Острие вонзилось в щеку. Боль была слишком реальной, Пинанс вздрогнул, отчего поранился еще сильнее.
- Вот так, - сказал Мойдарт. - Теперь вы проснулись, кузен Пинанс?
Кинжал скользнул вдоль лица, и острие уперлось в горло.
- Но как?..
- Я никуда не уходил. Отступило лишь мое небольшое войско, а я остался в замке с несколькими верными людьми. О, вы не знаете, что такое настоящий Эльдакр! Мои предки позаботились о том, чтобы в потайных ходах не было недостатка. Некоторые, правда, слегка узковаты и не слишком удобны.
- Почему вы не убили меня во сне?
- Нельзя так просто убивать знатного человека, кузен Пинанс. Смерть должна соответствовать положению. Бабушка рассказывала, что дух человека, умершего во сне, так и будет бродить неприкаянным, не зная, что он уже умер. Заблудшие души. Я бы не хотел, чтобы ваша душа заблудилась. У вас в отличие от меня, полагаю, есть душа?
- Вы слышали мой разговор с аптекарем?
- Да. Забавный человечек, не находите? Я немало удивился, когда узнал, что он мой друг. Должен признать, это меня даже тронуло. Видимо, с возрастом я становлюсь сентиментальным. Вы же - становитесь глупцом. Ну повесите вы его, и к кому побежите после очередной шлюхи?
- Проклятие, убейте меня, и покончим с этим!
- Тише, кузен Пинанс. Дайте мне насладиться моментом. Скажите, неужели вы действительно хотите изрезать мою картину?
- Не моргнув глазом.
- Вам ведь она так нравилась? Вы хвастались ею всем друзьям. Подумать только, первый, кто купил картину неизвестного художника! Кто открыл его гений!
- Да, - признался Пинанс, пытаясь выиграть время. Лезвие кинжала все крепче прижималось к его горлу, не давая шанса вырваться. - Да, она мне нравилась. Я часто любовался ей, гадая, кто мог написать такое. И не понимаю, как художником мог оказаться человек, погрязший во зле.
- Загадочно, не правда ли? - согласился Мойдарт. - Ну что ж, я был рад побеседовать. У меня еще много дел.
- Нет! - в отчаянии вскрикнул Пинанс.
Лезвие полоснуло по горлу, кровь хлынула на подушку. Пинанс попытался вскочить, ударить противника, но силы оставили его.
Незадолго до рассвета армия Мойдарта тихо, без фанфар, вернулась в город и, не пытаясь напасть на врага, остановилась к югу от замка и начала натягивать палатки невдалеке от лагеря захватчиков.
К ним подошло несколько солдат Пинанса и замерло в полном недоумении.
- Что, война закончилась? - крикнул один из них.
- Наверно, да, - раздалось в ответ.
Никто не поднял мушкет и не начал драки. Когда солдат собралось слишком много, появился капитан и спросил:
- Что тут происходит?
- Эльдакрцы вернулись, сир. Война закончилась. Офицер, озадаченный не меньше солдат, подошел к Галлиоту Приграничнику, руководившему натягиванием палаток.
- Сир! Что происходит?
- Мне приказали разбить здесь лагерь. У вас какие-то проблемы?
- Проблемы? - рассмеялся офицер. - Мне внушили, что мы идем сражаться с врагом. И этим врагом должны быть вы. Но вы здесь, как ни в чем не бывало! Я был бы не прочь узнать, что происходит.
- Прекрасно вас понимаю, - согласился Галлиот. - Армии всегда все сообщают в последний момент.
- Да, к сожалению.
- Я слышал, что скоро Мойдарт выступит перед войсками, - добавил Галлиот.
- Мойдарт? Они с Пинансом заключили мир?
- Я знаю не больше вашего, капитан, - ответил Галлиот, разведя руками. - А теперь, извините, мне надо убедиться, что никто не остался без крыши над головой и завтрака.
- Конечно. Если вы узнаете что-нибудь, прошу, сообщите мне.
- Разумеется, - пообещал Галлиот.
Капитан направился сообщать о происходящем сослуживцам.
Когда первые лучи солнца озарили восточные горы, несколько человек вынесли из замка стол и установили рядом с лагерем армии Пинанса, затем принесли стул с высокой спинкой.
К этому моменту сотни солдат уже проснулись и бродили по лагерю, разнося сплетни - одна невероятнее другой. Многие эльдакрцы с удовольствием смешались с толпой, не добавив ясности в происходящее.
Затем появился Мойдарт, в блестящем, будто атлас, черном кожаном камзоле, и, безоружный, подошел к столу. За ним появился высокий здоровяк и положил на стол тяжелый мешок.
- Прошу, соберитесь, - произнес Мойдарт. - Офицеры, пожалуйста, подойдите поближе. Эльдакрцы, пропустите наших гостей с юга. - Он подождал, пока все успокоится, и поднялся на стул. - Я Мойдарт, - начал он. - Король назначил меня Повелителем Севера. Я буду говорить кратко, чтобы вам хватило времени обсудить мои слова с товарищами, расквартированными в городе и в казармах. Во-первых, позвольте коснуться темы, которая волнует солдат больше всего: жалованья. Сколько вам обещано?
Он указал на капитана, стоявшего в первом ряду, того самого, который прежде беседовал с Галлиотом.
- Три чайлина в месяц офицерам, один - стрелкам, два - кавалерии.
- С вами уже расплатились?
- Нет, сир.
- Я прослежу, чтобы завтра каждый получил жалованье за первый месяц.
- Спасибо, сир.
- Обращайтесь ко мне "милорд". Еще раз услышу "сир", и вам отрежут язык.
- Да… милорд. Простите, милорд.
- Итак, продолжим, - сказал Мойдарт, не обращая больше внимания на несчастного. - Пинансу больше не нужна армия. Мне - нужна. Каждый, кто захочет вступить в нее, останется здесь и назовет свое имя капитану Галлиоту и его помощникам. Есть вопросы?
- Да, милорд, - подал голос другой офицер. - Почему Пинансу больше не нужна армия?
Мойдарт сухо улыбнулся и махнул рукой здоровяку. Тот порылся в мешке, вытащил голову Пинанса и поднял ее повыше, на всеобщее обозрение.
- Будьте добры, Хансекер, пройдите по рядам, пусть все посмотрят.
Хансекер прошел сквозь притихшую толпу, не опуская отрубленную голову. На землю капала темная кровь. Никто не произнес ни слова.
- Прошу вашего внимания, - произнес Мойдарт. - У меня еще много дел, и я не могу посвятить весь день этой мелочи. Те, кто присоединится к моей армии, как я и обещал, завтра получат жалованье за первый месяц. Те, кто не захочет служить мне, могут вернуться домой, разумеется, без оружия. Полагаю, те, у кого в землях Пинанса остались семьи, не захотят остаться в Эльдакре навсегда. За час до заката в замке состоится собрание офицеров, на котором будет избрана замена тем, чьи головы остались в этом мешке. А теперь, господа, я удалюсь и не буду мешать вашему завтраку. На все оставшиеся вопросы ответит полковник Галлиот.
С этими словами Мойдарт спустился со стула и вернулся в замок. Хансекер, с головой Пинанса в руке, удалился за ним.
Все молча провожали взглядом уходящего лорда. Наконец Галлиот подошел к столу.
- Господа, прошу внимания. Старшие офицеры, пожалуйста, подойдите сюда, нам надо обсудить снабжение.
Час спустя Хансекер бродил по северной стене в компании Арана Подермила.
- Представляешь себе? - качал головой Хансекер. - Я мог поклясться, что они похватаются за мушкеты и порвут нас на части. Когда он сказал тому капитану, что его надо называть "милорд", а потом еще и насчет отрезанного языка добавил… да! Другого такого человека не найдешь!
- Солдаты любят сильных лидеров, - хмуро заметил Подермил.
- Откуда тоска в голосе? - спросил Хансекер, обернувшись к Арану. - Мы утроили нашу армию, да еще и от заклятого врага избавились. Такой победе радоваться надо!
- Я буду радоваться, если останусь жив через два месяца, - буркнул Подермил, высунувшись из бойницы посмотреть на собравшихся внизу солдат. Там установили полторы дюжины столов, к каждому протянулась длинная очередь. - Галлиот хороший организатор.
- Да, он надежный человек, - охотно согласился Хансекер. - Думаешь, мы обязаны победой только Мойдарту и его силе духа?
- Нет, не только. Он большой хитрец. Солдаты, конечно, любят сильных лидеров, но и о деньгах не забывают. Жалованье - первое, о чем он заговорил. А когда они увидели голову Пинанса, то сразу поняли, что больше заплатить некому.
- Думаешь, они уйдут, когда получат денежки?
- Некоторые уйдут. Бьюсь об заклад, что недалеко. - Подермил указал на юг. По главной дороге Старых Холмов маршировали две колонны мушкетеров Мойдарта. - Эти красавчики засядут где-нибудь по дороге и сделают так, чтобы никто не вернулся домой.
- Многие ли останутся?
- Да, многие. Большинство солдат - наемники. Главное для них, чтобы жалованье платили и чтобы не перевелись выпивка да шлюхи. Да, и еще победы. Одно поражение - и вся наша гигантская армия разбежится за пару дней.
- Ну и настроение у тебя.
- Сам знаю. Ты боишься смерти, Хансекер? Здоровяк почесал седую бороду.
- Я редко о ней думаю.
- Раньше я боялся смерти больше всего на свете. А теперь уже нет.
- И все из-за этого сна?
- Это был не сон, - огрызнулся Подермил, - а видение. Там был огромный диковинный город, и человек в короне из оленьих рогов. Нет, не человек. Я не знаю, что он такое. Но его силу я ощутил, Хансекер! Она невероятна! Он способен править живыми и мертвыми.
- Ничего не понимаю.
- Я тоже, но это был не сон. Я раньше не знал, что способен испытать такой ужас.
- Пока еще все в порядке. Небо голубое, мы оба живы, у нас есть армия. Я доволен. А тебе пора впадать в транс, или как там твоя магическая чепуха называется? Учти, Мойдарт ждет известий о своем сыне.
- Я слишком боюсь, Хансекер. Искупителей можно провести или изгнать заклинанием. А если я встречу там этого с рогами? Он порвет мою душу на кусочки.
Хансекер прислонился к стене.