14.
Жилище Элари оказалось более чем скромным - одна крохотная комната, ещё меньшая кухня, душ и короткий коридор. Когда Суру ушел, мне стало очень неуютно здесь, в совершенно незнакомом месте - жилище человека, отдавшего за меня жизнь. Или подарившего мне свою?
Я прошелся по комнатке, разглядывая вещи. Их оказалось немного - несколько книг со странным, но понятным мне шрифтом, какие-то безделушки, неумелый рисунок - лицо девушки - на стене… всё чужое, чуждое…
Я лёг. Если закрыть глаза, то словно ничего и не изменилось - я по-прежнему дома. Но каким был мой дом? Я помнил это… отчасти. Верить в то, что ничего не изменилось, было легко. Но в моей памяти жил иной человек - пусть лишь отдельные его воспоминания, но это был по-прежнему Айскин Элари. А кем был я?
Ни я, ни Элари уже не были отдельными. Мы слились, - точнее, ещё только начинали сливаться - во что-то третье. Но во что?
Мне стоило подумать об этом, но я стал вспоминать Элари - это было единственное, что я ещё мог для него сделать, мой долг перед этим юношей, отдавшим мне свою жизнь. Конечно, это было нелегко. Прошло много дней, прежде чем его история стала понятна мне - по крайней мере, в наиболее существенной её части. Я запишу её, как записываю сейчас свою, и расскажу вам, пусть это и будет рассказ от третьего лица. Но Элари продолжает жить, хотя бы только в моих воспоминаниях, - и, хотя это и небезопасно, я хочу, чтобы однажды он вернулся к настоящей жизни. Я знаю, что этому не бывать никогда и хочу лишь, чтобы у нашей общей истории был хороший конец.
Часть 2: В расщелинах мира
Глава 1: Утро
1.
Как всегда, Элари разбудило струившееся в окно утро, ясное и солнечное. Вчера он полночи просидел на крыше, высматривая падающие звёзды, и проснулся много позже обычного.
Юноша пару минут сощурившись смотрел на солнце, потом вскочил и потянулся, хотя сегодня, в выходной день, никаких особых дел не предвиделось.
Теперь он жил один и мог потягиваться нагишом, не боясь получить подзатыльник. Правду говоря, под ватным одеялом было жарко и пока мысль об одежде не привлекала. С минуту он рассматривал свою стройную тень, потом открыл окно, впустив утренний ветер в маленькую, обычно полутемную, но все же свою комнату на улице Листьев. Втекающий в окно воздух дышал легкой прохладой, но под одеялом Элари вспотел и теперь ему стало холодно. Он не любил мерзнуть - как, впрочем, и потеть.
Свет в крохотной душевой казался тусклым после ослепительного солнечного сияния. Юноша, ёжась, забрался под шумные струи и вода лишь сначала показалась ему ледяной - другой, впрочем, не было. Вытираясь, он посмотрел в зеркало. Пять последних лет он работал наравне со взрослыми и его фигура не вызывала нареканий. А лицо… он знал, что девушки считают его красивым, а мнение ровесников не очень его волновало. Итак, он вытерся, но не стал утруждать себя одеждой - кто его может увидеть?
Комнату он получил всего год назад, окончив школу, и до сих пор жил один, без подруги - страный выбор для юноши его возраста, но недавние воспитанники сиротского приюта больше всего на свете ценят одиночество, и пока оно не успело надоесть ему. Впрочем, в восемнадцать лет редко думают над такими вещами, особенно когда впереди - целый свободный день и у тебя много друзей… ну, не очень много. Приятелей - половина мальчишек с южной окраины, а друзей… разве что Эльт и Атхей Суру, Житель Пустыни по крови. Был ли он его настоящим другом? Элари не знал. Он никогда не был у него в гостях, хотя отлично знал, где он живет. Суру был воин, Защитник, и Элари старался брать с него пример, хотя сам был не очень осторожен и чересчур любопытен.
Он позавтракал оставшейся с вечера кашей и хлебом - теперь он мог питаться и получше, но привык к такой простой еде. Потом вымыл посуду и вновь подошёл к окну. Хотя ночь уже давно кончилась, было странно тихо, даже для выходного дня. Редкие прохожие, ещё более редкие машины… Под небом плыли редкие облачка, на асфальте разлились лужи - под утро шёл дождь. Шелестела листва. Элари захотелось погулять и он стал собираться.
Одеваясь, юноша включил радио - просто чтобы узнать, что происходит в мире. Из динамика донёсся слабый голос витийствующего диктора.
- …весь народ. Великий народ Айтулари, спасенный своим Председателем в этой благословенной земле…
Элари поморщился. Ещё маленьким мальчиком он возненавидел эти официальные восхваления - но, став пять лет назад юношей, научился держать свои мысли при себе. Приятно, конечно, когда тебя хвалят - но когда хвалят всех, да ещё в расплывчатых выражениях, да ещё так неуклюже, словно человек, писавший речь, делал это торопливо и с отвращением… поневоле поверишь, что лесть есть суесловие и грех. Порой Элари жалел, что в Айтулари религия оказалась под запретом - хотя и сомневался, что проповеди закона божьего доставили бы ему большее удовольствие…
Диктор вдруг смолк на полуслове, словно подавившись фразой. Юноше показалось, что в студии идет яростный спор, но по доносившимся до него глухим звукам ничего нельзя было разобрать. Элари подумал, что может быть он проснулся волшебником, способным телепатически внушать свою волю - и тут же помотал головой. Недаром ему говорили, что безделье - злейший враг разума… и тут он навострил уши. Диктор начал читать официальное сообщение - и у Элари вдруг словно остановилось сердце.
2.
- …Сегодня, в четыре часа утра, нарушив соглашение о вечном мире, орды сурами вторглись на нашу территорию. Защитная Стена взорвана. Подробности неизвестны. Вдоль границы идут тяжелые бои. Правительство свободного Айтулари и сам Председатель Гантай-Кев призывают всех боеспособных мужчин вступить в ряды армии и разгромить самого злейшего врага человечества. Запись добровольцев производится в…
Айскин рывком выключил радио. Его охватила обморочная слабость, ноги подкосились и он не заметил, как сел на постель. Страх ледяной лапой сдавил его сердце. Война с сурами висела над всеми жителями Айтулари вечной тенью - с рождения и до смерти. Поколение за поколением уходили в страхе, так и не дождавшись её. Но теперь… Юношу поразил не столько сам факт начала войны - об этом давно говорили - сколько прорыв оборонительной линии, считавшейся неприступной. Не приходилось сомневаться, что орды сурами, сожрав всё, пригодное в пищу, теперь в немыслимых количествах обрушатся на последний оплот человечества в Айтулари.
Три века назад люди колонизировали этот северный континент. Никто не знал, откуда появились сурами, но после долгой войны был найден компромисс - люди на своей родине, в Ленгурье, отгороженные от врага военным флотом, и дикие и ненасытные сурами в Айтулари. А если часть колонистов захотела независимости и решила остаться - это их проблемы. Никто в метрополии не поспешит на помощь шестистам тысячам отщепенцев - что бы ни случилось.
Но Айскин отчаянно хотел жить.
3.
Желание сделать хоть что-то быстро прогнало оцепенение. Быстро одевшись, Элари выскочил на улицу, невольно поежившись в тени своего старого дома. На нем были серые джинсы, синяя просторная рубаха с короткими рукавами и сандалии на босу ногу - почти весь его гардероб. Он пошел к центру города, и его шаги скоро превратились в бег. Мучительный страх подгонял его. Элари собирался найти своих друзей и едва воспринимал окружающее - он был наполовину уверен, что всё это происходит в каком-то кошмарном сне.
Сияющему солнцу и голубым небесам не было дела ни до каких человеческих трагедий. Но Элари едва замечал их, как, впрочем, и улицы, по которым бежал.
Правду говоря, Лахола вряд ли соответствовала пышному титулу столицы. Хотя в ней жила почти четверть всех людей Айтулари - сто шестьдесят тысяч - она была застроена четырех- и пятиэтажными длинными домами с высокими деревянными крышами, серыми от пыли и облезлыми. Её улицы, обычно пустынные в столь ранний час, сейчас были полны народа - сообщение переполошило всех. Многие будили своих соседей, спеша поделиться с ними ужасной вестью, другие бежали на площадь - на общее собрание жителей. Не все успели одеться, как положено и картина весьма походила на панику.
- Эй, эй, стой!
Юноша замер, тяжело дыша. Лишь через несколько секунд он узнал лучшего школьного друга.
- Ты уже знаешь?
- Ага. Кошмар, верно?
- Ты не знаешь, что будет?
- Нет.
Феминист замолчал. Он заработал это прозвище, где только можно вступаясь за девушек. Те тоже его любили. Вообще-то этого высокого красивого юношу с длинными волосами звали Эльтифарг Кари, или просто Эльт, но дурацкая кличка так прочно прилепилась к нему, что по-другому его не называл никто. Несмотря на ранний час, Эльт и сейчас был не один. Его новую подругу звали Янгута - невысокая красивая девушка с тёмными волосами. Как недавно со смехом уверял друга Эльт, она последняя - он собирался жениться на ней. До этого Янгута была подругой Элари и это едва не разрушило их дружбу.
Вместе, взяв друг друга за руки, они уже спокойно пошли на центральную площадь. Там уже собралось несколько тысяч человек - похоже, новость разнеслась гораздо раньше, чем о ней сообщили по радио. Минут через десять на каменной трибуне, сооруженной перед белеными колоннами Дворца Правительства, появился сам Председатель Гантай-Кев, бывший правитель земель Атымья, - средних лет мужчина с усами и в белом кителе с открытым воротом. Айскин раньше видел его только на портретах. Председатель с ходу обрушил поток проклятий на сурами, перемежая их с призывами "защитить родину". Главнокомандующий Ханмэй стоял молча. Казалось, он не слушает своего правителя.