"У тебя нет денег, документов. Даже до русской оккупационной зоны не доедешь. И вообще, ты…"
"Спасибо, что меня вылечил. Я твой должник".
"Я тебя не вылечил. - Большой, но отощавший Герц устало садится, косясь на странный радиоприемник. - Ты не сумеешь уехать, тебе нельзя встречаться с полицией. Дней через семь, восемь… я точно не знаю когда, но… Черт, как это тебе объяснить?!"
Гренки, бульон и сладкий чай не помогают, даже дефицитный мед и американский шоколад не впрок. Тяжесть и колотье в груди валят с ног, горло раздирает надсадный кашель, мутится в глазах. И вновь Изерге выныривает из темноты сквозь лиловое мерцание.
На сей раз он поступает умней: дождавшись, когда Герц уйдет, убегает из дома. Герцу это обходится в сутки лихорадочных розысков. Герц мечется, с нарастающей тревогой представляя, что Клейн начнет возвращаться в киямат при свидетелях.
Выручает чутье на тайное, незримое для других свечение. И то, что Изерге, отчаявшись сесть на поезд, пустился в обратный путь пешком - безошибочно и напрямик, как перелетная птица к родному гнезду.
Бросив в кустах взятый напрокат потертый "БМВ", Герц спешит за удаляющимся Изерге через сырой заросший луг.
"Ты не можешь уйти, Клейн. Давай вернемся в город вместе, я все расскажу тебе".
"Пусти, я по-хорошему прошу последний раз, - шатаясь от слабости, Изерге все же готов к драке. Но Герц выше, сильней, его удар тяжел и меток. В висок - не убить, оглушить".
Герц несет его к машине, как ребенка. На счастье, здесь безлюдно, и он не боится, что кто-нибудь видел их. Он испытывает жгучий, почти нестерпимый стыд, и не знает, как будет оправдываться перед Клейном, когда тот опять оживет.
Ему кажется, что он несет своего - еще нерожденного - сына.
Глава 3
Нежно защебетал будильник - короткими трелями, чтобы не раздражать.
Марсель просыпалась медленно, нехотя, переворачиваясь с боку на бок, комкая подушку и плотнее натягивая одеяло на плечи, пока ноги не открылись; тянуло назад, в сон, в изнеможение, где легкое тело приятно ныло и пело, как после танцев до упада, но сон уходил, впитывался в подушку, как в песок, пока голова не стала ясной и осталось лишь открыть глаза.
Она проснулась в небольшой, но удобной палате. Матовая стеклянная дверь, умывальник и все прочее за высокой, до потолка, складной перегородкой, телевизор и видик на элегантной подставке, цветы, зеркало, телефон, электронные часы - все как положено. Марсель сладко потянулась - настроение прекрасное! Хорошо быть здоровой!., только есть очень хочется.
Над дверью мелодично прозвучал сигнал; с улыбкой и подносом вошел плечистый невысокий санитар в бледно-зеленой форме - гладкие черные волосы, темные, чуть узковатые глаза.
- Доброе утро, барышня! пора завтракать. Я - Алард Клейн, из утренней смены.
- Доброе утро, Алард. Я - Марсель.
Как мило, что в больнице все приветливые и предупредительные. Как будто весь мир - один дом.
- Зовите меня просто Клейн. Будете кушать сидя или в постели?
- А можно встать?
- Разумеется, барышня.
"А мне было совсем плохо! - весело думала Марсель, надевая тапочки и халат. - Но все прошло! Наверное, я лежала без сознания… и бредила кажется, - бред вспомнился ей смутно и угрожающе, она дернула плечами от отвращения к своей слабости. - Надо сказать огромное спасибо врачу и всем, кто за мной ухаживал".
Она умылась и потянула шнур, свисавший с кронштейна; васильковые шторы разъехались - увы, окно тоже было матовым, молочным; щелкнув ногтем по стеклу, Марсель удивилась - ого! толстое, как литая стеклянная плита!
- Пожалуйста, Марсель.
Завтрак был чудесный: горячий бульон, телятина с кашей, кофе с молоком, малиновый джем и булочка, все пахучее, дразнящее, аппетитное. Марсель сдерживалась, чтобы не проглатывать куски целиком, и, жуя, прикидывала - сейчас около девяти, па в университете, а ма, должно быть, скоро придет; они знают, что она уже в порядке и звонить им… а! можно позвонить Долорес.
Незаметно появился санитар; утирая губы салфеткой, Марсель дружески ему подмигнула:
- Все очень вкусно, Клейн! Спасибо.
- Очень рад, что вам понравилось, барышня. Позвольте, я заберу… А сейчас послушайте моего совета - ложитесь-ка; придет профессор посмотреть вас, он строгих правил и не одобряет, если больные скачут как козы.
- А мне так хорошо, что я и скакать могу.
- Не сомневаюсь, барышня, но вы лучше примите к сведению мой совет.
- Сейчас лягу, - послушно кивнула Марсель и, только за Клейном закрылась дверь, прыгнула к телефону.
- Да-а? - послышалось в трубке знакомое контральто Долорес.
- Лолита, здравствуй! Это я - Марсель.
- Глупая шутка, - резко ответили на том конце провода и положили трубку.
"Вот это да…" - недоуменно собрав губы трубочкой, Марсель еще раз набрала номер.
- Это опять вы? - Голос Долорес звучал жестко. - Прекратите, или я заявлю в полицию.
Последовал щелчок - и частые гудки. Марсель не успела огорчиться, как зазвучал входной сигнал - и она мгновенно оказалась в постели.
Неторопливо вошел высокий пожилой мужчина, тоже одетый по-больничному, с кожаной папкой; его тяжелое, неподвижное лицо насторожило Марсель, а блекло-синие глаза прижали ее строгим взглядом к подушке. Раньше она никогда его не видела - или не запомнила.
Подвинув к кровати легкий стул, вошедший улыбнулся уголками тонких, резко очерченных губ.
- Здравствуйте, Марсель. Меня зовут профессор Вааль, Герц Вааль.
- Доброе утро, профессор. - Дежурная улыбка профессора не поколебала отчуждения, которое сразу поселилось в душе Марсель. В профессоре чувствовалась несокрушимая сила; он походил на одного из тех великанов, которые… нет, не надо вспоминать. Санитар Клейн - тот хоть и с фигурой вышибалы, не то культуриста, но от его широкого нескладного лица веяло добрым теплом. Профессор был другой.
- Как ваше самочувствие?
- Очень хорошо.
- Вас ничто не беспокоит?
"Телефон, - мысленно ответила Марсель, - меня беспокоит", а вслух сказала коротко и суховато:
- Нет, не беспокоит.
- Я рад за вас, - тем же дежурным голосом отозвался профессор. - Мне надо кое-что сообщить вам - нечто очень важное для вас. Приготовьтесь выслушать меня внимательно и постарайтесь понять.
Марсель с некоторой опаской наблюдала, как он открывает свою толстую папку.
- Это вечерняя газета. Посмотрите.
"Ничего себе - нечто важное! - Марсель пробежала глазами заурядную "Дьенн Вахтин". - Что здесь такого особенного? - выборы в магистрат, выставка аквариумных рыбок, человек искусан собакой, ограбление на вокзале, террористы…"
- Я посмотрела.
- Вас ничто не удивило?
- Нет, профессор.
- Взгляните на дату выпуска.
Она пошуршала листами, возвращаясь к началу, - и обомлела.
Нет, чушь какая-то…
Марсель еще раз вчиталась в красную рамочку справа от заглавия, внутри у нее стало холодно и пусто, а в голове заметался панический вопрос, который тут же слетел с языка:
- Я… так долго была без сознания?
- Да. Более трех лет.
Это никак не вмещалось в Марсель. Три года! Она жалобно посмотрела на профессора, ожидая поддержки, потом выскользнула из-под одеяла - снова к зеркалу.
На нее глядела прежняя, вчерашняя Марсель, не осунувшаяся, не побледневшая, нисколько не изменившаяся, лишь напуганная, и губы чуть дрожат. С минуту она разглядывала себя, и постепенно страх сошел с лица; она высоко вздернула рукав пижамы - та же тонкая, но сильная рука, та же гладкая кожа с золотящимся пушком. Те же пышные вьющиеся волосы! те же глаза!
- Зачем вы меня разыгрываете? - с гневом повернулась она к профессору и тут сообразила, что стоит босиком, в одной пижаме на голое тело. - Это жестоко! - подхватив халат, она проворно оделась и запоясалась. - Порядочные люди так не поступают. - Она нащупала ногой и надела тапочки.
- Погодите сердиться, Марсель. Я уже стар, чтобы так шутить, и считаю своим долгом предупредить вас - хоть это и будет вам неприятно - о том, чего вы не знаете. Надеюсь, это поможет вам избежать многих ошибок и необдуманных действий. Взгляните на этот документ, - из папки появился листок с сероватым, словно пеплом написанным шрифтом.
Хмурясь, Марсель брезгливо взяла ксерокопию: "Хм! странно - герб, печать… Государственный медицинский документ, форма 84. Свидетельство о смерти… Фальта Марцелла… умерла… сентября… причина смерти - легионеллез…"
Марсель тихо прыснула в ладошку; профессор глядел на нее безразлично и устало.
- А что такое легионеллез?
- Острое инфекционное заболевание. Вызывают его микробы - легионеллы.
Смеясь, Марсель вернула ему бумагу:
- Вот не знала, что я - покойница.
- В данный момент вы живы и здоровы.
- Я не пойму, зачем это представление? - минутное веселье от чтения нелепого документа покинуло Марсель, и вновь вернулось нехорошее чувство к профессору и его дурацкому розыгрышу. - Чего вы от меня хотите?
И жутковатая мысль завладела ею, набросилась, ошарашила, едва не сбила с ног - все подстроено! здесь какая-то гнусность, подлый трюк! такие случаи были, но ей они казались выдумкой, газетной уткой, а на самом деле вот как… Если инфекция, зараза, то родителям показали ее через стекло и отдали для похорон закрытый гроб, а ее, живую, зарегистрировали как мертвую и использовали… какая мерзость! ставили на ней опыты!