Ошалевший Мурашов вытянулся по стойке смирно. Оперуполномоченный скомкал многостраничный протокол, поднёс к носу геолога. Другой рукой сунул туда же наган - пускай вдохнёт кислый запах сгоревшего пороха.
Заговорил уже тише, но резко и сурово:
- Знаешь, что в этом протоколе? Здесь, интеллигенция ты недотраханная, во весь рост рисуется пункт десятый статьи пятьдесят восьмой УК - контрреволюция в форме агитации. Клевета на советских колхозников. Союзники пролетариата по ночам в зверей превращаются, да? Десять лет лагеря. Жену твою и дочку - на спецпоселение. И не на здешний курорт. На север, в лесотундру. Зиму пятая часть переживает, по весне на барже новых завозят…
Готово дело! Сломался, интеллигентишка…
Синягин сунул бумажный комок в глиняную миску, полную папиросных бычков. Чиркнул спичкой, несколько секунд смотрел, как обугливается, корчится в пламени дикая история…
Пододвинул к геологу перо, чистый бланк, замызганную, всю в потёках, чернильницу.
- Садись. Пиши. Всё как было, пиши.
Мурашов опустился на стул - осторожно-осторожно, на самый краешек. Подрагивающими пальцами взял ручку. Промямлил:
- А-а… к-как оно было?
- Так и было… - хмыкнул Синягин. - Вышел из тайги в деревню, вроде как нежилую, а там люди непонятные поселились, советскую власть не признают, разговорчики ведут контрреволюционные… Переночевал, ушёл - и заплутал, выходя к большаку. И всё. Всё, понял?! Убедительно пиши, интеллигенция…
…Через полчаса оперуполномоченный перечитал новый плод фантазии геолога. Похлопал по плечу одобрительно:
- Ну вот, можешь ведь, когда захочешь… С этой бумагой и к начальству не стыдно пойти. Разберёмся, что за контра мракобесная под боком завелась. Усёк? А начнёшь снова байки свои болтать - "червонец" я тебе обеспечу. И семье твоей, что обещал, - обеспечу. Всё понял? Свободен!
* * *
До якобы нежилой деревушки, не имевшей на карте даже названия, спецотряд НКВД добрался лишь спустя месяц с лишним, осенью. Синягин настоял, чтобы в состав отряда включили и его, - утверждал, что подозрительное селение находится всё-таки на его участке. Границ по тайге никто не проводил, но начальство не препятствовало: хочешь - езжай, лишний штык в таком деле никогда не помешает.
На трёх "полуторках" проехали, свернув с большака, сколько смогли, а дальше двинули на своих двоих по сильно заросшей просеке. Шагать пришлось вёрст пятнадцать. Когда, судя по карте, до деревушки осталось идти меньше трёх километров, на просеке появилась тропа. Хорошо натоптанная тропа - кое-где даже были срублены ветви, мешавшие движению. Совсем недавно срублены. Пока рассказ геолога подтверждался…
Ещё одно подтверждение - только Синягину известной части рассказа - оперуполномоченный увидел, когда тропа пересекла песчаную осыпь. Среди следов смазанных, неясных (обутые люди?) - чётко отпечатались громадные медвежьи лапы. Вроде бы для тайги дело самое обычное, но… Но дальше Синягин шёл, перекинув из-за спины на грудь винтовку с досланным патроном. И настороженно вглядывался в завесу жёлто-багровых листьев - здесь, в междуречье Улююла и Чулыма, тайга стояла низкорослая, смешанная…
К тому же - хоть и был оперуполномоченный неважным лесным следопытом - показалось: шёл оставивший следы зверь на задних лапах. "Чтобы лучше видеть, что впереди…" - успокаивал себя опер. Но успокоения помогали слабо.
…А потом они пришли в деревушку. И сразу поняли: опоздали. Совсем чуть-чуть опоздали. Печи в избах стояли ещё тёплые.
Избы, кстати, оказались странные, совсем не похожие на ладные, с любовью и на долгие годы возведённые дома таёжных деревень, где приходилось бывать Синягину. Тяп-ляп, на скорую руку сложенные из неошкуренных брёвен срубы, никаких резных украшений. В узеньких окнах - ни единого стекла, не иначе как зимой наглухо затыкали чем-то… Никаких крылечек-приступочек - открыл криво сколоченную дверь и следующим шагом окажешься внутри, на земляном полу.
В общем, свинарники какие-то, а не людское жильё. Что удивительно - настоящих свинарников в деревушке не было. И хлевов - местные жители именовали их "стайками" - не было. Равно как и птичников, и других предназначенных для животины надворных построек…
"Сектанты какие-нибудь? - неуверенно подумал Синягин. - Толстовцы? Мясо не потребляют? Но почему тогда даже ни единой собачьей конуры нет?"
Огороды, впрочем, имелись. Вернее, не так… Огород - это нечто огороженное. А здесь никаких изгородей вокруг небольших делянок, где - неухоженные и непрополотые - росли картошка, морковка, свёкла. Росли вперемешку, без какого-то намёка на отдельные грядки. Овощи мелкие, выродившиеся - словно бы остались дички от давно вымерших или съехавших былых жителей… Но нет, в паре изб обнаружились горшки с варевом из этих самых плодов земли - причём нерезаных и нечищеных.
А самое странное - в деревне было полным-полно медвежьих следов! Больше того, во многих местах на брёвнах срубов Синягин видел следы когтей!
Не по себе ему стало, неприятно и муторно. Не оставляло ощущение, что из обступившей дома тайги на незваных пришельцев устремлены взгляды. Тяжёлые взгляды… Нелюдские…
Остальные чувствовали себя не лучше. Обыскивали деревушку настороже, не выпуская из рук оружия. И задерживаться не стали.
Уходя, все строения, ни одного не пропустив, подожгли. Благо ветерок тянул в сторону болотца, большого пала опасаться не приходилось.
Шагая обратно, к большаку, оперуполномоченный Синягин часто оглядывался на встающие над тайгой столбы дыма. Всё казалось, что неведомые хозяева странного места бросятся в погоню, отомстят кроваво и страшно…
Обошлось.
* * *
Организация, именуемая НКВД, славилась тем, что никогда и ни про кого не забывала.
Не осталась забытой и эта деревня. Выждав больше года, в ноябре сорокового предприняли новую экспедицию. Расчёт был прост: если таёжные отшельники не ушли с насиженного места, отстроились заново - можно прихватить всех. На снегу любой след виден, - на сей раз раствориться в тайге не получится.
Не вышло. Нашли лишь обугленные, коряво сложенные печи на присыпанных снежком пепелищах… Дело отправили в архив.
Синягин во втором походе не участвовал, но о результатах его знал. И поневоле мысли его часто возвращались к странному этому делу… В какую-такую тайну влетел ненароком Мурашов? Краешек какой загадки довелось увидеть их отряду?
Ответов не было.
Очень хотелось потолковать ещё раз с геологом - по-простому, под бутылку, без протокола… Не довелось. Михаил Исаакович Мурашов погиб летом следующего года. Удивительное дело - сколько раз ходил по тайге в одиночку, и ничего. А тут в многолюдной экспедиции не уберёгся. Плот, на котором переправлялись через верховья Кети геологи, снесло, ударило о камни… Утонул лишь Мурашов. Не то по-интеллигентски не умел плавать, не то запаниковал, не смог выпутаться из ремней тяжеленного вещмешка с образцами.
Синягин остался один на один с тайной… Кому и что тут расскажешь без единого доказательства? Даже копии первого протокола допроса геолога не сохранилось. Позже, правда, оперуполномоченный записал рассказ Мурашова по памяти и подшил в папку, не имеющую служебного грифа и номера - украшенную лишь надписью "Медвежий угол".
Потом туда же легли записанные впечатления оперуполномоченного о визите в странную деревушку… Потом была война, фронт, СМЕРШ, ранение, вторая война, необъявленная, - в Закарпатье с бандеровцами. Потом возвращение в Сибирь, на ту же службу, - работы хватало, папка пылилась сначала в дальнем углу "опер-избы", затем на антресолях городской квартиры Синягина.
Лишь в шестьдесят первом, уже уволенный из органов, он положил туда новые документы. А затем пошло-поехало - за сорок лет тощая папка разрослась в изрядный архив. Чего там только не было…
Рассказы очевидцев, то поражающие буйным полётом фантазии, то вызывающие доверие скупостью изложения и точностью деталей. Пожелтевшие вырезки из старых газет и журналов, повествующие о загадочных случаях на медвежьей охоте… Выписанные из исторических трудов намёки на странные факты давно минувших дней и непонятные обычаи давно умерших людей. И многое другое…
Затянувшееся на много лет самочинное расследование поначалу стало для экс-энкэвэдэшника, лишившегося привычного дела, отдушиной от новой постылой службы в охране занюханного завода. Потом - нешуточным хобби. Потом - просто-напросто манией.
Зачастую казалось: разгадка тайны "медвежьего угла" где-то рядом, достаточно сделать ещё шаг, достаточно протянуть руку… Но так лишь казалось.
Глава 3
ОШИБКА РЕЗИДЕНТА
1
Закатное солнце произвело разительные перемены и с тёткиной квартирой, и с расстилающимся за её окнами пейзажем.
Квартира стала выглядеть ещё неприглядней - лучи заходящего светила, протиснувшись сквозь давно не мытые стёкла, словно театральным прожектором высветили убогие обои и трещины на пожелтевшей штукатурке потолка, безликую совковскую мебель и следы визита Васьки-Колымы и его товарища.
Панорама же окрестностей Лесогорска, наоборот, являла собой роскошное зрелище. Серебристо сверкала изогнувшаяся лента Кети, у горизонта наливались краснотой редкие пушистые облака, темнеющий вдали лес приобрёл какой-то неземной, багрово-синий оттенок… Лишь дома посёлка временных остались такими же - мрачными коробками.
Совещание личного состава Лесогорской резидентуры (в моём единственном лице) проходило на балконе. Мнения и версии совещавшихся, понятное дело, излагались мысленно.
А версий хватало…