Правда проливалась на меня спокойно-холодным голосом, начисто лишенном эмоций. Господи, что же у нее в жизни случилось, что к своим годам она стала так цинична?
- Хватит, а? И так на душе погано… Мне надоело быть одному! Я хочу приходить домой с надеждой на то, что меня там ждут! Что я кому-то нужен! Я обычный человек, мне нужен друг и товарищ, которому я могу поплакаться в жилетку! Я больше не могу жрать стряпню ординарца, а от столовской пищи у меня изжога! Я борща хочу! И картошки жаренной! Моя квартира на казарму похожа! Все уныло и серо! И я не умею гладить бриджи! И вообще, я не люблю спать один, мне страшно в темноте!
- Шут гороховый! Я ему серьезные вопросы задаю, а он все в балаган превращает! Борща он хочет? Кухарку возьми! Деньги у тебя есть, да и по статусу положено.
- А как же Ленин? Эксплуатация человека человеком? Это же мещанство! Только буржуев прогнали, снова новых порождаем? Когда-то давно, все начиналось точно так же! Чтобы содержать воинов народ не жалея сил трудился в поле, и все было хорошо, пока воины не зажрались, перестали воевать и превратились сначала в помещиков, а потом и буржуями стали…
- Тьфу на тебя! Ты в постели тоже классовой борьбой занимаешься?
- А ты проверь! И вообще, хватит мне голову морочить! Ты согласна или нет?
- Мне надо подумать.
- Хорошо, думай… Подумала?
- Нет!
- А сейчас?
Короче говоря, она согласилась.
И как выяснилось зря! Это стало понятно уже на следующий день, когда меня неожиданно вызвал к себе Сталин. В полном неведении относительно целей визита, я, бросив все дела, поехал в Кремль. Впрочем, Иосиф Виссарионович не стал испытывать мое терпение и, почти с порога, обменявшись лишь краткими приветствиями проговорил:
- Товарищ Павлов, как вы относитесь к назначению на должность начальника Генерального штаба?
Ну, батенька, на такой дешевый понт меня не возьмешь!
- Товарищ Сталин. К подобному решению, я отношусь резко отрицательно. Я строевой командир. Не обладаю должным опытом и подготовкой, необходимой штабному работнику. У штабиста должен быть особый склад ума и характер, которых у меня просто нет. Работу я завалю. К тому же товарищ Шапошников…
- Борис Михайлович болен и просил о переводе на преподавательскую работу.
- Заменить Шапошникова - некем, - твердо проговорил я. - Борис Михайлович - это столп, на котором держится вся наша штабная работа. Его авторитет в войсках непререкаем. Его опыта нет ни у одного нашего командира.
Было видно, что Сталин абсолютно согласен с моими словами.
- Хорошо, мы подумаем…
Вождь немного помолчал, пару раз затянувшись трубкой, и продолжил:
- Есть мнение, о необходимости усиления командования приграничных военных округов. Как вы смотрите на назвачение вас командующим Белорусским особым военным округом? - задал Сталин риторический вопрос.
Строевой командир, говоришь. Получите, распишитесь! Это уже не шутки. Решение, скорее всего, уже принято, хотя его логика мне как всегда не понятна. Как можно отсылать столь мутную личность к черту на кулички, да к тому же на такую ответственную должность, как командующий сильнейшим военным округом, на участке которого предполагается нанесение главного удара врага? Я бы такого решения принять не смог! Или товарищ Павлов - человек явно нужный, но оставлять его в Москве еще опаснее?
- Служу Трудовому Народу!
Сталин заметил мое колебание и проговорил:
- Это хорошо, что вы сомневаетесь, Дмитрий Григорьевич. Сомнение - хороший помощник в поиске истины.
Если Вождь сейчас скажет "проси, чего хочешь"…
- У вас есть просьбы или пожелания?
Просьбы у меня были!
- Товарищ Сталин, для организации надлежащего и всестороннего контроля за выполнением приказов, прошу выделить в мое распоряжение группу из десяти-двадцати сотрудников. Лучше всего, если бы они были из Наркомата внутренних дел. Я думаю товарищ Берия сможет найти несколько человек, имеющих военную подготовку.
- Хорошо. Что-то еще?
- Да. Прошу выделить человека, обличенного вашим абсолютным доверием. Полагаю, что его постоянное присутствие при принятии всех решений, положительно скажется на работе штаба. Товарищ Сталин, вы сами понимаете, что мне придется устанавливать новые порядки. У меня нет ни малейшего желания утонуть в ворохе доносов и жалоб. Кроме того, на мой взгляд, существует настоятельная необходимость создания института представителей высших руководящих органов при командующих военными округами и фронтами. Генеральный штаб должен обладать достоверной информацией, лишенной графического редактирования заинтересованных лиц.
Сталин был удивлен! Сталин был поражен! Нет, не государственным умом товарища Павлова, а тем с какой смекалкой и настойчивостью он пытается прикрыть свою тощую задницу!
- Ми подумаем… Что-то еще?
Я помялся с ноги на ногу, понимая, что уже хватаю лишка, но все же произнес:
- Если это возможно, отдайте мне Куликова. Мы с ним прекрасно сработались…
Вождь улыбнулся:
- Ваш особый стиль работы известен всему Наркомату обороны…
Так что, товарищи, домашнего борща я поел всего несколько дней. Как говорится - не судьба!
Окрестности Тулы, Боевой учебный центр МВО "Тесницкие лагеря", в/ч 3912
Противно заскрипев тормозами и лязгнув буфером, поезд остановился. Впрочем, Мишка, как и все остальные, никакого внимания на очередную задержку не обратил. Несколько десятков километров их состав преодолел за рекордное время в шесть часов, попутно поклонившись каждой станции, полустанку, переезду, семафору и даже каждому столбу. Некоторые попутчики еще не потеряли желание клеймить позором родных железнодорожников, на все лады обсуждая их умственные и деловые качества. Однако Михаил к животрепещущей теме разговора не присоединялся. И дело было даже не в любви и уважении к работникам транспорта. Все было гораздо проще. Последние три месяца он куда-то ехал. Либо на поезде, либо на машине, либо на подводе или лошади, и даже летел на самолете. Эта дорога ему уже успела осточертеть, была сотни раз проклята, все железнодорожники, водители, извозчики и летчики были не единожды посланы во все возможные места, и, в конце концов, гнев сменился отупляющей апатией и безразличием.
В течение нескольких дней, после памятного разговора с Павловым, он получил назначение в строевую часть. И не куда-нибудь, а в 257-ую танковую бригаду 1-ой Отдельной Краснознаменной армии! Как раз туда, где находятся пресловутые "чертовы кулички". В приморскую тайгу, где тигры и медведи встречались гораздо чаще, чем люди, а уж женщины были воистину исчезающим видом! Всю дорогу к новому месту службы Мишка не переставая ругал себя последними словами за то, что в свои годы так и не обзавелся женой. Вот где ее там сейчас искать? Не то чтобы он был большим бабником, но девушек и их общество ценил, стараясь находиться в нем как можно чаще. Тем более что редкая недотрога могла устоять перед натиском молодого красавца-танкиста, который голыми руками гнул подковы, да к тому же был прекрасно образован и начитан. Коротая долгие дорожные ночи, он так и не вспомнил случая, когда не смог добиться желанной девицы. Нет, нет! Никаких непристойностей! Его мама - вдова советского комбрига, погибшего в 24-ом году в Туркестане под обломками самолета "Фарман", сбитого басмачами, сумела внушить ему уважение ко всему женскому полу. Ко всем своим девушкам он относился с неизменным трепетом и бережностью, так и не решившись преступить моральный барьер, гласивший "до свадьбы ни-ни!", о чем сам же и жалел и был проклинаем теми же девушками.
Но вместо жизни одинокого затворника и любителя диких животных, объедаемого мошкарой, в расположении танковой бригады его ждало предписание о немедленном возвращении в Москву в распоряжение начальника АБТУ, все того же комкора Павлова, который его же сюда и заслал. Обратный путь стоил Мишке всех оставшихся сбережений, почти десятка набранных килограммов живого веса и начавшей давать сбои печени. Что еще прикажите делать в чертовом поезде, где даже зарядку сделать невозможно! В столице его ждала некоторая компенсация за неудобства, в виде капитанской шпалы в петлицы и указаний ехать на учебу куда-то под Тулу. Вот только чему и на кого будут учить, ему сказать забыли.
- Капитан! Эй, танкист! Проснись, приехали. - из грустных размышлений Мишку вывел какой-то старший лейтенант-артиллерист, похлопав его по спине.
- Куда приехали? Ведь лес кругом. Даже полустанка нет никакого. - возмутился Михаил.
- Ты глухой, что ли? На весь вагон орали, чтоб выходили все.
- Не слышал, видимо, задремал.
Собрав свои немногочисленные пожитки, он направился к выходу, возле которого бестолково толпились попутчики. Из вагона пришлось прыгать прямо на насыпь, поскольку ничего похожего на платформу не было и в помине. Поезд остановился буквально посреди леса, густо обступающего одноколейные пути. Лишь узкая полоса отчуждения разделяла дремучие дебри от замершего на путях паровоза. Впрочем, впереди по ходу движения состава из-за леса были видны клубы паровозного дыма, причем их было как минимум пять или шесть, что говорило о наличии немалой железнодорожной станции.