- Ну ты и наглец, Олег мой Захарович, - наконец откликнулся он. - Я бы на твоем месте не рискнул. Уж очень хорошо он сидит, с налету не сковырнешь. С им даже я всерьез связываться не рисковал. Но ты всегда был нахалом, с самого первого дня. За то мне и полюбился. Ну, - он слегка приподнял бокал, - за начало!
- За начало, - эхом откликнулся Олег, пригубливая вино и нажимая кнопку интеркома. - Франц, Бирон появился? Позови его, пожалуйста, - он отпустил кнопку и в упор уставился на бывшего начальника Канцелярии. - Ну, а теперь, Павел Семенович, настало время вам услышать слова, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не должны произноситься за пределами моего кабинета. В течение последнего месяца мы с Павлом прорабатываем совершенно секретный план под условным названием "Ночной танцор". И именно здесь нам очень нужна ваша помощь…
22 августа 1583 г. Москва
Стук в дверь разбудил Олега спозаранку - небо еще только чуть начало светлеть. От оконных рам ощутимо несло свежестью. Олег поежился под теплым одеялом. Устроившийся в ногах хозяйский кот, накануне просочившийся в комнату, потянулся и сладко зевнул.
- Кто там? - глухо спросил Олег. - Что случилось?
- Прислали за вами, вашбродь, - донесся из-за двери сиплый голос Степана. - Извозчик ждут-с.
- Куда ждут? - не понял Олег. - Ночь же еще!
- Утро уже, вашбродь, - сообщил Степан. - Светает вовсю. Так что передать? Что не едете никуда?
- Ох… - простонал Олег. - Еду, еду…
Он отбросил одеяло - кот соскочил с кровати и недовольно уставился на беспокойного человека зелеными глазами - и встал босыми ногами на холодный деревянный пол. Зябко поежился - воздух в комнате обволакивал холодным влажным саваном. По старой привычке Олег спал голым, о чем сейчас пожалел. Быстро одевшись, он намылил подбородок и наспех побрился купленной накануне опасной бритвой. Получалось плохо, но что делать?
Во дворе Степан колол дрова, ловко тюкая колуном.
- Покушать не желаете, вашбродь? - осведомился он. - А то баба сейчас быстренько соорудит что-нибудь…
- Нет, спасибо, - Олег покачал головой. - Рано еще. Желудок не проснулся. Перехвачу потом по дороге.
Степан озадаченно посмотрел на него.
- Перехватите?.. - он встряхнул головой. - То-ись кушать не станете? Ладно, скажу бабе, чтобы к вашему приходу пирогов напекла. Она у меня пироги пекёт вку-усные! - Он причмокнул. - Вас когда взад ожидать, вашбродь?
- Не знаю, Степан. Ну, бывай.
Олег с трудом распахнул просевшую калитку и вышел на улицу к ожидающему извозчику. Вчерашний знакомый, Крупецкий, сидел, нахохлившись.
- Ласкави рана, - хмуро поприветствовал он подопечного. - Как пан вчера провел день?
- Хорошо провел, - Олег плюхнулся рядом с ним на потертое кожаное сиденье. Извозчик причмокнул и хлестнул лошадей вожжами. Пролетка сдвинулась с места и затарахтела по пыльной дороге. - Улицы, правда, грязноваты, и пьяных много валяется. Скажите, а что пьяных в вытрезвитель не забирают - по жизни так, или же просто руки не доходят?
- Кто хочет, тот пьет, - буркнул провожатый. - Никто силком не тянет. И валяться тоже никто не запрещает. Шинки на каждом углу понатыканы - пей не хочу, а не хочешь - и не пей.
Скаламбурив таким образом, Крупецкий демонстративно отвернулся. Олег почесал в затылке. Правильно ли я его понял, что он меня не понял, а вытрезвителей здесь не имеется? В Сахаре, говорят, тоже вытрезвители отсутствуют, но там полиция пьяных чуть ли не по домам развозит…
Извозчик петлял по узким немощеным улицам, проехал мимо большого краснокирпичного здания с чугунными воротами, в которое втягивался поток бедно одетых людей. Некоторые злобно зыркали на пролетку и проходили мимо, опустив глаза. Так. Кажется, если здесь и в самом деле буржуйское общество, как следует из газет, классовая борьба в самом разгаре. Что-то мне оно напоминает. Ну да, натуральный сон пропагандиста перед политзанятием на тему Первого восстания. Угнетенные рабочие впервые осознают себя как организованную силу и предпринимают неудачные попытки борьбы за свои права, а молодые народовольцы исподволь куют свой характер, что-нибудь в таком духе. Газеты, которых Олег начитался в клинике, и некоторые вчерашние наблюдения наталкивают именно на такие ассоциации. Нет, нужно срочно входить в курс дела, а не то… Что - не то? Ты, дружок, сначала со своим статусом разберись. Все, не Народный ты более Председатель, а пустое место с неясным будущим. Смирись с тем, что от тебя сейчас мало что зависит. У нас тебя бы давно закатали в спецучреждение за высокими стенами, для выяснения и исследования, повесили бы гриф с тремя нулями, и вышел бы ты на волю только вперед ногами. Да и то вряд ли - трупы секретных зэков наверняка сжигают. Или нет? Вернусь - надо выяснить… Вернусь? Оптимист, однако.
Пролетку тряхнуло особенно сильно, и Олег распахнул глаза. Оказывается, он задремал. Пролетка катила по широкой по местным меркам улице, вымощенной брусчаткой, между двух- и трехэтажных каменных домов. По узким деревянным тротуарам сновали люди, первые этажи занимали лавки с широкими стеклянными витринами. Пролетка миновала несколько полотняных навесов, под которыми стояли столики и сидели выпивающие и закусывающие, несмотря на ранний час, посетители. Улица постепенно расширялась, впереди замаячило открытое пространство.
- Тверская улица, - буркнул Крупецкий. - Почти приехали. Вон, впереди Тверская площадь.
Пролетка выкатила на большую площадь. По левую сторону возвышался четырехэтажный каменный дом желтого цвета длиной в полтора десятка окон, с большим входом посередине, окруженный невысокой каменной изгородью. Из покатой крыши тут и там торчали печные трубы. Дом загибался буквой П, его крылья уходили в переулки.
- Особняк генерал-губернатора, - пояснил Крупецкий, заметив, что Олег с интересом рассматривает здание.
- Понятно… - ошарашенно кивнул Олег. - А там что? Театр? - Он указал на длинное приземистое двухэтажное здание по другую сторону площади. По центру здание украшали шесть толстых белых колонн, накрытых треугольным портиком. Над крышей гордо торчала граненая башня, в верхней части опоясанная круговой галереей и венчаемая длинным шпилем. Возле здания стояла странная конструкция, запряженная парой массивных желто-белых лошадей.
- Да, тот еще театр! - ухмыльнулся его спутник. - Тверская полицейская часть, а также пожарное депо. Вон же пожарная повозка стоит.
- Понятненько… - снова пробормотал Олег. - Ну и дела!
Особняк генерал-губернатора? Полицейско-пожарная часть? Дома - так он теперь называл родной мир - в подобного рода строениях наместники Народного Председателя могли располагаться только в самых захудалых областях. Он вспомнил внушительное десятиэтажное здание резиденции мокольского наместника, потом помпезную двадцатиэтажную башню своей собственной Резиденции, окруженную площадью, раз в пять превосходящей Тверскую размерами, и ему стало почти плохо.
Куда я попал, граждане? В какое захолустье? Ведь Москва, судя по тому, что я узнал, столица, пусть "вторая", но столица! Чтобы в столице высшее должностное лицо обитало в убогом домишке с печным отоплением, даже без нормальной котельной? Да что же у них, каменный век, что ли?..
- Да, в провинции такого не увидишь, - покровительственно заметил Крупецкий, неправильно истолковав проступившие на лице Олега чувства. - Вот, помнится, лет десять назад, в девяносто шестом, к коронационным торжествам, его так украсили, любо-дорого посмотреть. Вы бы, пан, тогда его увидели - ахнули бы.
- Не сомневаюсь, - пробормотал Олег.
Из мрачных мыслей он вынырнул, только когда пролетка, миновав еще одно официально выглядящее здание, повернула налево, в переулок, и остановилась у невысокого кирпичного флигеля. На противоположной стороне дороги за высоким каменным забором шелестел чахлый сад, окружающий какой-то особняк.
- Приехали, - сообщил Крупецкий, соскакивая на брусчатку и бросая монету извозчику. - Охранное отделение.
Олег последовал за спутником. Табличка на здании отсутствовала, деревянная дверь стояла гостеприимно приоткрытой. Крупецкий жестом пригласил пройти в дверь.
На третьем этаже обнаружилась небольшая приемная с ростовым портретом бородатого человека в военной форме. Его Императорское Величество Николай Второй, вспомнил Олег табличку с подписью в давешнем кабаке. За темным дубовым столом сидел и строчил по бумаге, высунув язык от усердия, какой-то молодой человек. Крупецкий кивнул Олегу на стул и прошел во вторую дверь. Впрочем, почти сразу же он появился снова.
- Проше пана, - он указал на дверь. - Господин Зубатов ожидают. Мне же позвольте откланяться - дела.
Коротко кивнув, он вышел. Олег, поколебавшись и бросив на молодого человека вопросительный взгляд - тот все еще самозабвенно строчил пером, изредка макая его в чернильницу - и прошел через внутреннюю дверь.
- Доброе утро, Олег Захарович, - завидев его, Зубатов коротко и сухо кивнул. - Присаживайтесь. Как спалось на новом месте?
- Бывало и лучше, - откликнулся Олег, усаживаясь. А ведь выправка-то у мужика военная, отметил он про себя, хоть и ходит в штатском. И портретик императора еще больше, чем в приемной - дядька, видать, убежденный императрист… нет, монархист. Или карьерист, что более вероятно. - Скажите, Сергей… э-э-э, Михайлович…
- Васильевич, - поправил тот, усмехнувшись краем рта.
- Прошу прощения, Сергей Васильевич, - Олег виновато пожал плечами. - Как всегда, с памятью на имена у меня паршиво. Постараюсь больше не ошибаться. Так вот, не боитесь с такой охраной жить?
- С охраной? - брови Зубатова удивленно поползли вверх.