Мы по очереди держали повязку у раны, а корабль подбрасывало и качало. В каморке стало совсем темно, словно наступили сумерки. Откуда-то равномерно нарастал оглушительный рев - находил ливень.
Я выглянула наружу, затем выбралась из каморки, прикрыв за собой дверь.
Дождь лил сплошным потоком. Намокший парус, туго натянутый ветром, рвался с канатов. Весла втащены внутрь, барабан смолк. Как только я шагнула из-за носового укрытия, меня хлестнуло порывом ветра, я едва устояла на ногах. Пробираясь к корме между гребцами, я видела, как кто-то из них занялся полученными ссадинами, многие просто сидели, опустив голову, - словно кони, в изнуряющей гонке достигшие цели на пределе сил.
Кос и Ксандр стояли у кормила. Я взобралась к ним по веревочным ступеням, не обращая внимания на протянутую руку Коса.
Горизонт будто подступил ближе - вокруг вздымались лишь зеленые гряды океанских волн, между которыми корабль скользил, как дельфин. Волны перехлестывали через носовую палубу, разбиваясь в воздухе веером пенных брызг. У кормы трое мужчин вычерпывали воду.
Далеко справа шел еще один корабль - "Крылатая ночь": видны были нарисованные на парусе черные крылья.
- Как там Бай? - прокричал Ксандр.
Я не сразу сообразила, что Бай - это, наверное, раненый гребец.
- Стрела попала в плечо, а не в грудь. Должен выжить.
- Хорошо, - кивнул Ксандр. Даже вдвоем с Косом они едва удерживали кормило.
- Где остальные корабли? - спросила я.
- Не знаю, - ответил Ксандр. - Ней велел нам прорваться вперед и принять удар, а потом уходить прямо по ветру. Теперь находит шторм. Все молитвы к Владычице Моря, какие ты знаешь, будут как нельзя кстати.
Тучи сгущались словно предвестие, словно гнев Владыки Бурь.
Остров Мертвых
И шторм, и ночь настигли нас одновременно. Бай - раненый гребец - пришел в себя, полубезумный от боли; его стошнило мне на колени. Девушку тоже укачало, в каморке едва можно было дышать. Что поделать - корабль бросало вверх-вниз так, что меня временами ударяло головой о стену. Сгустилась ночь, мы сидели в темноте. При такой качке жечь огонь опасно - даже если кто-то из нас рискнет пробраться через весь корабль на корму, чтобы принести жар. Да и как знать, не потухла ли та жаровня…
После наступления тьмы в каморку втиснулись двое гребцов, промокшие и замерзшие.
- Кормчий велел пойти отдохнуть, чтобы потом заступить с новыми силами, - сказал один из них. - Как Бай?
Тот спал или, может, снова потерял сознание, но лихорадки не было.
Вшестером мы сгрудились в маленькой каморке длиной чуть больше моего роста, к углу сходившей на нет, а у выхода расширявшейся примерно до той же длины. Потолок нависал низко, сидеть можно было только сгорбившись.
Бай единственный из всех поместился лежа - да и то потому, что головой его уложили мне на колени, а ногами он упирался в самый угол. Мальчишка спал на коленях у матери.
Один из гребцов шутливо кивнул на него:
- Крепкий желудок, как у моряка: хоть сейчас в гребцы.
Мать мальчика едва улыбнулась. Я четко услышала ее мысль, будто высказанную вслух: если так пойдет дальше, то брать детей в гребцы придется уже скоро.
Сестру Коса бил озноб. Она пересела поближе ко мне, я обернула ее покрывалом.
- Не заболела? - спросила я тихо.
- Нет, просто холодно. - Ее трясло. Всего несколькими годами моложе меня, очень хорошенькая. Без сомнения, ее не обошли вниманием в Пилосе.
- Как тебя зовут?
- Тия, - ответила она. - Я дочь Ясона, корабельного мастера. Кос - мой старший брат.
В темноте я на миг закрыла глаза.
Когда служишь Ей, всегда так. Что-то неуловимо кружит рядом, и порой в сплетениях проступает смысл, словно касание Ее руки, словно тонкий шепот о будущем, о прошлом.
Среди ночи гребцы сменились, пришли двое других - тоже промокшие и изможденные. Один из них, друг Бая, занялся раненым, который к тому времени проснулся и захотел пить. Лихорадки у Бая по-прежнему не было, кровотечение стихло: кровь под повязкой чуть проступала лишь тогда, когда он шевелил рукой.
Ночь тянулась бесконечно. Я даже не надеялась уснуть, но неожиданно для себя задремала, склонившись к плечу Тии.
Мне снился холм над коричневой рекой - молодая поросль пригретых солнцем олив, ровные ряды виноградных лоз… На склоне рядом со мной стоит девушка с рыжими, как пламя, волосами, в развеваемом ветром черном хитоне. На бледном лице - черные глаза, словно провалы подземных пещер. Я узнала Ее.
- Великая Владычица, - сказала я, - мне неведомы твои замыслы. И я нарушила запрет видеть кровь.
- Ты исполнила мое требование, - ответила Она, простирая ко мне белую руку, усыпанную золотыми веснушками. - Ты следуешь моей воле.
- Нести тебя в себе, куда ты укажешь. Но, Владычица… - запнулась я на мгновение, - ноша слишком тяжела, от меня так многое скрыто. Я не могу нести тебя одна.
Она обратила ко мне лицо и улыбнулась гранатовыми губами:
- Ты не одна.
Я проснулась от того, что корабль встряхнуло. Кажется, начинало светать.
Я выбралась наружу.
Дождь налетал бурными клочьями, парус рвался с мачты. Рассвет уже близился, очертания корабля смутно проступали сквозь тьму. Ксандр стоял у кормила, привязавшись к нему веревкой: живой или мертвый, он не сойдет с места.
Я решила было добраться до кормы, но в борт ударила волна, чуть не смахнув меня с палубы. Я упала под скамью для гребцов, меня окатило потоком соленой воды. Тяжело поднявшись, я вернулась обратно в каморку.
К полудню шторм только усилился, нас швыряло из стороны в сторону. Каждый раз, когда корабль накрывало волной, я не знала, суждено ли нам вынырнуть. Вода просачивалась сверху сквозь щели, мы начали выплескивать ее за дверь, где трое гребцов, привязанные веревками к ограждению, вычерпывали ее за борт. Из еды у нас оказались только оливки, а идти на корму, где были сложены остальные припасы, никто не рискнул. Тия не могла есть, Баю хотелось только нить. Я не отказалась бы от хлеба, но его все равно не было.
В дверь постучался кто-то из гребцов - звать тех двоих, что сидели с нами.
- Выходите. Надо убрать парус: не ровен час сорвет ветром.
- А что значит идти без паруса? - спросила я.
- Это значит идти, куда вынесет шторм. И стараться держать корабль носом к волне.
Они вышли.
Я прислонилась спиной к двери. Все мольбы к Владычице Моря уже исчерпаны и у меня, и у других. Я закрыла глаза. "Владычица, будь милостива к твоему народу, - подумала я. - Будь милостива".
Наступила ночь. Кто-то из гребцов принес кувшин вина, полный бурдюк воды и соленую рыбу, которую не надо готовить. Тию затошнило от одного взгляда на рыбу, Бай немного поел. Лихорадки у него по-прежнему не было, и я начинала надеяться, что он выздоровеет. Если к тому времени мы все не пойдем ко дну.
После полуночи показалось, что дождь стихает. Корабль по-прежнему бросало на волнах, зато ветер вроде бы ревел не так яростно. Я выглянула наружу.
Дождь и вправду стих. Лишь брызги рассыпались по палубе, залитой водой почти на пядь. "Дельфин" шел носом к волне, у кормила стоял Кос.
Я прошла на корму. Вода плескалась выше колена.
У веревочных ступеней меня захлестнуло ветром. Ксандр, показавшийся в дверях носовой будки, при виде меня замер - и поддержал меня за руку, когда корабль накренился.
- Что случилось? - крикнул он. - Бай?
Я помотала головой.
- С ним все нормально, - прокричала я в ответ. - Просто вышла оглядеться. Дождь вроде стихает.
Ксандр поднялся по веревочной лестнице на палубу.
- Кос, иди вниз, твоя очередь. - Он отвязал Коса от кормила.
Одеревеневшими руками Кос привязал его на то же место. Я забралась наверх по ступенькам; ветер с силой хлестнул в лицо, я уцепилась за поручень. Внизу море вскипало белой пеной, ударяя волнами в корабль. Среди туч впереди виднелась проплешина - краешек неба с тускло блестящими звездами.
- Правлю туда, - крикнул Ксандр. - Смотри, чтоб не смыло за борт. Лучше ступай вниз.
При мысли о темной зловонной норе меня передернуло.
- Пока побуду здесь.
Ксандр покачал головой:
- Ну как хочешь, твоей Владычице виднее.
Я крепче ухватилась за поручень - рисковать было незачем.
Ветер меня освежил. Корабль несся вперед, перескакивая через вздымающиеся валы, но уже без боковой качки. Я прокричала об этом Ксандру, придвинувшись к самому его уху. Он кивнул:
- Волна идет более ровная. Выбираемся из шторма. И корабль вроде бы цел - редкое везение. Ее рука, не иначе.
Мы шли к востоку, небо впереди начинало светлеть.
- Интересно, где остальные? - крикнула я.
Ксандр покачал головой:
- Разбросаны по морю. Если вообще выбрались.
Прошло еще не меньше часа. Я не отрывалась от поручня; дождь иссяк, на меня попадали только редкие брызги. Над головой проявились звезды, последние клочья грозовых туч остались позади.
"Благодарю тебя, Владычица, - подумала я, - благодарю за милость, дарованную твоему народу. Милость - и рассвет".
Розовая полоска протянулась по дальнему краю горизонта. Большие зеленые волны, вздымаясь, укачивали корабль.
Ксандр, отвязав веревку, закашлялся.
- Тут где-то был бурдюк… - Его голос охрип от крика.
Я принесла ему бурдюк и открыла. Он, поведя бровью, протянул бурдюк мне:
- Попьешь, сивилла?
- Здесь хватит двоим. - Я отхлебнула немного, остальное отдала ему. Он пил жадно, губы двигались в такт глоткам.