Что старик знает о существовании Конторы - не моя, в конце концов, забота. На то безпека и существует - пресекать возможные утечки информации. Моя задача - выжать из неожиданного источника как можно больше сведений. И не забывать при этом, что всё происходящее вполне может оказаться хитроумной проверкой той же безпеки…
- Не совсем понимаю вас… - обтекаемо сказал я. - Кто "прихлопнет как муху"?
- Ещё не понял? - Старик кивнул в направлении разгромленного домика.
Я совершенно искренне пожал плечами. Старик, казалось, на мгновение заколебался. Потом сказал:
- Ладно… Коли ты тот, за кого я тебя принимаю, и тебя не прислала ваша крыса… Приведёшь подмогу - отдам свой архив. Если эти раньше до меня не доберутся.
Он вновь кивнул - на сей раз в направлении реки.
- А если доберутся? - я наконец перестал играть роль студента. - Может быть, рискнёте и сразу объясните, в чём дело?
- Если да кабы… Тогда к тебе придёт человек и передаст чемодан. Скажет - от Синягина. Это я.
Сдаётся мне, никогда этакий матёрый волк не ляпнет ничего с кондачка, не подумав… Или фамилия вымышленная, или он специально предлагает Конторе прокачать по своим каналам, кто же такой на неё вышел… Но зачем?
- Как я узнаю вашего человека?
- Узнаешь, - отрезал старик. - Всё, пора расходиться. Поворачивайся обратно. И не пытайся потом играть в Джеймса Бонда со своей пукалкой.
Я послушно выполнил поворот на сто восемьдесят градусов. Интересно, как старикан намеревается незаметно исчезнуть? И оторваться от слежки, если мне придёт в голову ею заняться? Со своей пушкой он управляется профессионально, не спорю, но едва ли способен соревноваться с молодёжью в беге по пересечённой местности. Надеюсь, старому не придёт дурная идея завершить беседу ударом по моему затылку…
Затылок остался в неприкосновенности. Сзади затрещали ветви - и всё. Я обернулся. Синягин ушёл. Судя по медленно удаляющемуся треску - совсем недалеко. Машинально я сделал несколько шагов в заросли, следом за ним, всё ещё сомневаясь, стоит ли затевать преследование.
Какое-то движение сзади я скорее ощутил шестым чувством, чем услышал, - и тут на мой затылок обрушился-таки удар…
13
Сознание я не потерял. Просто уткнулся лицом в траву и на некоторое время утратил интерес ко всему на свете… В том числе, к вопросу: кто же меня так приласкал и куда уходит Синягин.
Потом я заставил себя подняться. Голова гудела, ноги подкашивались… Напавший сзади супостат оказался всего лишь брезентовым мешком, подвешенным на верёвке и до сих пор покачивающимся на манер маятника с затухающими колебаниями… На ощупь мешок показался набитым обычном песком.
Ну старик! Кремень… Натянул проволоку-растяжку в едва заметном просвете между кустами, установил немудрёную ловушку - и агент Хантер попался, как наивный первоклассник…
Хватит на сегодня сбора информации. Надо хорошенько обдумать уже имеющуюся, пока на голову не свалилось кое-что посерьёзнее мешка с песком… И какими бы мотивами ни руководствовался Синягин, давая этот совет, - надо немедленно связаться с Конторой.
Дела минувших дней - II
Опер Синягин
Томская область, лето-осень 1939 года
- Значит, морда? Медвежья? Оскаленная? - устало спросил Синягин.
Мурашов кивнул - столь же устало. Допрос длился три с лишним часа - и шёл по кругу.
- Ну и почему же медведь на вас не набросился? Не растерзал? Не укусил? - вздохнул Синягин.
- Не знаю… - убито сказал Мурашов.
Геолог, казалось Синягину, и сам уже не был рад, что рассказал эту историю. Чего бы уж проще соврать: запил, дескать, в попавшейся на пути деревушке. Запил и не успел к предписанной дате вернуться с маршрута. Запил - и всё. Делайте что хотите. А что с ним в таком разе сделаешь? Завести дело, добавить пару лет к сроку? Так Мурашову и без того из Сибири не выбраться, отмотает свою "пятёрку" ссылки - получит тут же следующую, даже без суда, в административном порядке… И Мурашов прекрасно об этом осведомлён. И вовсе незачем ему для оправдания своей задержки рассказывать такую дикую историю…
Однако - рассказал.
* * *
Семь лет назад Михаил Исаакович Мурашов носил иную фамилию. И жил в Москве. И работал отнюдь не полевым геологом, хотя и по родственному профилю - защитил кандидатскую по минералогии, успешно двигался к докторской…
Порушила и жизнь, и карьеру Михаилу Исааковичу фамилия - та самая, прежняя. Фамилия была простая, от родителей доставшаяся, - Троцкий.
Ни по какой линии родственником злейшему врагу мирового пролетариата Михаил Исаакович не приходился. Более того, как известно, Троцкий - лишь псевдоним идейного вдохновителя подкупленных буржуазными разведками вредителей, террористов и шпионов. Примерно так кандидат наук и объяснял всем праздно либо по долгу службы любопытствующим гражданам - вплоть до начала тридцатых годов. Потом объяснения помогать перестали… И в самом деле, носить в Советском Союзе подобную фамилию стало как-то неприлично. Студенты Горного института, идущие на лекцию Троцкого, - это, знаете ли, уже идеологической диверсией попахивает.
Михаил Исаакович всё понял и быстро перестроился - женился на собственной аспирантке и взял её фамилию… Увы - поздно. Получил пять лет ссылки и отправился во глубину Сибирских руд - применять на практике теоретические познания.
Впрочем, и тут экс-Троцкий устроился не так плохо. Начальник 22-й ГРП обеими руками вцепился в неожиданный подарок судьбы - в московского специалиста; выхлопотал подчинённому разрешение не являться на еженедельные проверки к оперуполномоченному НКВД, но отмечаться раз в два-три месяца, вернувшись из маршрутов.
Геологоразведка развивалась бешеными темпами - в стране полным ходом шла индустриализация, добывающие и обрабатывающие комбинаты росли как грибы на только-только открытых месторождениях. Кадров катастрофически не хватало. Зачастую Мурашов выходил в поиск в одиночку - имея некоторый запас денег, дабы нанять двух-трёх временных рабочих из местных. И оружие имел - карабин. Чтобы не убили и деньги не отобрали…
Но последний, почти двухсоткилометровый маршрут по тайге Михаил Исаакович проделал в полном одиночестве, так уж получилось. Когда идти оставалось всего ничего - километров тридцать, - геолог вышел к деревушке, отмеченной на карте "нежил.".
Вопреки пометке, деревня оказалась обитаемой. Вот только обитали там, если верить Мурашову, люди более чем странные…
* * *
- Не знаю, - повторил геолог. - Но не укусил… Обнюхал - аж паром из ноздрей меня обдало. И дух такой терпкий, звериный…
- Эх, Михаил Исаакович… Давайте заканчивать с этой историей, время позднее, - в очередной раз задушевно предложил Синягин. - Признайте прямо: выпили вы крепко в тот вечер. Я всё понимаю - вышли из тайги, людей полтора месяца не видели, под разговор и не заметили, как норму перебрали… Со всеми случается.
- Я не пью, - в очередной раз упрямо отверг путь к отступлению Мурашов, - не пью! С семнадцати лет, с тех пор, как… Впрочем, неважно.
Синягин с тоской подумал, что Клебанец, его предшественник, рассусоливать в подобном случае не стал бы. Двинул бы пару раз в рожу рукоятью нагана, выбив половину зубов, - и в погреб-камеру денька на три без воды и пищи. Мигом бы в мозгах посвежело… Но с "ежовщиной" партия раз и навсегда покончила - вот и приходится разговоры разговаривать.
- Хорошо, - сказал Синягин. - Допустим, хозяева действительно держали в избе ручного медведя. Или дикий как-то умудрился незаметно проникнуть с улицы…
Ему самому версия казалась шаткой. Зимой ещё можно представить голодного медведя-шатуна, ищущего, чем поживиться в деревне. Но в изобильном августе? Зоопарк на дому ещё менее вероятен..
Но надо же, чёрт возьми, написать что-то хоть относительно правдоподобное в рапорте. Отчего бы и нет: испугался геолог ручного медведя, сбежал в ночную тайгу, едва успев подхватить пожитки, - и заблудился. Всё. Состав преступления не обнаружен.
Но Мурашов упорно не хотел хвататься за бросаемый ему спасательный круг:
- Не мог он с улицы. Я на лавке лежал, ближе всех к входу. И не спал ещё… Из-за занавески зверюга вылезла. Из-за той, за которой хозяйская лежанка стояла.
Синягин вновь вздохнул Не верилось, что хозяева держали под супружеской кроватью этакую зверюшку… Все остальные возможности они уже перебрали: геолог отверг, что это ему могло примерещиться, почудиться в ночном мраке… Медведь - и точка. Медведь, в которого превратилась хозяйка дома… Почему не хозяин, Мурашов толком объяснить не мог. Отчего-то интуитивно грешил именно на хозяйку - возможно, оттого, что отличалась женщина прямо-таки громадными размерами, а супруг у неё оказался мелкий и худосочный.
А самое странное и дикое во всей истории было то, что оперуполномоченный нутром чувствовал: геолог не врёт! Не врёт, рассказывая, как лежал на лавке, оцепенев от страха, не в силах потянуться ни к ножу, ни к карабину. Как бросился наутёк, едва зверь отвлёкся чем-то на другом конце избы, в закутке за печкой… И о странной ночной погоне - когда за Мурашовым сквозь подлесок с хрустом ломились не то пять, не то шесть тяжеленных тварей и отстали лишь после пары выстрелов в воздух, - и об этом не врёт…
Может, действительно спятил от одиночества среди деревьев? Ладно, в любом случае пора заканчивать бодягу…
Закончил Синягин своеобразно. Потихоньку, незаметно расстегнул под столом кобуру. Резко выдернул наган и тут же выпалил в потолок, приблизив ствол к уху Мурашова. Заорал:
- Встать!!! Игры с органами вздумал играть, сука?!! Молчать!