"Кажется, я знаю, что надо сделать, - подумал Фринк. - Отберу пару вещиц, - Эд, разумеется, ничего против иметь не будет, запакую и отправлю Юлиане. Чтобы и она знала, чем я занялся. Ее разыщут, - я пошлю посылку по ее последнему адресу. Интересно, что она подумает, когда откроет коробку? Конечно, посылку придется сопроводить письмом, в котором пояснить: все, что она видит, сделано мною, и что теперь я компаньон в новом деле - по производству художественных изделий. Я смогу разжечь ее воображение, она обязательно захочет увидеть что-нибудь еще, уж она-то заинтересуется… Я напишу ей обо всем: и о камушках, и о золоте, и о том, где все это теперь будет продаваться - о фешенебельных магазинах…"
- По-моему, где-то здесь, - сказал Эд. Они двигались в плотном потоке транспорта в самом центре города, где со всех сторон небо заслоняли дома. - Наверное, лучше остановиться.
- Да нет же, ехать еще кварталов пять, - возразил Фринк.
- У тебя сигаретки с травкой случайно не найдется? - спросил Эд. - Сейчас бы меня это успокоило.
Фринк протянул ему пачку "Тьен-ла", к которым привык еще в бытность своей работы в компании "У-М".
"Я уверен, она живет с каким-нибудь типом, - думал Фринк. - И спит с ним, как собственная жена. Знаю я Юлиану. Иначе она просто не может: мне-то известно, что с ней творится с наступлением темноты. Когда начинает темнеть и холодать, и все сидят по домам в уютных комнатах. Она не создана для одиночества. Да и я тоже", - подытожил он.
"А может, ей попался действительно кто-то стоящий. Какой-нибудь робкий студентик. Она явилась бы прекрасной подругой для человека, который еще ни разу не отваживался на сближение с женщиной. Юлиана отнюдь не жесткая и не циничная. Для кого-то она, возможно, и станет неплохой находкой. Черт возьми, надеюсь, она не связалась со стариком! Или с каким-нибудь опытным негодяем, из этих, с вечно торчащей изо рта зубочисткой, полных презрения к женщине".
Дыхание участилось, стоило ему вообразить атлетически сложенного волосатого типа, измывающегося над Юлианой и отравляющего ее существование. "Знаю, такое может довести ее до петли, - подумал он. - И этим, как пить дать, закончится, если она не встретит человека, по-настоящему отзывчивого и умного, который бы по достоинству оценил ее".
"Я для нее оказался слишком неотесанным, - думал он. - А впрочем, я еще не самый плохой вариант, - есть куча типов похуже. Всякий раз мне удавалось угадывать ее мысли и желания, стоило только ей почувствовать себя одинокой или загрустить. Как часто я думал о ней и жил ее тревогами. Но, наверное, этого мало. Она заслуживает большего. Гораздо большего".
- Остановимся здесь, - проговорил Эд. Он уже увидел свободное место на стоянке и теперь сдавал назад, оглядываясь через плечо.
- Послушай, - сказал Фринк, - можно я кое-что пошлю жене?
- А я и не знал, что ты женат, - занятый парковкой, Эд не спешил с ответом. - Выбери что-нибудь, только не из серебра.
Эд заглушил мотор.
- Ну, вот мы и на месте, - сообщил он и раздавил окурок о приборный щиток. - Ну, пожелай мне удачи.
- Ни пуха…
- К черту… Глянь-ка, на сигаретной обертке одно из этих японских стихотворений - "вака". - Под аккомпанемент уличного шума Эд продекламировал:
"Слышно кукушку.
Гляжу туда.
Откуда голос ее раздается.
И что же я вижу? -
Лишь бледный месяц в предрассветном небе".
Вернув пачку "Тьен-ла" Фринку, он похлопал его по плечу, распахнул дверцу, подхватил корзинку и выбрался наружу.
- Брось десятицентовик в автомат, - сказал он на прощанье и через минуту уже исчез в толпе прохожих.
"Юлиана, - подумал Фринк, - неужели и тебе так же одиноко?"
Он вылез из машины, подошел к автомату и бросил монетку в прорезь.
Его опять начали одолевать сомнения. А вдруг ничего из этого не выйдет? Что там пророчит "И-чинг"? "Слезы, обман и битые черепки"…
Человек всегда в одиночестве встречает сумерки своей жизни. Будь Юлиана сейчас здесь, он не испытывал бы такого страха и вообще не боялся бы ничего.
Ему снова стало страшно. А если Эду не удастся ничего продать? Если их просто высмеют? Тогда… что?
Юлйана лежала, прижавшись к Джо Чинанделла, на простыне, расстеленной прямо на полу ее комнаты.
Джо пошевелился и что-то пробормотал.
- Уже встаешь? - она крепко обняла его.
- У тебя что, сегодня нет занятий?
"Никуда я не пойду, - решила Юлиана. - И он это прекрасно знает. Сходим куда-нибудь, не сидеть же все время здесь. Но место нужно выбрать такое, где мы еще не бывали. Ну, ладно, действительно пора подниматься".
Она почувствовала, что Джо встает, ее руки соскользнули с его влажных от пота плеч. Затем услышала, как он зашлепал босыми ступнями по полу. Наверное, в ванную.
"Что ж, всему ^приходит конец", - подумалось ей, и она тяжело вздохнула.
- Ну что ты там разохалась? - громко осведомился Джо из ванной. - Вечно ты какая-то подавленная. Все обижаешься, боишься меня и по-прежнему в чем-то подозреваешь… Нельзя же все время так смотреть на мир. - Он высунулся из дверей ванной. - А как насчет небольшой экскурсии?
Сердце у Юлианы заколотилось.
- Какой экскурсии?
- В какой-нибудь большой город. Может, на север, например в Денвер? Сводим на какой-нибудь спектакль, потом - в хороший ресторан, а хочешь - зайдем в универсальный магазин и купим тебе вечернее платье и все остальное. Ну как, идет?
Юлиана не верила своим ушам.
- Эта твоя студия как-нибудь обойдется без тебя, пока мы будем путешествовать? - прокричал Джо, стараясь перекрыть шум воды из душа.
- Да уж наверное…
- Купим себе элегантные наряды. Надо же развлечься, хоть раз в жизни. Наверняка это улучшит твое настроение.
- А где мы на все это возьмем деньги?
- У меня есть. Загляни-ка в мой чемоданчик. - Он уже закрыл дверь, и поэтому шум воды заглушил его слова.
Она достала из шкафа ободранный, весь в пятнах, чемодан. Открыв его, она действительно обнаружила большой плотный конверт, полный банкнот Рейхсбанка. Юлиана знала: такого достоинства купюры имеют хождение везде. До нее, наконец, дошло, что они на самом деле смогут куда-нибудь выбраться. Может, Джо действительно не обманывает ее. "Хотела бы я знать, что он за человек?" - думала она, считая банкноты.
Укладывая конверт на место, она наткнулась на массивную цилиндрическую ручку или что-то очень похожее, поскольку у этого предмета имелся зажим, как у авторучки. Однако для авторучки это "что-то" - слишком тяжелое. Она осторожно отвинтила колпачок. Нет, тут и впрямь золотое вечное перо. Но все же…
Что это? - спросила она у Джо, который уже вышел из ванной.
Он ваял у нее авторучку и положил обратно в чемоданчик. Она завороженно смотрела, с какой осторожностью он это проделал.
- Опять твоя болезненная подозрительность? - спросил он. Джо заметно оживился, и она подумала: таким веселым она его никогда не видела. Он схватит ее за талию и принялся вертеть и раскачивать, приблизив свое лицо к ней настолько, что она ощутила тепло его дыхания.
- Да нет же, - еле выговорила Юлиана. - Это я так… понемногу меняюсь к лучшему… "Но все же я боюсь тебя, - подумала она. - Боюсь ровно настолько, чтобы тебе ничего не сказать об этом".
- Выбросить тебя в окно?! - завопил Джо и потащил ее через всю комнату.
- Ну перестань, прошу тебя! - умоляла она.
- Шучу. Слушай, мы отправимся туда, как в Марш на Рим. Помнишь? Дуче организовал такой марш, и, кстати, мой дядя Карл принимал в нем участие. Теперь - наш черед, пусть он и не будет таким грандиозным, чтобы войти в историю и попасть в учебники. Идет? - Он наклонился и крепко поцеловал ее в губы так, что они стукнулись зубами. - Знаешь, как чудесно мы будем выглядеть в новых нарядах? Ты меня подучишь, как следует себя вести и о чем говорить, ладно? Будешь обучать меня манерам, идет?
- Да ты и так неплохо говоришь, - сказала Юлиана, - даже лучше, чем я.
- Неправда, - Джо внезапно нахмурился. - Я паршиво говорю. Этот акцент… Каждый сразу узнает макаронника. Разве тогда, в баре, ты не обратила на это внимания?
- Даже если и так, - возразила она. - Теперь это совершенно не важно.
- В этикете разбираются только женщины, - сказал он, неся ее обратно от окна. - Если бы не женщины, мы только и делали бы, что трепались о гонках да скачках. Или просто обменивались сальными анекдотами. И никакой культуры.
"Какое у него сегодня странное состояние, - думала Юлиана. - Сперва он задумчив и встревожен, но, стоило ему принять решение об этой поездке, как он уже впал в эйфорию. Неужели действительно я нужна ему? Меня можно попросту бросить, оставить здесь, - такое, кстати, уже случалось. Да я бы и сама, долго не задумываясь, сделала это, если бы собралась куда-нибудь отсюда подальше".
- Это что, твоя зарплата? - спросила она, глядя, как он одевается. - И долго тебе пришлось копить? Денег так много, что… Конечно, там, на Востоке, заработки большие, но все же… Мне приходилось говорить с другими водителями грузовиков, но такими деньгами не располагал, пожалуй, никто из них…
- Так, говоришь, я шофер? - перебил ее Джо. - Слушай, а ведь я ехал в том грузовике вовсе не в качестве водителя. Я - охрана на случай ограбления. - Он опустился на стоящий в углу стул и принял позу дремлющего в кабине водителя: откинулся, расслабившись, на спинку сиденья, рот полуоткрыт… - Ну как, заметила что-нибудь?
Сначала она ничего не поняла, а потом вдруг увидела у него в руке длинный узкий нож. Господи, да откуда ему взяться? Из рукава, что ли?