ТЕЛЕФОН ТЕЛЕГРАФ ИНТЕРНЕТ
Это, кажется, было то, что мне нужно. Когда я встал, ноги подламывались, но в небольшом помещении, объединявшем сразу всё, где двое пацанов резались в какую-то игру по сети за единственным компьютером, а за старинной конторкой сидела немолодая и надёжная, как её конторка, женщина, я слегка пришёл в себя, если это вообще было возможно и, пристроившись за столиком, покрытым пластиком, под которым лежали образцы заполнения бланков, составил коротенький текст.
Потом перечитал его.
"Мама доехал нормально не волнуйся всё в порядке"
И вдруг я расхохотался, до смерти перепугав женщину за конторкой.
Всё в порядке! Конечно, что тут ещё сказать - всё в порядке, блин! В абсолютном! В пол! Ней! Шем!
Если исключить, что я либо окончательно сошёл с ума - либо...
Либо - что?
6.
Проснувшись, я долго не мог понять, где, собственно, нахожусь. Незнакомым было абсолютно всё - даже запахи, лившиеся из затянутого марлей, но настежь открытого окна. Дома моё окно выходило просто на улицу, хотя и окраинную, да оно там и не открывалось. В корпусе...
Ладно, это всё чушь.
Я хотел вскочить сразу, но потом остался лежать и прикрыл глаза снова. Все вчерашние приключения казались вызванными переутомлением и обилием впечатлений.
Головка вау, ротик кака, а сегодня войду в норму - и всё будет отлично. Каникулы у меня - или нет?!
А дед - отличный мужик, вчера и не подумал меня ругать, хотя я пришёл домой в пол-одиннадцатого, и они с этим немцем сидели на крыльце. Кажется, ждали меня. Я честно сказал, что пошёл, куда глаза глядяд, а на обратном пути заблудился. Но телеграмму дал.
А сейчас всё, что со мной происходило вчера - вот честное слово! - казалось сном.
Я посмотрел на свои часы, лежащие на подоконнике. Было всего восемь. Надо же... Я прислушался к себе - нет, спать больше не хотелось, точно. Ну, что? Тогда встаём?
Как раз тут моё внимание привлекли звуки, доносившиеся из сада. Я откинул одеяло, поднялся и подошёл к окну распахнул толчком лёгкую раму.
Дед Толя - в чёрных трусах и белой майке - обрабатывал кулаками подвешенную на сук яблони боксёрскую грушу. Груша коротко ухала и качалась. Дед коротко ухал и прыгал. Я заметил, что у моего родственника вовсе не старческое тело - ни животика, ни тонких ног, ни дряблости кожи...
Правое плечо занимал жутковатый шрам - лямка старинной майки его не закрывала. Я скосил глаза на свои рёбра, на свой шрам - звёздчатый и неровный. И, передёрнув плечами, поднял голову.
Герр Киршхоф расположился, положив друг на друга вытянутые ноги, в плетёном из прутьев кресле под другой яблоней. Он покуривал длинную самокрутку и держал в руке бокал с пивом, одобрительно глядя на деда.
- А помнишь... - дед атаковал грушу серией ударов - так, что даже сук заскрипел протестующе, - как мы с тобой на пруду дрались? Ты мне тогда ещё навалял... Может, попробуешь?
- Лучше вспомни, - немец выпустил неторопливое облако дыма, - как мы с тобой подрались с... о-коль-ским-ми? Я так сказал?
- Окольевскими, - поправил дед и, остановив грушу, увидел меня.
- Доброе утро, - поздоровался я первым.
- Доброе утро, Жень, - улыбнулся дед. Герр Киршхоф поприветствовал меня взмахом бокала:
- Гут морген, Евгений! - покосился на деда и добавил лукаво: - Хайль Гитлер.
- Но-но, Гитлер, - дед качнул в его сторону грушу и опять обратился ко мне. - Чего там торчишь? Мойся, брейся, одевайся и пошли завтракать...
...Дед готовил сам, как я понял, и неплохо. В принципе я бы не удивился, питайся он готовыми завтраками, обедами и ужинами из какого-нибудь супермаркета, да и не был бы против - но на столе оказался настоящий глиняный кувшин с молоком, тарелка с гренками, масло, огромная яичница с ветчиной и помидорами, и миска холодного винегрета. Герр Киршхоф к столу опоздал и, принеся две бутылки пива "Клинское", тут же открыл одну.
- Вы не пьёте пива, Евгений? - спросил он.
- Да нет, - я улыбнулся - немец мне нравился.
- Вы спортсмен?
- Я хотел стать... - я оборвал себя. - Не пью.
Немец посмотрел на меня долгим взглядом. Дед раскладывал яичницу. Герр Киршхоф сказал:
- Это, несомненно, не моё дело и вы вправе меня оборвать, Евгений. Но Анатолий рассказал мне о случившемся с вами несчастье. Это тем более прискорбно в наше время, когда всё меньшее число мальчиков выбирают профессии, достойные настоящих мужчин. Я просто хочу вам сказать: не падайте духом.
- Поручик Голицын, - добавил дед. - Чего затянул отходную? Внук у меня настоящий герой. А дело и на земле найдётся.
Я уставился в тарелку. Мне хотелось, чтобы они перестали обсуждать эту тему - так хорошо началось утро... Но герр Киршхоф ответил деду:
- Ты напрасно так говоришь. Подумай о себе. Или вспомни моего отца. Без неба...
- Ваш отец был лётчиком? - не удержался я.
- Его отец был асом Люфтваффе, - ответил за немца дед. - И погиб в здешних местах.
- Его... сбили? - я ощутил неудобство. Герр Киршхоф смотрел в окно:
- Нет, - сказал он. - Отец погиб на земле...
...При свете летнего дня Любичи выглядел сонно и совершенно обыкновенно, прямо-таки убийственно благопристойно и скучно. Ничего более типичного себе и представить было нельзя, даже мой родной городок не сравнится... Хотя, казалось бы, уж куда типичнее!
Я никуда не спешил. Просто шагал по улицам, разглядывал дома, глазел по сторонам. Вообще это странное и интересное занятие - бродить по незнакомому городу.
Я не знаю, многим ли это нравится, или один я такой чокнутый. Но когда я так хожу, я как будто открываю что-то новое. Хотя, казалось бы, что может быть нового в улицах, окантованных зелёной каймой деревьев? Они же везде одинаковые...
А вот и не везде.
Но в любических улицах было что-то странное и тревожное. Не везде - пока я ходил по центру, всё было нормально. А потом я свернул в какой-то переулок у подножья старинной башни - то ли колокольни, то ли водокачки, то ли вообще сторожевой - и...
И на меня обрушилось уже знакомое по вчерашнему дню чувство беспокойства.
Я стоял на верху спуска - как будто в зелёную воду, улица постепенно спускалась в зелёно-чёрные заросли, а за ними я увидел поле аэродрома. Всё - от края до края. Не такое уж и большое, с отлично различимыми вдали железнодорожными путями. Заросшее сорняком, который вполне мог прятать остатки самолётов...
Вот только причальную мачту для дирижаблей не спрячешь даже за корабельными соснами. А я её не видел нигде.
Задумчивое созерцательное настроение, овладевшее мной, растаяло без следа. Я снова и снова обшаривал взглядом пространство перед собой, словно мачта могла, скажем, пригнуться - а теперь должна устать и выпрямиться снова.
Вообще-то я, если честно, собирался отправиться после прогулки на здешний пляж, про который мне говорили, и поискать там Лидку. Но теперь...
... теперь я обратил внимание на то, что и улица-то, в начале которой я стою, практически заброшена. Окна сплошь и рядом были заколочены, на крыльце многих домов проросла трава.
Но, опять-таки - нигде не было заметно следов молодёжных тусовок с их неизбежными поджогами, битьём стёкол и надписями на стенах. Создавалось ощущение, что улицу обходят стороной...
Несколько домов, впрочем, были вполне обитаемыми, а над одной из дверей я даже увидел вывеску, удивившую и заинтересовавшую меня. На чёрном ромбе с алым кантом алели звезда, молния и надпись:
КНИЖНЫЙ МАГАЗИН
"АНТИМИР"
Собственно, меня заинтересовал не столько сам магазин, сколько вопрос, какому оригинальничающему идиоту придёт в голову содержать настолько специфическое заведение, как книжный магазин, в таком безлюдном месте? Какая тут может быть прибыль?
Решительным широким шагом я пересёк улицу и вошёл в дверь, украшенную стеклянным многоцветьем витража...
...Мелодичный перезвон колокольчиков над входом заставил меня посмотреть вверх. Мне такие штуки почему-то никогда не нравились, хотя последнее время стали модными - эдакая претензия на старину. Но не могу не признаться, что именно в этом помещении такая штука была более чем уместна.
Прямо от входа вниз вели пять или шесть крутых ступенек - гранитных плит, вытертых посередине до желобов. Квадратное низкое помещение крестом посередине и вдоль трёх стен занимали деревянные прилавки, сплошняком заваленные книгами, кипами журналов и открыток.
Вдоль четвёртой шла высокая конторка, ограждённая бортиком с резными перильцами. Сами стены покрывали мрачные панели резного дуба. Хозяина в помещении не было - да и вообще никого не было.
А в следующее мгновение я сообразил, что всё это вижу совершенно отчётливо, несмотря на то, что в комнате нет ни одного окна и ни одного (по крайней мере - видимого) источника освещения.
Я переглотнул и мысленно чертыхнулся. Потом позвал:
- Хозяин, тут есть кто-нибудь?
Никто не ответил, и я, осторожно ступая, спустился в помещение. Подошёл к столам.
Я люблю читать, кажется, я уже говорил. Но в принципе я читаю то, что называется "книжным мусором" - фантастику, приключения, детские детективы, мистику...
Школьную программу терпеть не могу, как и разных нынешних "властителей дум" всяких там Борхесов-Шморхесов и Дос Пассосов.
А здесь лежали книжки... нет, книги... которых я в жизни не видел иначе, как в музеях и по телику. Толстые, но неожиданно лёгкие тома, переплетённые в кожу с вытертым золотым тиснением...