Некоторые семейства - например, Синганские пламевидные Крисы или родственники того же Черного Н'Гусу, кривые и одновременно двулезвийные Панга - при общности формы имели родичей совершенно разного веса и длины. Это было удобно, так как позволяло использовать подростков-Придатков на протяжении всего периода обучения, допуская их даже до отдельных Бесед внутри семьи.
Впрочем, учителя в Кабире, как и в Мэйлане, редко вступали в случайные Беседы, довольствуясь закрытыми встречами с себе подобными. Мне несколько раз доводилось присутствовать на этих встречах в качестве зрителя - единственного зрителя, допущенного из уважения к славным моим предкам - и я был потрясен даже не столько мастерством Детских Учителей, сколько их уникальной способностью вовремя отдернуть руку неумелого Придатка или в последний момент изменить направление ошибочного удара.
Мастерством меня удивить было трудно, а вот аккуратность Детских Учителей - или Круга Опекающих, как они сами себя называли - была выше всяческих похвал.
Так что ни у кого и в мыслях не возникало отнестись к Детским Учителям без должного уважения. Они умели учить, и этим все сказано.
Кроме того, большинство крупных Блистающих время от времени нуждалось в их услугах. Придатки, увы, недолговечны…
Я вежливо поклонился Детскому Учителю семьи Абу-Салим и уж совсем было собрался покинуть зал - но внезапно обнаружил за кожаным поясом Придатка на помосте, рядом с любопытным Учителем, еще одного Блистающего.
Этого-то я знал отлично. Да и кто в Кабире его не знал?!
Это был Дзюттэ Обломок, придворный шут Абу-Салимов, над которым смеялись все Блистающие Кабира - смеялись часто и с удовольствием, чему способствовало множество причин.
Во-первых, Обломок был тупым. В прямом смысле этого слова. Его толстый четырехгранный клинок вообще не имел заточки и, чуть сужаясь к концу, более всего напоминал обструганную палку.
Пусть даже и железную палку, длиной немного меньше предплечья взрослого Придатка…
Во-вторых, гарда Дзюттэ Обломка походила на последний лепесток не до конца оборванного цветка. Она бестолково тянулась вдоль нелепого клинка и, не дойдя до середины, отгибалась наружу, вроде уха шутовского колпака - я видел такой колпак на одном Придатке, еще в Мэйлане.
Ну и в-третьих, наш замечательный Обломок был мудрец. Во всяком случае, считал себя мудрецом, о чем громогласно заявлял на каждом перекрестке. Среди Блистающих Кабира это было в новинку, а посему - смешно.
Очень смешно.
Тупой мудрец.
Ха-ха.
А почему это у шута семьи Абу-Салим и у Детского Учителя той же семьи один Придаток на двоих? Ведь они не братья, как ножи-двойняшки - ао или секирки из гвардии иль-Рахша? Хотя, может, Придаток и раньше был один, просто они его в город по очереди выводили, вот я и не заметил…
Или это новая шутка Обломка: шут и Учитель - братья?
Можно начинать смеяться?..
…Блистающие покидали зал Посвящения, разбредаясь по дому в поисках комнат, специально отведенных для отдыха и развлечений, а Детский Учитель и придворный шут семейства Абу-Салим все смотрели на меня с церемониального помоста. Взгляд их был неприятно строг и оценивающ; они все смотрели, пока я не разозлился и не двинул Придатка Чэна через весь зал к помосту - и тогда их общий Придаток быстро исчез в проеме боковой двери.
Словно его Блистающие хотели смотреть - но не разговаривать.
Я подумал, презрительно щелкнул гардой о металл устья ножен, и тоже направился к выходу.
2
…Комната, где я уже успел провести немало времени, называлась алоу-хона - комната огня. Это было просторное помещение на первом этаже, окна которого выходили в сад, окутанный сумерками и негромко шелестевший под прикосновениями легкого ветра; в западной стене алоу-хона находился встроенный очаг, вроде моего домашнего камина, с лепными фигурами диковинных птиц по бокам.
В очаге лениво тлели угли саксаула и ароматного алоэ, и земляной пол был устлан, согласно традиции, звериными шкурами.
- Спорь не спорь, а все-таки ты не прав, Единорог, - без особого нажима заметил Гвениль, развалившись поперек шкуры пятнистого барса с Белых гор Сафед-Кух и мерцая в отблесках очага.
Рядом с ним лежал Махайра Кресс, почти не принимавший участия в разговоре. Кроме нас троих, больше никого в алоу-хона не было.
- Почему это я не прав? - отозвался я из угла, где стоял, до половины уйдя клинком в специальное отверстие подставки для гостей, изнутри выложенное войлоком.
- Потому, - коротко отозвался гигант-эспадон со своего ложа.
Затем подумал и добавил:
- Если в твоем роду предпочитают обходиться без Посвящения, то это не повод, чтобы и все прочие от него отказались.
- Я и не утверждал, - начал было я, но Гвен перебил меня.
- Слушай, Единорог, а тебе ведь понравилось на Посвящении у Абу-Салимов! Не ври, я же вижу, что понравилось!..
- Ну, понравилось, - пробормотал я и почувствовал, что краснею отраженным светом очага. - И что с того? Я тут позвенел с вами, душой отдохнул и домой ушел - к турниру готовиться - а старому Фархаду лежать без дела кучу лет и ждать… Пока еще посвященный Придаток вырастет, пока его Детский Учитель выучит, как положено…
- А почему это у Мэйланьских Данов без Посвящения обходятся? - вдруг заинтересовался до того молчавший Махайра. - Вы что, первых попавшихся Придатков берете, которые повзрослее? Один состарился - другого нашли?
- Обидеть хочешь, Жнец? - вяло поинтересовался я для порядка, поскольку прекрасно знал, что Махайра и в мыслях не держал меня обидеть.
- Да нет, что ты, Единорог?! Просто интересно… да и не похож твой Чэн на необученного! И прошлый - как его, не помню уже - тоже непохож был…
- Учат они Придатков, - снова влез в разговор уставший молчать и слушать других Гвениль. - И не хуже прочих.
Ну спасибо, здоровяк… вот уж от кого не ожидал!
- Только легкие они, - продолжил меж тем эспадон, - Дан Гьены эти! Ты понимаешь, Жнец - ни вида, ни солидности! Меня раз в пять легче будут, да и тебя раза в два… Мы, Лоулезские эспадоны, долго ждем, пока Придаток в полную силу войдет, оттого и рубим мы хоть волос на воде, хоть куклу турнирную на две половины…
Я отчетливо увидел Придатка, разрубленного от ключицы до паха, вздрогнул и пристально вгляделся в Гвениля. Нет, чепуха, этого просто не может быть!..
Увлекшийся эспадон не обратил на меня ни малейшего внимания.
- А Дан Гьены в своем пыльном Мэйлане Придатка с раннего детства сами в работу берут! Ведь такого, как наш Единорог, и дитя в руке удержит. Вот и выходит, что им и без Посвящения можно! Сами учат, сами и пользуются…
"Удержать-то дитя удержит", - про себя подумал я и вспомнил Придатка Чэна шести лет от роду, его отца Придатка Янга в том же возрасте, их предка Придатка Хо Анкора, которого я перевез в Кабир… Вспомнил и те хлопоты, которых стоило мне их обучение. Пока они меня правильно держать научились, не роняя да не спотыкаясь!.. я ведь не канат для падающего, в меня изо всех сил вцепляться нельзя, у Дан Гьенов упор на три пальца…
- А-а-а, - расслабленно протянул Махайра.
- Чего "а-а-а"?! - обозлился я. - Мы со своими будущими Придатками с самого, почитай, начала возимся, чище Детских Учителей, а не ждем, вроде тебя с Гвенилем, когда нам уже обученного приведут! Вот поэтому…
Договорить мне не дали. Хлопнула дверь, и грузный Придаток внес в алоу-хона Шешеза Абу-Салима. Их величество огляделись по сторонам, соизволили выбрать дальнюю от входа стену, где и повисли сразу на двух крюках. На двух - это для грациозности висения, над понимать.
Еще раз прошлись по встрепанному меху бордовые сапоги шагреневой кожи с модными кисточками на голенищах - и дверь закрылась за Придатком Абу-Салима.
Шешез поворочался, устраиваясь в более наклонном положении, и с интересом глянул на нас.
- Что замолчали, гордость Кабира? - весело бросил Шешез со стены, и мне показалось, что веселость ятагана неискренняя. - Опять спорите? Я к вам за советом пришел, а вы все что-то делите…
- За советом, как правитель фарр-ла-Кабир, или за советом, как мой вечный соперник в рубке, ятаган Шешез?
Нет, Гвениль положительно не умел соблюдать никаких приличий! Ему хорошо, он в Кабире в гостях, а не в вассальной зависимости… правда, зависимость моя больше на словах, а Гвен сидит в столице лет на сорок дольше меня, и домом своим давным-давно обзавелся, и семьей обзавестись заодно хотел, да отказали ему, грубияну двуручному…
- Как тот и другой сразу, - помрачнев, ответил ятаган.
- А в каком важном деле совет требуется? - Махайра слегка шевельнулся и концом клинка успокаивающе тронул Гвениля за массивную крестовину.
- Турнир хочу отменить.
- Что? - хором вскрикнули мы втроем. - Почему?!
- Потому что боюсь, - оборвал нас Шешез.
Признание его прозвучало сухо и веско, заставив поверить в невозможное: ятаган фарр-ла-Кабир, племянник Фархада иль-Рахша, чего-то боится!
- Знаете, небось, что ночью на улице Сом-Рукха произошло? Мне утром донесли; только слухи - они моих гонцов быстрее…
- Знаем, - проворчал Гвениль.
- Слышали, - отозвался Махайра.
- Кто это был? - вместо ответа спросил я, не уточняя, кого имею в виду: убитого или убийцу.
- Шамшер Бурхан ан-Имр, из сабель квартала Патайя. А убийца… ну, в общем, под подозрением…
Он все не мог договорить, и когда наконец решился, то вид у Шешеза был такой, словно он сам себе удивлялся.
- Под подозрением - Тусклые.
Это было равносильно тому, что сказать: "Под подозрением ночной ветер." Или: "Подозревается призрак Майского Ножа". Или еще что-нибудь в этом же духе…