Я взглянула на брата. Он спал, светлый лоб покрылся испариной. Как же он не похож ни на меня, ни на мать - вылитый Триот…
- У нас есть ученики-врачеватели, которые остаются в покоях на ночь, - произнес лекарь. - Вам не нужно беспокоиться, за ним присмотрят.
- Я не беспокоюсь, - ответила я. Я уже знала, что в храме Тота все делают прилежно и тщательно.
- Ступайте домой, - сказал он. - Вам надо отдохнуть.
Мы с Лидой ушли к себе, но уснуть я не могла. Еще до рассвета я поднялась и пришла обратно в храм.
Сонный привратник пропустил меня внутрь: меня здесь уже знали. Во врачебных покоях горел светильник, ученик лекаря не препятствовал мне войти.
Я села у постели Арена.
Лицо его уже не пылало, как прежде; я коснулась рукой его лба - жар, кажется, немного стих. Моя рука рядом с его лицом выглядела странно: видимо, само лицо за это время изменилось, перестало быть детским. Крупный прямой нос, выступающий подбородок…
Арен пошевелился, голубые глаза полусонно взглянули на меня.
- Мама…
- Нет, Арен, это я. - Он, оказывается, тоже по ней скучает.
Взгляд его сделался более осмысленным.
- Пифия!
- Да, - сказала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
- Как ты сюда попала? Где я?
- Ты в храме Тота, во врачебных покоях. А я здесь уже давно.
- В последний раз я видел тебя в Пилосе, когда напали разбойники и ты с ними уплыла. Как тебя занесло в египетский храм?..
- Долгими путями.
- Расскажи, - попросил он.
И я стала рассказывать.
Когда я добралась до нашего пребывания в Библе, вошел лекарь с ячменной похлебкой и лечебным чаем для Арена.
- Наш юный друг выглядит лучше, - сказал он на кемет.
Арен посмотрел на меня.
- Он говорит, что ты выглядишь лучше, - объяснила я.
- Как, ты знаешь их язык?
- Я училась. Это не так уж трудно.
- Предупреди его, я хотел бы взглянуть на шов, - обратился ко мне лекарь. - И тебе лучше выйти: зрелище не для сестры.
Я передала его просьбу Арену, тот помрачнел.
- Эти египтяне мне там все отрезали!
- Не все, а только край плоти, - ответила я. - Так делают всем египетским мужчинам, когда они входят в зрелость.
- Я теперь не смогу… - Он запнулся и покраснел до ушей.
- Сможешь, - сказала я. - Египтянам ведь это не мешает. Евнухом становятся не из-за крайней плоти, а…
- Пожалуйста… Давай я не буду с тобой это обсуждать, ладно? - пробормотал он.
- Хорошо, тогда я пойду. Вечером тебя навещу.
Я вернулась в казармы и легла спать.
За несколько дней Арен выздоровел, и мне пришлось задуматься, что с ним теперь делать. Не отправлять же снова в лагерь для рабов…
Нея, который обычно пропадал во дворце, я смогла застать только на четвертый день. Он шел через двор в египетской белой юбке, вокруг шеи лежало новое золотое оплечье с изображением сцен львиной охоты, под стать браслету. Гладкая кожа тщательно умащена, но вид усталый.
Я не стала откладывать и рассказала ему о случившемся.
- Мне ничего не оставалось, кроме как отправить его в храм, - закончила я. - Он мой брат.
Ней посмотрел на меня тем же взглядом, каким он в Библе встретил Ксандра, приведшего Аштеру на пристань к отплывающим кораблям.
- Да. Но он ахеец. Он из тех врагов, против которых мы бились.
- Его не было при разорении Вилусы, - сказала я. - Я сделала так, чтобы отец Арена не взял его с собой. Арен не покидал Пилоса до того, как отплыл к Библу с последним флотом Неоптолема.
- Это хорошо, - произнес Ней. Видно было, что он пытается подходить к вопросу непредвзято - как к любому делу, какое бы я ни начала с ним обсуждать, даже к самому неприятному. - Значит, ни у кого нет с ним кровных счетов. Но все же он ахеец.
- Он мой брат. Сын моей матери, рожденной в Вилусе. Он принадлежит народу Вилусы так же, как и я.
Ней вздохнул, и я поняла, что получу свое.
- Чего ты хочешь?
- Привести его сюда, - ответила я. - Я не могу оставить брата в рабстве у египтян.
- Хорошо. Но пусть отвечает за себя сам. Я не собираюсь бегать и защищать его от каждого косого взгляда.
- Будет достаточно, если ты его здесь примешь. Никто не рискнет нарушить твою волю.
- Если бы! Когда-то, может, так и было, но сейчас… - Ней вздохнул. - Мне нужен твой совет, сивилла.
Он повернулся в сторону реки и подвел меня к ограде. Я поняла, о чем будет разговор, хотя не так уж его ожидала - откуда мне знать намерения Нея, все время пропадающего во дворце…
- Народ разделился, - сказал он, помолчав. - Надо быть глупцом, чтобы этого не заметить. Одни, как мой отец, считают, что мы должны уплыть из Египта и искать других путей; остальных устраивает служба у фараона, и они не прочь остаться. - Он взглянул на меня. - Знаю, тебе нравится Египет, ты со многими здесь подружилась. Ты поймешь, почему я пошел на сделку.
- Да. - Я и вправду понимала, хотя бы частично. Наемная служба здесь выгодна, за сопровождение судов мы получали бы меньше. Но может, он подразумевал что-то еще? Может, царевна для него - тоже часть сделки, заключенной ради его народа и скрепленной его собственной плотью?
Я тронула его руку. Он не отстранился, но и не ответил - сдержанный, учтивый царевич Эней…
- Ней, - осторожно сказала я, - сделки бывают разными.
Он посмотрел мне в глаза:
- Она красивая женщина, мне не на что жаловаться. - Повернувшись, он опустился на причал - туда, где сидели мы с Ксандром ночью после дворцового пира.
- Ней… - Я села рядом, не касаясь его.
- Я царевич, - проговорил он. - Всю жизнь я знаю, каково это - быть царевичем. Правители не выбирают, не живут для себя. Они в ответе за народ и поступают так, как пристало правителю. Мне повезло, когда отец выбрал мне в жены Креусу. Мне было семнадцать, ей четырнадцать; добрая, красивая - лучшего выбора и не представить… Я полюбил ее.
- То было благословение Владычицы Моря - Киферы, которую мы зовем Афродитой, - сказала я. - Ее возлюбленный, ты получал все, что в Ее власти было дать.
- Да. - Он качнул в воде ногой, обутой в золоченую сандалию. - Но любому мужчине когда-то приходит пора отвечать за себя самому, не полагаясь на материнские подарки. Нельзя же вечно надеяться, что мать все устроит и сделает тебя человеком.
- То же относится и к женщинам, - ответила я. - Стоя впервые с церемониальной краской на лице и совершая обряд без той, что была пифией, я чувствовала неизбывное одиночество. И понимала, что спокойной, безмятежной жизни не будет уже никогда.
Ней взглянул на меня искоса:
- Была ли она когда-нибудь, спокойная жизнь?
- Нет, но нам так казалось. Кианна тоже ведь думает, что все вокруг хорошо и надежно, что она под защитой Тии и Коса, и Бая, и Ксандра, и остальных.
- И под моей тоже, - сказал он. - Здесь она в безопасности, и еды хватает на всех. Ради этого я и иду на сделки. Вот так-то… - Он хлопнул меня по плечу, словно кого-нибудь из кормчих, поднялся и пошел прочь.
Я посмотрела ему вслед.
- Ты, мой царевич, неизмеримо ценнее любого хлеба и всех бобов в мире, - произнесла я, точно зная, что он меня не услышит.
Так Арен оказался у нас. Ксандр взял его в команду "Дельфина" и поручил ему заботу о Кассандре, пока тот не встанет на ноги. Лет им поровну, вряд ли они будут ссориться - характер у Кассандра спокойный, особенно сейчас, когда рана на ноге еще отнимает силы. Он, как и я, уже никогда не сможет бегать, но от гребца никто не требует легкой походки, ему важнее сильные руки и крепкая спина.
Вскоре после этого я, как обычно, пришла вечером в храм посмотреть на звезды вместе с Хри.
Огни города еще не начинали гаснуть, улицы казались многолюднее обычного. Я поделилась недоумением с Хри, тот в ответ улыбнулся.
- Взгляни на восточный горизонт, - показал он. - Видишь звезды над дальними холмами? Сегодня они не двинутся выше, но завтрашней ночью там, поднявшись из пустыни, взойдет холодный и ясный Сотис. Вступив на небо, он затрубит в охотничий рог, звук которого разнесется от края до края Черной Земли, и тогда Хапи, отворив сокровенные истоки Нила на Элефантине, освободит речные воды. Сорок дней Нил будет подниматься, заливая поля и даруя жизнь земле Египта. Завтра, в ночь восхода Сотиса, будет великое празднование. А в последующие пять дней наступят дни рождения богов.
- Я родилась в ночь первого восхода Сотиса, - проговорила я. - Так сказала Лида, она меня повивала.
Лицо Хри прорезала широкая улыбка.
- Чудесно! Дети, пришедшие в мир с восходом Сотиса, считаются в Черной Земле возлюбленными и избранниками богов - ведь они родились с ними в одну ночь. Владычица, назначив тебя к служению, подала тебе знак не несчастьем, а чистейшим звездным светом!
Я посмотрела на горизонт, где появится Сотис. В ночь перед тем как черные корабли пришли в Пилос, он горел тем же ясным и холодным светом, что и в ночь моего рождения.
С храмовой пристани раздались громкие крики, двор заполнился людьми. С крыши, где мы стояли, я увидела других жрецов: одетые в такие же, как у Хри, церемониальные одежды, они спешили к небольшому каменному зданию в конце причала.
- Что случилось?
- Нил поднимается, - ответил Хри. - Жрец, измеряющий по камням уровень реки, определил, что начался разлив. Хапи открыл свои воды! - Голос его на миг прервался от радости. - Вновь свершилось чудо, боги возобновили завет с Черной Землей!
Он коснулся ладонью моей головы.