В нижней линии выпала семерка, во второй и третьей - тоже. Отсюда получилась нижняя триграмма: "Ч'иен". Доброе предзнаменование; "Ч'иен" означало творческую силу. Затем четвертая линия - восемь. "Инь". Пятая линия, тоже восьмерка. "Боже Всемогущий! - подумал он с воодушевлением. - Еще одна линия "Инь", - и я получу одиннадцатую гексаграмму, - "Т'аи" - "Мир". Очень благоприятное решение". Или… Когда он встряхивал монетки; руки тряслись: линия "янь" и двадцать шестая гексаграмма, "Та ч'у"> - "Великий Насыщатель". Оба знака - благоприятны, должен выпасть один из них. Он подбросил три монетьь "Инь". Шестерка. Итак, "Мир".
Он раскрыл книгу и прочитал пророчество:
Мир. Низменное уходит, приближается великое.
Везение. Успех.
Итак, ему нужно последовать совету Эда Мак-Карти. Основать свое, пусть небольшое, дело. А теперь еще:
шестерка вверху - единственная подвижная линия. Он перевернул страницу. Что скажет текст? Он не помнил наизусть, но это должно быть нечто благоприятное, потому что вся гексаграмма весьма благосклонна: соединение Неба и Земли. Однако первая и последняя линии всегда находятся вне гексаграммы. Поэтому шестерка - наверху… Его взгляд мгновенно нащупал нужный текст:
Стена обрушилась в ров. Не выступай с оружием,
Но поддерживай порядок в городе.
Ты поступаешь правильно,
Однако тебе не избежать обвинений.
- Клянусь моим натруженным горбом! - выдохнул он потрясенно, а затем прочитал комментарий:
Изменение, предсказанное половиной гексаграммы, начинается.
Городские стены, обрушившись, засыпают рвы.
Приближается час поражения.
Несомненно, самая зловещая из трех тысяч линий, заключенных в книге. Но пророчество все же благоприятное.
Чем он должен руководствоваться?
Каким образом приговоры судьбы оказались столь противоречивыми? Никогда еще у него не случалось такого: удача и поражение переплелись в предсказании гадательной книги; странный приговор судьбы - Оракул, будто безумный повар, зачерпнул со дна котла и извлек оттуда всевозможную дрянь, но потом одумался и щедро одарил его светом. "Будто сразу я нажал на две клавиши, - пришло Фринку в голову сравнение, - механизм заело, отсюда и этот искаженный образ реальности…"
"Черт возьми! Должно ведь быть что-то одно, - думал он. - Нельзя же одновременно победить и быть побежденным".
А, может быть… возможно?
Ювелирное дело принесет успех, - предсказание имело в виду именно это. Но вот та самая линия, - будь она проклята! - должна относиться к чему-то, несомненно, более глубокому, - к какой-то грядущей катастрофе, отнюдь не связанной с производством ювелирных изделий. Это - злой рок, подстерегающий меня, что бы я ни делал…"
"Война… - предположил он. - Третья мировая. Водородные бомбы сыплются градом. Все два миллиарда людей уничтожены. Цивилизация стерта с лица Земли.
Ой, гевалт! Что ж это делается? Неужели я привожу в действие всю адскую машину? Или же некто, совершенно неведомый, строит мне козни? А может быть, мы все, вместе взятые? Проклятые физики с их теорией синхронности: каждая частица связана с остальными, стоит только пукнуть, - и равновесие мироздания нарушится. В таком случае жизнь становится одним большим анекдотом, ибо нет более ничего, на что стоило бы отважиться. Я открываю книгу и получаю отчет о таких надвигающихся событиях, которые даже Господу Богу хотелось бы сдать в архив и вытравить из памяти. Кто я такой? Одно могу сказать точно: все это - не по мне.
Придется забрать инструменты, взять у Мак-Карти двигатели и собрать станок, а потом запустить-таки свое жалкое дельце, невзирая на зловещие линии судьбы. До самого конца я должен творить так хорошо, как только смогу, пока "стены не обрушатся во рвы" и не погребут под обломками нас всех, все человечество. Это и есть то, о чем хотела сообщить мне гадательная книга. Рано или поздно злой рок всех нас отправит на эшафот. Но до того, как это случится, я обязан делать свое дело - работать головой и руками.
Предсказание касалось только меня и моего дела, но одна линия говорила обо всех нас.
Я слишком мелкая сошка. Мне суждено лишь прочитать предначертанное, а затем, склонив голову, продолжить как ни в чем не бывало свой путь; предсказание не означает необходимости выскочить на улицу и начать вопить, привлекая всеобщее внимание.
Способен кто-либо хоть что-нибудь здесь изменить? Все вместе… или один, но великий человек… или некто, занимающий ключевой пост, в определенное время и в нужном месте? Счастливый случай, просто вероятность. И от этого зависит будущее всех нас и мира…"
Фринк захлопнул книгу, вышел из холла и побрел в цех. Завидев Мак-Карти, жестом отозвал его в сторону, с тем чтобы возобновить прерванный разговор.
- Чем дольше я размышляю, тем больше мне нравится твоя идея, - начал Фринк.
- Вот и ладно, - ответил Мак-Карти. - А теперь я тебе все подробненько растолкую. Неплохо бы вытянуть побольше деньжат из этого Уиндэма-Матсона. - Он выразительно подмигнул. - Я придумал, как это провернуть. Я тоже уволюсь и стану твоим компаньоном. Со своими проектами, понял? Не вижу в этом ничего плохого. Я ведь знаю, как они хороши.
- Само собой, - согласился слегка ошарашенный Фринк.
- Вечером после работы встретимся, - сказал Мак-Карти. - У меня дома. Если придешь к семи, то и поужинаешь с нами, - конечно, если высидишь за одним столом с детишками.
- Хорошо, - сказал Фринк.
Мак-Карти хлопнул его по плечу и удалился.
"Как много изменилось за последние десять минут", - воодушевленно думал Фринк. Страха он уже не ощущал.
Все произошло так внезапно. Он подошел к верстаку и начал собирать инструменты. Хотя обычно так и бывает, если подворачивается подходящий момент…
"Я ждал этого всю жизнь. Если пророчество сообщает, что ты должен чего-то добиться, - а речь идет именно об этом - наступил твой самый благоприятный час. Итак, посмотрим, что же это за момент? Шестерка вверху в одиннадцатой гексаграмме все меняет и ведет к двадцать шестой гексаграмме - "Великому Насыщателю". "Инь" превращается в "янь", линия приходит в движение, и возникает совершенно новая ситуация. А я, выведенный из равновесия, так и не заметил этого! Готов поспорить, роковая линия потому вше и выпала, что от одиннадцатой гексаграммы можно перейти к двадцать шестой только этим единственным способом! И нет никаких причин делать со страху в штаны".
И все же, несмотря на прилив оптимизма, мысль об этой линии не оставляла его.
"Так или иначе, - думал он с иронией, - до семи вечера нужно выбросить все из головы, будто ничего и не произошло. Появилась надежда. Эта встреча с Эдом очень важна. Чувствуется, что у него есть какая-то капитальная идея. И этот шанс я не упущу.
Сейчас я ноль без палочки, но если дело выгорит, возможно, мне удастся вернуть Юлиану Теперь я знаю, что ей нужно: она хотела бы стать женой всеми почитаемого человека, а не какого-то ничтожества. Когда-то, еще до войны, мужчины оставались мужчинами, но теперь - увы! - это уже история.
Нет ничего удивительного в том, что ее бросает с места на место, от одного мужчины к другому, и ищет онаневесть что. Но что это - я теперь знаю и, благодаря нашему с Мак-Карти делу, что бы там, черт побери, ни пришлось вытворять, - она получит то, что ей необходимо".
Роберт Чилдан закрыл магазин на обеденный перерыв. Обычно он перекусывал в баре напротив, стараясь не оставлять лавку более чем на полчаса. Однако сегодня он вернулся уже через двадцать минут.
Может, стоит отказаться от посещений клиентов, а все дела обговаривать прямо в магазине?
Ухлопать два часа на показ образцов. Это уж слишком! В итоге - с дорогой и сборами - все четыре часа, магазин уже и открывать не стоит. Потратить полдня и продать одну-единственную вещицу - часики с Микки Маусом!.. Вещь, конечно, дорогая, но все же… Он отомкнул двери магазина и, оставив их широко распахнутыми, подошел к вешалке повесить плащ. Вернувшись, увидел клиента. Белый. "Ну что ж, - подумал он, - сюрприз".
- Мое почтение, - проговорил Чилдан с легким поклоном. "Наверняка пинок. Худощавый, модно одетый брюнет. Однако держится не слишком-то уверенно: лоб слегка вспотел".
- Добрый день, - ответил посетитель, оглядываясь на витрины. Затем неожиданно приблизился к прилавку, опустил руку в карман и извлек блестящий кожаный кошелечек с разноцветными, искусно оформленными визитными карточками.
Императорский герб с военными регалиями. Военно-морской флот. Адмирал Харуши. Чилдан с почтительным видом рассматривал визитку.
- Адмиральский корабль, - пояснил гость, - в настоящее время стоит на якоре в Заливе Сан-Франциско. Авианосец "Сёкаку".
- Ах, вот как.
- На Западном Побережье адмирал Харуши впервые, - продолжал клиент. - И самое горячее его желание - лично посетить ваш магазин. На родине он много слышал об "Американских Художественных Ремеслах".
Польщенный Чилдан поклонился.
- Однако, - продолжал гость, - ввиду огромной занятости адмирал не может посетить ваше почтенное заведение и поэтому прислал меня. Я его ординарец.
- Адмирал - коллекционер? - осведомился Чилдан, в то время как мысли его лихорадочно работали.
- Адмирал - большой любитель искусства. И хотя он знаток, но - не коллекционер. Он ищет что-либо в подарок. Короче говоря, адмирал хочет сделать всем офицерам корабля памятные ценные подарки, - например, оружие ближнего боя времен легендарной Гражданской войны. - Гость на мгновение умолк. - На корабле двенадцать офицеров.