Хорошо хоть никто из людей пока не роптал. Все успели понять, что с окружающим миром случилось нечто неординарное, и попытка вернуться назад, в город, выглядела единственным разумным решением.
По инерции многие из участников фестиваля пошли назад еще в старинной одежде – сарафанах, шароварах и свободных рубахах. Люди в джинсах и жилетках, Игорева племянница в алом коротком платье в походной колонне выглядели инородными пятнами. Однако Росин подозревал, что очень скоро все изменится: на жаре многие предпочтут теплым штанам короткие шортики, женщинам надоест путаться ногами в длинных подолах – и все переоденутся в привычные тряпки.
Неутомимые индейцы в своих легких тапочках и без доспехов все дальше и дальше отрывались вперед. Колонна менее привычных к дальним переходам, тяжело нагруженных членов реконструкторских клубов и их по-праздничному одетых родственников изо всех сил старалась расширить шаг, но получалось плохо. Часа через два с такой любовью сделанное вооружение надоело все до чертиков, и если его не начали разбрасывать по сторонам, то только потому, что снимать доспех – дело достаточно долгое.
Уходя с луга у деревни Келыма, они с Немеровским пожалели бросить казенные армейские палатки и казавшиеся на тот момент легкими раскладушки. Но если палатки удалось всучить приехавшему налегке лекарю Юшкину, могучему Юре Симоненко и безотказному Игорю Картышеву, то раскладушки пришлось тащить самим. И теперь эта мысль казалась Росину не такой удачной. И вообще – давным-давно объявлять привал. Вот только среди ивовых, березовых и липовых зарослей пока не проглядывало ни одной полянки. А если и проглядывала – под ногами тут же начинала чавкать вода.
Через четыре часа непрерывного движения впереди опять открылась река.
– Ижора! – с облегчением узнал ее Немеровский. – За мостом всегда была автобусная остановка. Номер маршрута не помню, но до метро довозил.
Моста на Ижоре не оказалось, зато сквозь прозрачную воду хорошо просматривалось дно. Речку перешли у самого впадения в Неву – глубина там оказалась не намного выше колен. Затем поднялись по тропе под густые березовые кроны и – оказались на широкой поляне. Неподалеку, прячась под кронами вековых лип, стояло несколько низких темных избушек, чуть в стороне протянулись вскопанные грядки. Но самое главное – справа, метрах в пятидесяти от реки, высоко в небо закинула крест деревянная часовня.
– Кричи: "привал!", не то все сами упадут, – предложил Немеровский и первым рухнул на траву. По его примеру люди, выходящие из березовой рощицы, тут же избавлялись от поклажи и укладывались рядом.
Росин тоже бросил раскладушку, скинул поверх ее "Ермака", и сел, приходя в себя после долгого перехода и наблюдая за действиями индейцев. Те уже успели развести костер, подвесить над ним тросик и развесить над огнем свежую рыбу. По мере приготовления, одна порция снималась и раздавалась членам племени, а вместо ее подвешивалась другая – неподалеку, в окружении жадно кудахтающих коричневых, пегих, черных в белую крапинку, темных с синим отливом кур индейские женщины потрошили и чистили улов, разбрасывая внутренности пернатым проглотам.
Костя вздохнул, поднялся и направился к сидящим у огня вождям Длинное Перо и Мягкая Лапа.
– Давно вы уже здесь, – мастер опустился рядом.
– Не очень, бледнолицый, – кивнул Длинное Перо.
– Мы думали, раньше вечера вы нас не догоните, – улыбнулся Мягкая Лапа.
– Откуда уловчик?
– Молодежь корзину с рыбой у одного из сараев нашла. Поскольку дичи по дороге не встретилось, мы позволили себе одолжить улов. Если хозяева появятся, мы заплатим.
– Кур трогать не стали?
– Куры, это другое дело, – покачал головой Мягкая Лапа. – У них хозяева есть, их выращивают специально, к празднику подгадывают, или к сезону. Среди них любимые есть, у них имена бывают. А рыба, она рыба и есть. Сегодня одну из реки вытянул, завтра другую.
– Значит, говорите, хозяев в домах нет? – перескочили мысли Росина на другую тему.
– Нет, бледнолицый, – подтвердил вождь. – А твоим людям мы сейчас тоже рыбы испечем. Вчера вы нас кормили, сегодня мы вас покормим.
– Спасибо, – кивнул, поднимаясь, мастер. Если с него сняли проблему с питанием хотя бы на время привала, это уже хорошо. Без рюкзака и раскладушки на плечах Росин чувствовал себя достаточно легко, а потому поддался любопытству и направился к окруженным сараями домам.
Жилища в этой деревушке мало отличались от тех, что стояли в предыдущей. По счастью, здесь не лежало мертвых тел, не растекались лужи крови. В избушках с низкими закопченными потолками посередине стояла печь, сложенная из вмазанных в глину крупных камней. Деревянный стол из грубо оструганных досок, несколько скамеек и табуретов. Рядом с печью аккуратной горкой лежала груда поленьев, а рядом – охапка хвороста. Сбоку от двери стояла большая кадушка с водой. В соседнем доме те то что дрова лежали – сама печь оставалась теплой, а в топке поигрывали красными искорками не прогоревшие угли. Похоже, обитатели деревни бесследно испарились считанные часы назад, прихватив самые ценные из вещей и крупный скот – вот только куриную стаю собрать не успели.
Тем временем переведшие дух путники успели сбросить с себя одежды и брони, и забрались в реку, с шумом и гамом брызгаясь друг на друга, ныряя, плавая, устраивая шумные прыжки в воду с нависшей над течением плакучей ивы. Росин заглянул в часовню. Как он и ожидал, внутри не имелось ни иконостаса, ни книг, ни вообще хоть чего-нибудь ценного: гулкое пустое помещение с дощатой трибуной примерно посередине, и все.
Костя махнул на поиски примет нового мира рукой, разделся, забрался на шершавый ствол ивы и "бомбочкой" рухнул в Неву. Холодная вода освежила, вернула утраченные за время длинного перехода силы. Росин лег на спину и неторопливо поплыл против течения, позволяя реке смыть пот, грязь, усталость. Спустя несколько минут он встал на ноги, повернулся к берегу – оказалось, что Нева сильнее, и снесла его вниз метров на двадцать.
Мастер выбрался на сушу, улегся в траве, подставившись жарким лучам. Вскоре рядом присел Немеровский:
– Луку хочешь?
– М-м? – приподнял голову Росин.
– Вот, собрал немного на грядках. Витамины. Да еще пару лещей индейцы от щедрот своих отстегнули. Так будешь?
Росин уселся, и они с Мишей принялись за трапезу. Рыбу варау готовили несоленую, и свежий ядреный лук оказался как нельзя кстати. На запивку Немеровский достал заныканные еще с позавчерашнего дня две бутылки "Тархуна" – и обед оказался вполне сытным и вкусным.
– Хорошо тут, – откинулся на спину бизнесмен и довольно цыкнул зубом. – Если бы завтра в офис не требовалось заехать, так бы и остался.
– Думаешь, твой твоя контора уцелела?
– Конечно, – уверенно ответил Михаил. – Она на Литейном проспекте, во дворе напротив компьютерного магазина. Что там может случиться?
Над поляной пронесся крик боли. Почти все люди тут же поднялись на ноги, и вскоре увидели бегущего от леса молодого индейца. Из спины его, из-за плеча, торчала оперенная коричневым двойным оперением стрела. От костра навстречу кинулись женщины, туда же побежало несколько человек из исторических клубов.
– Спокойно, дайте пройти, – уверенно раздвинул и тех, и других обнаженный до пояса Юшкин. – Я лекарь.
Он повернул парня к себе спиной, бегло осмотрел пробитую тонким древком замшу, понимающе кивнул:
– Кашлять не тянет, кровь не отхаркиваешь?
– Нет…
– Куртку снять сможешь?
– Так там же… А-а!!!
Юшкин с хладнокровием хирурга ухватился за стрелу и одним движением выдернул ее из раны. Решительно, за подол вздернул рубаху наверх, помог стянуть ее с рук.
– Не дергайся, дешево отделался. Кровью не харкаешь, значит легкое цело. Кровь течет слабо, артерии не задеты. И шевелишься как здоровый, значит и кости целы. Сейчас я твою дырку стрептоцидом засыплю, пластырем закрою и залеплю. Будет чуть-чуть больно, но до свадьбы заживет.
Росин подобрал стрелу, посмотрел на окровавленный наконечник. В расщепленное древко тонкой жилой был старательно привязана остро заточенная кость. Мастер перевел взгляд на оперение, потом на пасущихся вокруг костра кур, но вслух говорить ничего не стал.
– Кто тебя подстрелил? – грозно спросил Длинное Перо.
– Не знаю, папа. Там тропинка за домами. Я по ней пошел, а тут…
– Может, облаву устроить? – тут же предложил Немеровский. – Поймаем мерзавца, да сами из него тир устроим.
– Их там десяток на каждом дереве сидеть может, – покачал головой Росин. – Вместо одного раненого десяток убитых получим. Думаю, нужно просто дальше двигаться.
Мастер обвел глазами поляну, убедился, что слышат его почти все и громко сообщил:
– Кто желает, доспехов может не надевать, силой заставлять не стану. Сами думайте. Теперь заканчиваем обед, и собираемся дальше. До Обухово восемь километров осталось! До "Ломоносовской" – от силы двенадцать. Часа через четыре будем в городе. Последний рывок, и все будет хорошо.
Вылетевшая из леса стрела изменила многое. Для тех, у кого они имелись, доспехи больше не казались тяжелыми – и ратники из "Черного Шатуна", и ливонцы снова облачились в броню. Индейцы уже не кичились своей способностью ходить намного быстрее тяжело нагруженных "бледнолицых" и предпочли затесаться в середину походной колонны. Правда, Росин вытребовал двух проводников, шедших первыми – уходящая в сторону Питера тропка еле различалась в траве.