- Ну, жути тут не нагоняй, пуганые все. А все-таки нож - железяка и есть. Хоть твой "боевой", хоть кинжал эсэсовский, хоть кухонный нож - любым зарезать можно, если наточить. А винтовочка - она дама тонкая.
- Скажешь тоже. Зарезать, говорят, и щепкой можно. А настоящий нож - это совсем другое. С кухонным или еще каким в бой пойдешь - а он тебя обманет, подведет, а то и предаст. Или лезвие тонкое скользнет по кости в сторону - и вместо тихой смерти будет громкий крик. Или сломается плохое железо. Или рукоять из хвата выскользнет - а лезвие в руку влетит. Нет, нож правильно сделать и выбрать - тоже наука, нож нужен правильный.
- Как "финка", например? - третий голос.
- Куда я попал?! Ну кто, кто вам сказал, что финский нож - боевое оружие?! Это рыбацкий нож, и только!
- А какая разница? Крепкий, острый. И "деловые", вон, его очень даже уважают.
- Ладно, проведу ликбез. Финский нож все видели? Нет? Кто видел - вспоминайте, он весь гладкий, "зализанный", как рыбка. Рукоять в лезвие плавно переходит, более того - рукоять к лезвию даже сужается! Для того так сделано, чтоб в ножнах плотно сидел, без ремешка или еще чего. Если веревка от сети вокруг ноги захватила и за борт тащит - чтоб его выхватить, ни за что не зацепившись, резануть по веревке и так же не глядя обратно в ножны сунуть. И все! Ну, рыбу еще почистить, лучину нащепать. Им резать хорошо, рубить уже плохо: рукоять тяжелая, лезвие легкое, к концу сужается, весь вес - около рукоятки. А колоть им - так вообще непонятно для кого опаснее. И "деловые" за то и носят, что из-под одежды выхватить можно, не цепляясь ни за что.
- Ну ладно, выбрали. А дальше-то, дальше. Подполз, под ребро сунул - и всех делов! В снайперской работе надо все учитывать, и ветер, и расстояние, и уклон, и даже погоду, не говоря уже об упреждении на движение. Считать надо в уме, как три бухгалтера на счетах! А с ножом любой справится, что там уметь-то.
- Ха, счетовод! Ты в бою тут крючок нажал - там фигурка упала. А с ножом ты каждый раз костлявую в руках держишь. Она у тебя на кончике лезвия живет. Когда горло перехватишь глубоко слишком, с пищеводом вместе, - знаешь, как это? Когда не только шипение воздуха из легких, а еще и запах. Нутряной, животный, прямо, считай, тебе в лицо. И вместе с этим и жизнь выходит. Тут просто от запаха вчерашний обед на траву не выложить - уже не каждый сможет. А второй раз нож в руки взять - еще меньше. В сердце удар - та же история, обнимаешь, в глаза, бывает, смотришь - и вот он, у тебя в руках кончается. Легко, говоришь? Я уж не говорю, что выбрать, кого куда и как ударить, тоже уметь надо. И сам удар нанести. И все это, как правило, - в темноте, на слух да на ощупь.
Так, кажется, разговор переходит на повышенные тона, пора показаться на глаза. Хм, а вот помолчу, не буду вмешиваться - интересно, как наша учительница отреагирует на эту лекцию? И на форму, и на содержание…
Ника
Видно, настроение у меня чисто женское - переменчивое, как ну его на фиг. Только нормально вроде бы поговорили с СБ, как тут же услышала разговор своих с разведкой. То, что разведчик рассказывал, - неплохо, видно, знает, о чем треплется, а вот то, что мои его нагло провоцируют, - это уже хамство.
Ненавижу командовать, а сегодня такой пакостный день, что слова лишнего говорить не хочется. Стою, слушаю. А на душе мерзко. Человек не ножи любит, а то, что они с человеком делают. Чувствовать он смерть любит и наслаждается этим. На начальном этапе - ножичком по горлу, а на конечном - садизм неприкрытый. Когда уже и не надо чувствовать, а не можешь остановиться. Специфическое это умение и очень опасное. В первую очередь опасное для самого себя. А потом уже и для окружающих. У снайперов тоже есть своя планка - понравится видеть, как умирает человек, как можно движением пальца безнаказанно убить - и все. Кончился снайпер. Пришел убийца. Такая тонкая грань, что и не заметишь поначалу, а потом - поздно. Не остановиться. Хочется еще и еще.
А с ножами еще хуже. Тут уже не только моральное удовлетворение, а просто физический оргазм. Насладится чужой болью. Оттянуть ее, почувствовать, как выплескивается жизнь от одного твоего удара. Так и до маньяка недалеко. Вот это страшно. А как остановишь? В мое время психологи делали попытки найти решение этой проблемы, а сейчас и слово такое "психолог" ассоциируют только с врачом психбольницы. Но в данном случае делать что-то надо. Хорошо, конечно, иметь мастера-ножевика в рейде, а с другой стороны - не знаешь, где и когда он сорвется. Такая мина замедленного действия. И нужна, и опасна. Обломать его в лучших традициях Березина, у которого на таких вот нюх был?
Подожди-ка… Березин-то младший, кажется, сам проблему понял, без моего командирского участия. Ну, не будем и мешать. Да и остальным наука будет.
- Нападай.
- Да ты чего? - Бык растерянно оглянулся на нас с СБ. Конечно, нападать с ножом на безоружного - тут хочешь не хочешь на начальство оглянешься. Я усмехнулась. СБ тоже интересно. Кивнул.
- Ну ладно! Сам напросился!
Уйти от ножа, заломить руку, сделать подсечку под колено и все это в одном движении - хорош Самурай. А после моей (вот ведь себя не похвалишь, никто не додумается) доводки так вообще мастером стал. Кисть вывернута так, что рука Быка прижимает лезвие к его же горлу. И выронить нож не получается.
Я смотрю не на нож, а в глаза Быку. Люди, которые легко могут пустить кровь другому, своей крови, как правило, боятся. Этот страх и толкает их на убийство. Доказать, что он самый сильный, самый лучший, но… это только комплексы. А у Быка в глазах страха нет. Нет и все. Злость - есть, даже обреченность проглядывает. Не боится парень умереть, значит, ошиблась я. Другое это.
Из-под лезвия тонкой струйкой кровь. Готов резать себя сам? Почувствуешь, как пульсирует твоя же вена? Готов…
И в этот момент Березин резко отпускает руку. Бык падает на колени и тяжело дышит. Поднимает на нас глаза.
- Ну, что? Прошел испытание?
Однако у парня самомнение! Улыбаюсь широко:
- Прошел. Только больше так не нарывайся. А нож ты держишь, как на бойне.
- Так на бойне и научился.
- А! Понятно.
СБ хмурится. Будто это не Быку, а ему кровь пустили. Черт его знает, что он подумал про наш небольшой спектакль. Может, я ему зря сказала, что не буду командовать и влезать в его прерогативы. Ладно, будь что будет. Разберемся. А нет - так вот так же ножичком по горлу - и нет хорошего парня СБ. Злая я? Конечно, злая! А если кто между мной и Ярошенко встанет, так с полоборота в ярость приду.
- Ну ладно. Все. Кончай херней маяться. Проверить все. Сравнить и достать недостающее. Я в медчасть. Скоро подъедет Алекс, а вылет через час. Понятно? Вот и ладненько.
Центр
Немецкие солдаты короткими перебежками поднимаются на небольшой холм, обозначенный на карте как высота 322. Утром авангард немецкой танковой дивизии вышел на перекресток двух дорог и его головная походная застава была обстреляна с фланга. Солдаты Рейха, привычные к таким пакостям на Ост-фронте, быстро организовали преследование и угодили в грамотно организованную засаду. Пришлось разворачиваться в боевой порядок и охватывать засаду с флангов. Русские отошли на заранее укрепленные позиции, на высоте 322, где и закрепились. Атака с ходу была с легкостью отражена ими. Пришлось дожидаться, пока развернется артиллерия и как следует перепашет злосчастную высотку. После чего последовала новая атака, также безрезультатная, но никто особо и не рассчитывал на успех, так как задача была чисто демонстрационная. Пока русские отбивались от наседающих с фронта немцев, рота мотопехоты, при поддержке танкового взвода, вышла в тыл и внезапно атаковала позиции приданной батареи ЗИС-З. Потеряв орудия, атакуемые одновременно с нескольких направлений, бойцы стрелкового батальона 316-й стрелковой дивизии сражались до конца…