- Почему вы не уверены в том, можно ли мне доверять?
- Вы собираемся совершить дело огромной важности. - Исаев повернулся к нам. - Идите сюда, перед вами один пионеров авиации.
- Кто вы такие? Я не знаю слова "авиация", но я вижу, что вы знаете больше меня.
- Дело в том, что я попал сюда из будущего.
- Да? Если вы попали сюда из будущего, то простите мне нескромный вопрос. Стану ли я изобретателем летательного аппарата?
- К сожалению, вы погибнете во время испытания.
- Боже, неужели это нельзя исправить?
- Можно, - решительно ответил Холмс. - Если вы, мистер Исаев, из будущего, то сможете помочь герру Лилиенталю создать летательный аппарат. И мы перелетим через границу. Дальше часть территории Германии и, в конце нашего пути, Берлин.
- Но сможет ли планёр поднять в воздух четверых человек?
- Это будет не планёр, - возразил Исаев. - Это будет самолёт с двигателем.
- Вы совершенно правы. Я продвигаю концепцию "подпрыгнуть прежде, чем полететь". Нужно сначала поднять в воздух планёр, вместо того, чтобы создавать машину с двигателем, надеясь, что она сразу полетит. Я в порыве энтузиазма пролетел расстояние от Берлина до места, где мы сейчас стоим. А если я преодолел это расстояние на планёре, то мы сможем преодолеть это расстояние и на машине с двигателем.
- В таком случае мы должны приняться за работу. Видите деревню? Кузнецы и плотники изготовят нам двигатель и деревянный каркас. Виноделы предоставят нам спирт для горючего. Но поскольку мы не эксплоататоры, нам тоже необходимо присоединиться к работе.
- Но я должен напомнить, что у нас нет аэродинамической трубы. Я строго документирую работу и делаю фотографии, однако в моём распоряжении нет фотоаппарата. Снимки моей новой машины, если она будет, смогут быть сделаны лишь в Берлине.
- Зато у меня есть знание о том, какими будут самолёты в следующем веке.
- Зато я знаю об аэродроме, то есть летательном аппарате, разрабатываемом профессором Ленгли из Смитсоновского института. Американцы продвинулись в изобретении летательного аппарата дальше меня, и я надеюсь, что вы обгоните их.
Мы рассказали Лилиенталю о нашем грандиозном замысле и встретили поддержку. Авиатор узнал наши имена и обещал сохранять наш инкогнито.
Кузнецы воодушевились необычным заказом и изготовили двигатель, в котором я тогда ещё мало что понимал. Виноделы ради топлива пожертвовали всем алкоголем деревни. Плотники сделали двухэтажные крылья шириной 11 ярдов. Их края сгибались вокруг продольной оси, обеспечивая управление движением. Два пропеллера должны были вращаться в противоположных направлениях, так как, по словам Исаева, "иначе аппарат, что очевидно, будет вращаться в ту сторону, в которую вращаются пропеллеры".
В деревне нашлось стекло, и мы изготовили четверо защитных очков. Теперь мы не опасались опасности для глаз во время полёта.
Чемоданы были надёжно прикреплены к аэроплану, чтобы мы потеряли багаж во время полёта. Когда мы были готовы, герр Лилиенталь был потрясён такими темпами изобретения.
- Вам ещё повезло, что мы встретили меня, а не полоумного графа Цеппелина с его проектом дирижабля чудовищных размеров.
- Счастливого полёта! - пожелал голландский кузнец. - Переиначивая слова моряков, желаем двадцати метров под аэропланом!
- Нам некогда разводить разговоры, - напомнил Шерлок Холмс. - Мы отправляемся в полёт.
Мы надели защитные очки. Герр Лилиенталь потянул рычаг, и двигатель затрещал, прилагая силы для раскручивания пропеллеров. Мы почувствовали себя так, будто сидим в поезде, удивительно быстро отбывающем со станции, и аэроплан взлетел над лесом. Встречный поток воздуха трепал нам волосы, но не мог снести шляпы, прикреплённые к защитным очкам. Мы осторожно взглянули на землю, и увидели, как под нами проплывает немецкая территория. Нам оставалось лететь 248 миль. Поневоле нам приходилось обходиться без еды, что Холмс умел совершать в течение долгого времени. К сожалению, мы не могли спать в таком положении, а Лилиенталю это тем более было заказано.
Глава IV. Мы прибываем в Берлин
Мы вылетели из Голландии днём, и через 25 часов аэроплан был на Девичьей пустоши, расположенной на окраине Берлина. На пустоши располагалось стрельбище, и мы опасались, что на звук аэроплана немедленно сбегутся стрелки. По счастью, всё обошлось, и мы спокойно покинули Лилиенталя.
- Похоже, мне придётся превратить Девичью пустошь во взлётную площадку, - задумчиво сказал авиатор. - В любом случае, аэроплан необходимо куда-нибудь поместить на время его неиспользования.
Исаев попросил у Лилиенталя номер телефона, но не поинтересовался адресом, хотя тот жил в Берлине. Зачем ему это было нужно, мы узнали намного позже. Чемоданы были отвязаны, и мы отправились в Берлин.
В первую очередь нам следовало найти еду после такого долгого полёта. Исаев заодно взял взаймы у отважного авиатора немецких денег, и мы пошли в ресторан "Maria Beil". Теперь перед нами вставала проблема, где найти пристанище.
К северу от Тиргартена немецкая изобретательность едва не лишила меня жизни. Я вместе со спутниками переходил рельсы, думая, что обыкновенная конка. Неожиданно послышался шум, и на меня двинулся вагон, двигавшийся очень быстро, несмотря на отсутствие лошадей. Исаев крикнул "Осторожно!", но я зацепился за рельс. Вагон, остановившись, издал громкий скрежет, Холмс и Исаев оттащили меня подальше. Человек в щегольском костюме, стоявший на задней площадке, посмотрел на меня как на умалишённого, и вагон поехал дальше.
- Я боялся, что вы погибнете, - признался Холмс.
- Что это было, извольте спросить?
- Straßenbahn, - объяснил Максим Исаев. - Электрическая разновидность того, что вы называете… Простите, я не знаю, как вы это называете. У вас Straßenbahnen не электрические, а конные. Вы видели третий рельс посередине? Судя по тому, что над вагоном не было проводов, электроэнергия передаётся через третий рельс. Вы могли получить удар тока.
Дойдя до Шпрее, я твёрдо решил поскорее отыскать гостиницу, пока с нами не произойдёт другая беда.
- Скажите, вы не знаете, где в Берлине хорошая гостиница? - спросил Холмс встреченного нами молодого человека, хотя нам было неважно, в какой гостинице мы будем жить.
- Я с полным основанием предлагаю вам гостиницу "Кайзерхоф", гостиницу класса "люкс"!
- Почему вы предлагаете с полным основанием? - спросил Холмс.
- Гостиница класса "люкс"! 260 номеров с современной роскошной обстановкой! Имеются ванные комнаты и телефон! Паровое отопление, пневматические лифты и газовые плиты!
- Есть ли в "Кайзерхофе" электричество? - спросил я, включаясь в разговор.
- Как вы можете в этом сомневаться, господа? Электричество поступает со второй электростанции на Мауэрштрассе, построенной компанией "Сименс и Гальске"!
Я сдержал улыбку, услышав свой псевдоним.
- Лучше бы вы сказали нам, где находится эта гостиница, - недовольно заметил Исаев.
- На Вильгельмштрассе, к востоку от Тиргартена. Больше вопросов нет?
- Спасибо, мы всё поняли.
Мы добрались до "Кайзерхофа" и нас немедленно записали в список постояльцев. Немца заинтересовала моя "фамилия".
- Если вас зовут Иоганн Сименс, то вы, - обратился он к Исаеву, - вероятно, носите фамилию Гальске?
- Нет, я всего лишь Макс Штирлиц.
- Штирлиц? Редкая фамилия. Вы точно все из Саксонии?
- Мы уже говорили. Не задерживайте нас.
Мы разместились в номере на втором этаже. Действительно, это был роскошный номер. Мы, англичане, в те времена осуждали роскошь, поэтому я больше оценил увиденные нами батареи, ванную комнату, электрическое освещение и дверцу пневматического лифта. Пока нам нечем было занять время. Холмс зажёг трубку, и номер наполнился тонкими кольцами дыма. Я заметил, что постояльцам может не понравится запах табака, и Холмс, спрятав трубку, вышел на улицу. Я стал думать о городе, в который нас занесла судьба.
Берлин также известен под прозвищем "Афины на Шпрее" по названию немецкой реки, протекающей через него в придачу к реке Хафель. Его можно с полным основанием назвать городом музеев, и в одном из них до сих пор демонстрируется "золото Трои". Берлинский диалект довольно примечателен. Например, берлинцы известны в Германии тем, что вместо ich говорят ik. Кроме того, берлинцы, к глубокому сожалению, известны своей бранью.