Каково это - жить в мире устоявшихся догм, в мире, где давно за тебя решили, что правильно, а что нет, как тебе поступать и думать? А каково это, когда подобный мир рушится, когда на смену определенности приходит вакуум, когда осознаешь, что есть те, кто выше правил, обязательных для тебя? Каково это - учиться принимать самостоятельные решения, подобно тому как ребенок учится ходить, спотыкаясь, падая, набивая синяки и шишки?
Когда мечей и магии недостаточно, чтобы пробиться сквозь завесу лицемерия, когда весь мир восстает против тебя, объявляя награду за твою голову, когда образ жизни отцов больше не подходит для детей, - нужно нечто большее. Нужно понимание, кто ты и куда тебе идти. Ведь на силу найдется еще большая сила, но кто сможет встать на пути у человека, четко видящего свою цель? Нужно Просветление, которое превыше ветхих догм. И тогда даже на Темной стороне Луны проклюнется луч света, слабый, как новорожденный птенец, но ужасный для тех, чьи глаза отвыкли видеть.
Содержание:
Пролог 1
Часть первая. Святыня 1
Часть вторая. Предательство 21
Часть третья. Охота 42
Часть четвертая. Возмездие 69
Часть пятая. Смерть 91
Вместо эпилога 97
Примечания 97
Сергей ДОРОШ
Тёмная сторона Луны
И две тысячи лет - война,
Война без особых причин.
Война - дело молодых,
Лекарство против морщин.
Красная-красная кровь –
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива
И согрета лучами звезды
По имени Солнце…
Там, за окном –
Сказка с несчастливым концом.
Странная сказка…
Пролог
… Спина, старческая, сгорбленная. Седые волосы густы, как у юноши. Сколько же надо прожить высшему, чтобы стать стариком? А это важно? Это воин - тот, кто убивает, - и у него есть амулет…
… Тени неохотно расступились, выпуская его. Тело слилось с кинжалом в одном атакующем порыве. Ненависть? За что его ненавидеть? Просто нужно десять амулетов. Лучше снять их с трупов воинов. Они убивают лицом к лицу, ты - со спины, но это лишь детали. Смерть - она и есть смерть…
… Стальной захват пальцев на запястье. Он даже обернуться не удосужился. Вот и не верь слухам. Да, они действительно чуют опасность тоньше зверей. Два меча так и не покинули ножен. Но сутулость ушла, грива седых волос всколыхнулась веером. Короткий, скупой поворот. Ни на волос меньше, ни на волос больше: столько, сколько надо, чтобы пятнадцатилетний мальчишка согнулся пополам с рукой, завернутой за спину, выронив кинжал. Удар под колено. И вся кошачья ловкость тренированного тела не спасает от падения, боль в суставах…
… "Почему я? Ты быстр и ловок. Маг, священник или шпион - ты бы справился. Почему воин, который умудрился дожить до старости?"
"Ты несешь смерть. Значит, из всех них ты более всего ее достоин. - Шепот сквозь боль. Воин так и не отпустил его. - А своих… Они сволочи, девять из десяти, но свои…"
"Тебе бы на Марс попасть, чудо с Плутона…"
"Я не боюсь смерти".
"Именно поэтому я тебе ее не дам".
"Отберешь амулет?"
"Нет, покажу путь"…
… Камень больно бьет в спину. Рука в который раз проходит мимо. Голос старика: "Не думай. Освободи свои инстинкты. Ты же уже научился уворачиваться от камней. Почему же не идешь дальше, не ловишь?.. Время. Месяц - это слишком мало. Прости, мы, старики, так спешим, боимся не успеть"…
… Сабли вылетают из рук. Воин опустил мечи.
"Неплохо для месяца. Ты быстро учишься. Уже можешь держаться против меня семь минут, если уходишь в глухую защиту".
"Я хочу двигаться так же быстро, как ты, учитель".
"Это высшее искусство. Ты еще не готов к его постижению… В Тень, быстро!"
Тело, привыкшее мгновенно исполнять приказы учителя, уже растворяется в черном сумраке…
… Гордый орлиный профиль, бледное лицо. Клинки опущены к земле, но спокойствие иллюзорно. Слова - каждое как плевок в лицо: "Ты посмел передать наше мастерство непосвященному. Ты умрешь, предатель, и он умрет".
"Пожалей его, он знает совсем чуть-чуть, всего месяц тренировок".
"Закон суров, но он - закон"…
… Четыре клинка сплетаются в смертельном танце. А он крадется по Теням. Широкая спина. Хвост черных волос. Тело - размытое пятно. Успеть, успеть, не дать свершиться…
Он опоздал. Мечи один за другим пронзили грудь учителя. Удар воина, удар, несущий смерть без права воскрешения. Красная пелена, змеиный бросок. Кинжал входит в основание шеи. Момент был пойман. Черноволосый слишком занят убийством своего брата-воина. Что ему молодой убийца? А вот что…
… Первый амулет, снятый с тела убитого врага. Тот, что был у учителя, взять не поднялась рука, хоть старик был бы только рад. Но есть то, чего нельзя, потому что душа (откуда она у жителя Плутона?) не приемлет. Прощай, учитель, прощай, детство, здравствуй, одиночество…
Часть первая. Святыня
Свято место не бывает без врага.
Полированным прикладом - наугад.
В непростреленной шинели - напролом.
Бравым маршем заглушив зубовный скрежет.
Ведь солдатами не рождаются,
Солдатами - умирают.
Тени зловеще сгустились в углу позади сидящего в кресле мужчины. Ночь навевала мысли о смерти, таящейся во тьме. Темная, скупо обставленная комната только нагнетала атмосферу страха. Где-то ухнул филин, и тень летучей мыши на миг перечеркнула луч неяркого света из окна. Высокая стройная фигура утонченного молодого аристократа, словно сотканная из теней, появилась в углу. Черный камзол, украшенный серебром - не кричаще, со вкусом, - высокие ботфорты, широкополая шляпа с зеленым пером, ну и конечно же длинный черный плащ, под которым слева угадывались ножны шпаги. Два кинжала за голенищами. Тени скрывали черты лица загадочного незнакомца…
Сидящий в кресле метнул что-то, не оборачиваясь, - что-то, что вонзилось в стену на волосок от уха таинственного незнакомца…
Ну как? По-моему, неплохо сказано. В меру загадочно и в меру возвышенно. Тайви говорит, что писатель из меня не так чтобы очень, но, когда я говорю о себе, во мне открывается неисчерпаемый кладезь красноречия. Печально, но Тайви можно верить больше. К тому же чувство юмора у нее своеобразное. Если она видит, что слова ее заденут тебя за живое (а она это видит четко), то не станет с этим шутить, - а я недавно открыл в себе писательский дар…
Кстати, прошу простить меня, благородные сеньоры, я не представился. Как вы поняли, таинственный незнакомец - это я, Луис Радриго Диэс дель Сентилья маркиз де Касталенде и Самдора. Что, слишком длинно? Ах, понимаю, золотой век прошел. Все куда-то спешат, и произносить полностью имя смиренного ( очень - написано женским почерком) и скромного ( сверх меры - та же женская рука) живущего в тенях, по мне, кстати, лучшем из этих не совершеннейших миров, никто и не утруждается, считая утомительным и ненужным. Ну что же, называйте меня просто Луи, я привык.
Ну а та статуя, которая, чуя мое приближение, метнула в меня… не помню, как это называется - сюрикэн или сякэн, - по мне, звездочка - она звездочка и есть. Так вот, этот колоритный субъект известен всем под именем Хансер. Судя по его повадкам, в нем явно течет кровь каких-нибудь пустынных шейхов, но кто сможет это проверить? Разве что та же Тайви. Кстати, после написания я планирую отдать рукопись ей, так как многое пишется с ее слов. Пусть проверит, все ли я запомнил достаточно точно. Может, что подправит. Она девочка обстоятельная и аккуратная, и память у нее дай бог каждому.
Кстати, речь у меня в основном пойдет о Хансере. Просто вокруг него завертелось столько событий, что он уже сейчас стал легендой. А через тысячу другую лет факты выветрятся из памяти народной, останутся одни байки. Не хочу, чтобы воспоминания об этом неординарном прерывающем нить превратились в какие-нибудь сказания о Рустаме, песнь о Роланде или былину об Алеше Поповиче. Он достоин того, чтобы потомки помнили все как есть, не привирая небылиц, тем более что и в реальные события тяжело поверить.
Хансер. Человек, прошедший через школу Плутона. Самую загадочную из школ. Он мало изменился с тех пор, как я его увидел впервые. Те же черные угольки глаз… впрочем, какие угольки? У всех плутонцев в глубине глаз бездонные ледяные колодцы. Это обучение на них так влияет. И выходят с этой планеты в большинстве своем полные отморозки. Для такого что человека убить, что муху прихлопнуть - один черт. Но Хансер - это другое. Впрочем, сами поймете, если дочитаете до конца. Волосы у него черные, как и у меня, только, в отличие от моих, совсем не вьются. Лицо чуть вытянутое, словно вырубленное ( высеченное - правка Тайви) из камня, с четко очерченными высокими скулами. Нос с еле заметной горбинкой. Не знаю, от природы он такой или от того, что два раза был сломан. Тело его худощаво и жилисто. Правда, это я знаю лишь со слов Тайви, потому что он всегда носил свободные одежды арабского покроя, в недрах которых обычно таилась целая куча всяких смертоубийственных штучек.