- Нас разделяет последняя оборонительная полоса. Враг рассчитывает взломать ее и ворваться в город. Он не пожалеет для этого ни средств, ни сил. В создавшемся чрезвычайно критическом положении мы, несмотря ни на что, обязаны сохранить хладнокровие и здравый рассудок. С Дальнего Востока и из Сибири подходят свежие силы, эшелон за эшелоном. Мы будем сражаться насмерть. Враг в Москву не пройдет. В связи с создавшимся положением жители Москвы обязаны подчиняться железным законам, которые диктуют нам время и обстоятельства, сохранять строжайший порядок. Уже сейчас в городе замечаются отдельные случаи ограбления касс, магазинов, продовольственных складов, ювелирных мастерских и так далее. Зашевелились долго таившиеся враждебные элементы. Замечается самовольное оставление служебных постов и учреждений. Паника, вызванная приближением вражеских войск, бывает страшнее и опаснее самих вражеских войск. Мы должны пресечь ее в самом зародыше.
Человек в штатском обернулся к капитану войск НКВД. Капитан тотчас развернул на столе карту Москвы. Она была разбита на квадраты, обведенные разноцветными карандашами.
- Смотрите, - сказал штатский, обращаясь ко мне.
Он указал пальцем на обширный район, включающий в себя Красную Пресню, часть Садового кольца от площади Восстания до площади Маяковского, а также кварталы от улицы Герцена по Тверскому бульвару до площади Пушкина, обе Бронные с примыкающими к ним переулками.
- С этого момента, - продолжал штатский, - и до особого распоряжения вам принадлежит полная власть в указанном мною районе, и вся ответственность за порядок и дисциплину лежит на вас, товарищ капитан. Выдайте капитану Ракитину постановление Государственного комитета обороны, подписанное товарищем Сталиным, и удостоверение.
Капитан войск НКВД вынул из портфеля напечатанное типографским способом постановление на одном листочке.
- Ознакомьтесь, - сказал человек в штатском.
Я стал читать. От тех страшных в своей беспощадной силе слов, которые я про себя произносил, у меня дрогнули руки. И человек в штатском, заметив это, негромко стукнул ладонью по столу.
- Будьте стойки, капитан. Война разоблачает карьериста, шкурника, труса и паникера. Никакой пощады паникерам, лазутчикам, грабителям и подстрекателям к беспорядкам. Вам ясна задача, товарищ капитан?
- Так точно, ясна, товарищ... - Я не знал ни фамилии, ни звания этого человека. - Задание Государственного комитета обороны будет выполнено.
Штатский одобрительно кивнул, но выражение лица, строгое и суховатое, не изменилось. Капитан войск НКВД подсунул мне книгу с разграфленными листами.
- Распишитесь. Вот здесь и вот здесь...
Я расписался.
- Перенесите на свою карту район ваших действий, - сказал майор Самарин. - Постановление прочтите всему батальону, после чего немедленно приступайте к выполнению задания.
- Слушаюсь, - сказал я.
Майор улыбнулся и мягко, но настоятельно попросил:
- Пожалуйста, отличайте обыкновенных граждан от злостных нарушителей порядка. Комиссар, вы меня поняли?
- Так точно, понял! - откликнулся Браслетов, вскакивая.
- О месте вашего нового штаба немедленно сообщите мне, - сказал майор Самарин.
Человек в штатском провел ладонью по узкому усталому лицу, с минуту посидел с закрытыми глазами, затем рывком встал.
- Желаю удачи, капитан, - сказал он резко и двинулся к двери, больше не взглянув на меня; на ходу надел фуражку. - Куда теперь? - вполголоса спросил он у майора.
- В Сокольники, - тихо ответил Самарин.
Я хотел проводить их до машины, но штатский остановил меня.
- Занимайтесь своими делами.
Мы остались втроем. Лейтенант Тропинин, склонившись над картой, изучал район будущих действий.
- Ничего себе, миссия... - проворчал он, покачав головой.