"Я жила где-то здесь, - затравленно озиралась Марсель, - в этой тюрьме, в клетке, а они творили со мной что хотели. Я ничего не помню! ничего! а вдруг они сделали мне операцию на мозге?! нет, я ведь думаю, понимаю… превратили меня в зомби, запрограммировали, заставляли что-то делать, и я их слушалась, как собака! что мне могли приказать? убить кого-то?"
Чистенькая палата в одно мгновение сделалась адом, профессор - чудовищем! Все стало невыносимо ясно - толстенное непроглядное окно, дверь с тем же пуленепробиваемым стеклом… на двери нет ручки изнутри!
- Марсель, вам нехорошо? - привстал было профессор, но она отскочила от него, подыскивая, чем бы защититься.
- Не подходите!
- Успокойтесь, Марсель…
Она схватила свободный стул.
- Что вы сделали со мной?! вы! отвечайте!
Герц остановился - миловидная тоненькая девчушка вся кипела, глаза ее зло горели, руки вцепились в спинку стула.
- Зачем вы меня здесь держите?!
- Исключительно для вашего блага.
Пятясь, Марсель искала телефон, он работает, почему работает - думать некогда; сейчас, сейчас я вам устрою…
- Что вы хотите делать?
- Вызвать полицию! Сидите там, а то я вас ударю!
- Напрасный труд, Марсель, - со змеиной вежливостью заметил профессор. - Имейте в виду, что при наборе номера полиции аппарат отключится.
- Тогда… вы один не выйдете отсюда, только со мной!
- И угрожаете вы мне зря. Во-первых, я намного сильнее вас, а стул - не оружие. Во-вторых, дверь не заперта, и я вас не держу. Одежду вы можете взять у Клейна, моего ассистента, он подобрал для вас кое-что подходящее по нынешней погоде. Но если вы не дослушаете меня, то попадете в скверную историю.
С каждым его словом хватка Марсель ослабевала - может, этот ровный глуховатый голос так действовал или почти бездвижный бледно-голубой взгляд; ее охватывало тошнотворное вялое отчаяние, она не понимала еще, что ждет ее за дверью, но рвануться и выскочить уже не могла. Скверная история - да, правда. Скверная история…
Стул опустился, и, держась за него, она сползла на пол, сжалась.
- Не плачьте, Марсель. Все не так плохо, как вы думаете… - Герц замялся. Утешать он никогда не умел, он старался убеждать, но порой его доводы не имели смысла. Он не мог просто выпустить девушку из дома - она сразу же столкнется с такими проблемами, что поневоле хочется посадить ее под замок. Но все собранные документы, даже видеопленка - в ее глазах ложь, подтасовка, мастерская фальсификация, ведь она ЖИВА. Ей пришло в голову самое естественное решение - махинации врачей, хитростью завладевших ею для секретных, запрещенных экспериментов, лишивших ее памяти. Она беззащитна, она в их власти - вот что она думает. И лишь в ночь с воскресенья на понедельник, около 01.55 Марсель поймет, что он ее не обманывал, потому что в это время она начнет умирать.
Марсель рыдала, а Герц ничем не мог помочь ее горю. Он ждал.
- Я вас не держу, - выждав, повторил Герц. - Но вы должны быть готовы к тому, что вам окажут не слишком любезный прием. Бывают случаи необыкновенного сходства и бывает, что люди пользуются этим… не всегда корыстно, а чаще повинуясь болезненному желанию уподобиться до мелочей своему двойнику. Так могут подумать и о вас, но всерьез бояться этого не стоит, ведь вы - Марцелла Фальта и можете это доказать.
Спустя некоторое время Марсель затихла. Она была опустошена, и в душе остался один страх - неотвязный, тикающий, как адская машина. "Я уйду, уйду, - думала она, - уйду немедленно. Да, уйду… а что дальше? они позовут меня, и я вернусь. А если захочу рассказать о них, что будет со мной? упаду в обморок? язык отнимется? наверное, я выполню любой приказ… я даже его не услышу!.. Зомби, я - зомби! па, мне страшно…"
- У меня есть к вам три просьбы, Марсель. Это именно просьбы - я прошу вас никому, кроме вашего отца, не говорить о том, что вы были у меня. Затем - я прошу вас избегать знакомых, кроме тех, с кем вы действительно были близки. И последнее - я прошу вас до понедельника не уезжать из Дьенна. В ваших силах исполнить эти просьбы без вреда для себя. Вы можете ничего мне не обещать, но помните - от этого зависит ваше будущее.
"При чем тут отец? - промелькнуло у Марсель. - Он знает об этом?! я ничего не пойму…"
Она собралась с духом:
- Профессор… сьер Вааль, я хочу спросить…
- Помочь вам?
- Нет, я сама. - Марсель встала, выпрямилась, но боязнь и смятение не отпускали ее, мешали твердо поставить голос. - Я… выполню ваши требования… но с условием.
- Я слушаю.
- Вы мне скажете… должны мне сказать правду. Или я вообще никуда не пойду!
"И это было бы прекрасно, - мрачно подумал Герц. - Лучше не придумаешь".
- Я хочу знать, - чуть не по слогам, но тверже и тверже выговаривала Марсель, - хочу знать, что вы со мной сде-ла-ли. Только правду.
- Боюсь, Марсель, вы мне не поверите.
- Скорее всего не поверю.
- А если я предъявлю доказательства?
- Попробуйте.
- Воля ваша. Включите видеомагнитофон. Вот кассета.
Пока экран мерцал и рябил, Герц счел нужным пояснить:
- Первая запись сделана около девяти часов тому назад на кладбище Новых Самаритян; светочувствительность камеры переменная. Вторая запись - здесь, этажом ниже. Теперь глядите.
Первая часть фильма была очень короткая, вторая - подлиннее. Марсель смотрела молча, едва дыша; фильм кончился, она перемотала пленку обратно и посмотрела еще раз.
Содержание фильма пересказывать излишне.
- Нет, - сказала она. - Нет…
- Побывайте у Новых Самаритян, удостоверьтесь.
Марсель нашла у себя пульс на запястье, хлопнула себя по щеке.
- Не верю. Этого быть не может. Вы это… сами смонтировали.
Герц помолчал, кашлянул и сказал уже не так официально:
- Марсель, я дам вам машину и шофера, так будет удобней…
Марсель сидела на кровати, закрыв глаза, и мяла в ладонях край одеяла. Снова и снова видела она - не на экране, но видела - заоваленный сверху надгробный камень со своим именем, обугленную вспучившуюся землю. Худощавый малый в комбинезоне хирурга колол ей руку блестящим инструментом… эти ранки, вроде мелких подсохших царапин - да, вот они, чешутся немного, отсюда текла и не сворачивалась кровь, а он их заклеивал. И на животе тоже должен быть след укола длинной иглой. Санитар Клейн бил ее током, а она дергалась на высоком узком столе с трубчатыми железными ножками.
- Ног я живая, - неуверенно сказала она.
- Теперь - да.
- Все равно не верю, - прошептала Марсель, упрямо качая головой. - Так не бывает.
Только что окружающее представлялось ей кошмаром, и профессор играл роль хладнокровного ученого-истязателя. Нельзя же быть наивной и воображать, будто яйцеголовые умники не пользуются любой лазейкой, чтобы по заказу, по циркуляру военного ведомства или для проверки своих душегубских замыслов производить опыты, от которых у нормального человека волосы дыбом встают. На то они и ученые, что им никакие законы не писаны. "Но ведь это в кино, - убеждала себя Марсель, - так бывает в кино… а Долорес?! почему она послала меня к черту? три года… - мысли жужжали и бились как мухи о стекло, она сжала пальцами виски, чтоб не сойти с ума. - Я заболела. Инфекция. Было плохо. Я почти ничего не соображала. Мне явился Сатана и стал тащить меня… это был бред, бред. А потом…"
Ветер! вот что было потом!
Ей померещилось - с громовым ревом реактивного истребителя она пронеслась над городом и устремилась в бездонную ночь; далеко внизу вздыхало море, над головой влажно колыхались тучи, ни звезд, ни Луны, только мгла и впереди - зев тоннеля, куда властно влек ее Ветер.
Вздрогнув, она поспешно открыла глаза, и гул надвигающейся смерти оборвался; она находилась в светлой палате, в недоброй тишине, под пристальным взглядом профессора. Здесь все замерло, застыло, лишь мигали зеленые цифры отсчета времени на панели видеомагнитофона.
- Что же - я умерла?
- Да, Марсель.
- И меня…