремел голос.
К своему ужасу Иосиф понял, что источник загадочного голоса находится не вне, а внутри его самого (где точно, плотник определить затруднялся). Дикий, животный страх обуял Иосифа и заставил его тело сжаться в комок.
- Слышишь ли ты меня? - повторно прозвучал вопрос.
- Слышу, - прохрипел Иосиф осипшим голосом, - кто ты?
- Я - Ангел Господень Гавриил. Я послан Всевышним, чтобы известить тебя, Иосиф, о величайшем событии не только в твоей жизни, но и в жизни народа Израелева и всех других народов.
Ангел Господень сделал небольшую паузу, с тем, видимо, чтобы дать плотнику возможность осознать значимость происходящего.
- Иосиф, - продолжил он, - твоя жена Мария зачла ребенка от Святого Духа. Этому ребенку, со временем, суждено стать машиахом, который освободит народ Израилев от ига и укажет ему путь в царство, где люди будут жить по законам Торы.
Снова последовала пауза, в течение которой старый плотник продолжал дрожать всем телом и жалобно поскуливать как побитый щенок.
- Народившегося ребенка нареки Иисусом, - вновь зазвучал внутри Иосифа голос Ангела Господня, - береги его как родных детей. Корми, пои и обучай. Береги также мать его, Марию, ибо и ей суждено стать фигурой значимой для многих грядущих поколений. Ты все понял, Иосиф? - возвысил голос Ангел.
- Понял, - жалобно проблеял плотник.
- Тогда ступай с Богом.
Иосиф явственно почувствовал, как нечто покидает его тело.
г. Свердловск, 1968 год
Однако, то была не Варя. За дверью стояла незнакомая девушка лет двадцати трех в старомодном плаще и со школьным портфелем в руках. При первом взгляде на девушку Колотов невольно подался назад: столь неприятна оказалась внешность незнакомки. Глубокий шрам пробороздил правую сторону девичьего лица, начинаясь от переносицы и заканчиваясь где-то на шее, ниже уха. Стянутая шрамом кожа обнажила нижнюю часть глазного яблока и его роговицу, выставляя напоказ красные прожилки кровеносных сосудов. Правая часть верхней губы, наоборот, задралась вверх, демонстрируя зубной оскал как у рычащей собаки.
- Здравствуйте. Вы Колотов? Юрий Николаевич?
Грудной, красивый голос явно контрастировал с внешностью его хозяйки.
- Он самый, - кивнул головой бывший ученый.
- Как хорошо, что я застала вас дома, - обрадовалась девушка, - я вам много раз звонила, но никто трубку не брал.
- А в чем, собственно говоря, дело? - недовольно сдвинул брови Юрий Николаевич.
- Я из ЖЭКа. Вы за квартиру уже третий месяц не платите.