- Вчера вечером мне сообщили о неизвестном, побывавшем на Хайгейтском кладбище. Об этом я узнал позже, сначала же своими глазами увидел то, что он натворил на Марлибон-роуд. Надо сказать, что на нём был плащ. Подозрительная личность подошла к фонарю и вынула из-под плаща портсигар. Нет, он не собирался курить. Он прожёг дыру в красной повязке, снятой им с рукава. Поверьте, я был в недоумении, когда он стал колотить по фонарному столбу "Железным крестом", да так усердно, что от ордена отвалились мелкие куски. Чёрт с ним, с "Железным крестом". Главное то, что я успел разглядеть на повязке, пока этот тип не прожёг это место.
- Что же там было, мистер Лестрейд?
- Белый круг, внутри которого свастика. Известно ли вам, что такое свастика? Крест с загнутыми концами. А кто его использовал, а? Язычники. Древние арии. Индуисты. Мы живём в христианской стране, и такой дребедени здесь не место. Кто ещё, кроме язычников? Полагаю, сатанисты и оккультисты. В нашей стране существует оккультная организация "Золотая заря". Также не стоит забывать о масонах. Холмс, я слышал, вам пришлось иметь дело с этой организацией.
- Да, моими коллегами в этом деле были инспектор Макдональд и агент Пинкертона. Но разве масоны используют свастику?
- Кто знает? Кем бы ни был этот человек, язычником, масоном, сатанистом или кем-нибудь ещё хуже, его нужно немедленно изловить.
Лестрейд попрощался и покинул нашу квартиру. Как только он хлопнул входной дверью, в гостиную вошёл Исаев. Его лицо было перекошено.
- Идиот! - процедил он сквозь зубы. - Какой я сатанист, язычник или масон? Свастика использовалась древними ариями, с этим не поспоришь, но немцы сделали её своим символом, она стала символом зла! Кто он такой, этот Лестрейд?
- Инспектор Скотланд-ярда.
- Кем бы он ни был, нам нужно сматывать удочки. Нас ждёт Германия. Германская империя сделала обычную войну мировой. Первая мировая война привела ко второй. Почему Führer стал таким, а не другим? Во-первых, большая концентрация антисемитизма на его родине, Австрии. Во-вторых, наказание Германии странами-победительницами как результат первой мировой войны. Холмс, имя Вагнера вам ни о чём не говорит?
- Гениальный немецкий композитор.
- Так знайте, что Вагнер был националистом и антисемитом. Его мировоззрение повлияло на немецкий Nazism.
Лицо Холмса выразило неимоверное удивление, и мне стало жаль этого любителя Вагнера.
Вскоре мы уже собирались в Германию. Миссис Хадсон обещала терпеливо ждать нас. Когда мы ехали в кэбе на вокзал Виктория, из-за наших спин послышался голос Лестрейда.
- Я видел, как из квартиры мистера Холмса и доктора Ватсона выходил тот самый проходимец. Нужно немедленно найти его, пока этот странный человек не покинул Лондон.
В сторону Бейкер-стрит направлялись шеренги полицейских. Когда мы садились в экспресс, к северу от вокзала произошла неожиданная вспышка света, которую я принял за взрыв огромного количества бочек с порохом, словно некий последователь Гая Фокса решил совершить второй пороховой заговор. Над северо-западом Лондона выросла огненная вертикальная линия, всё более взлетавшая к небесам. От неё исходил тонкий гул, постепенно стихавший.
Пассажиры повернулись в сторону Бейкер-стрит, привлечённые невиданным зрелищем.
- Всё ясно. Лестрейд, ворвавшись в ваш дом, случайно замкнул контакт и запустил ракету, - прошептал мистер Исаев.
Глава III. Изобретатель
Паром вёз экспресс через Ла-Манш. Рядом с ним располагается Немецкое море, и само название этого моря говорило о немецком высокомерии, так как оно омывает берега не только Германии, но и Великобритании, Дании и Голландии. Мы обсуждали то, как мы должны будем попасть в Германию. В первую очередь мы придумали псевдонимы, и Холмс стал Готлибом Хаузером, я стал Иоганном Сименсом, а Исаев снова стал Штирлицем, так как этим именем он пользовался в Третьем Reich. Сначала Штирлиц хотел назвать себя "ограбленным в Шанхае немецким аристократом фон Штирлицем", так как эта легенда уже была использована им. Но жители Берлина должны были знать, что такого аристократа у них нет, и от такой затеи нам пришлось отказаться. Поскольку мы, намереваясь поселиться в гостинице, должны были выглядеть приезжими, мы не просто учили немецкий язык, но и штудировали саксонский диалект, позволявший нам отличаться от коренных берлинцев. Исаеву оставалось подучивать английский язык.
- Мы не должны никого эксплоатировать. Мы отправляемся в Германию во имя гуманизма, - учил нас Исаев, раскладывая фигурки из спичек.
Наша поездка по Голландии не отличилась ничем особенным, чтобы рассказывать о ней. Правда, я вспомнил, что Холмс проводил расследование по поручению голландской королевской фамилии. В ответ на вопрос рассказать о расследовании он отмахнулся.
- Эта история может опозорить голландскую королевскую фамилию. Прошу вас, простите меня, но я пока не могу ничего рассказать.
Мы вышли из поезда около границы с Германией. На горизонте пересекались граница и железная дорога. Невдалеке находилась голландская деревушка. Мы сели на чемоданы и задумались над нашей проблемой. Как мы пересечём границу, если у нас нет паспортов на вымышленные нами имена? И как быть, если нам понадобится вдобавок изменить внешность, а в то время паспорта имели антропометрические данные?
- Если бы мы не знали немецкого языка, мы могли бы использовать паспорта глухонемых немцев, - заметил Исаев. Эта мысль выглядела несколько витиеватой, так как мы знали немецкий язык, но пересечь границу всё равно не могли независимо от знания немецкого языка.
- Вы не замечаете ничего странного? - спросил Холмс.
- Я не вижу ничего странного, - ответил Исаев.
- А как же этот приближающийся предмет, похожий на птицу?
- В нём нет ничего странного.
К нам по воздуху приближался человек, поразительно напоминавший Икара. Его руки держали широкие крылья, которые не махали по воздуху, как у птицы, а неподвижно планировали. За человеком следовали ещё два крыла, образовывавшие хвост. Летучий человек перелетел границу и приземлился на поляне.
- Боже, мне нужно обуздать свой энтузиазм! Как я мог пролететь такое расстояние, ума не приложу! Ладно, допустим, этот полёт вплотную приблизил меня к изобретению летательного аппарата. Но как я смогу поднять аппарат в воздух, если он приземлился на ровную поверхность, и здесь нет холмов?
Исаев шагнул к незнакомцу и пожал ему руку.
- Вы Отто Лилиенталь?
- Да, я Карл Вильгельм Отто Лилиенталь. А вы кто такой, извольте спросить?
- Я пока не знаю, можно ли вам доверять.