Казаки поправили повязки, закрывавшие им нижние части лица, шагнули в горницу. Терешко зловеще приказал, наставив пистоль в грудь одному из панов:
- Всем молчать, панове! Сидеть смирно или умрете! Руки на стол!
- Этт-то чт-оо за быдло? - прошамкал с полным ртом один пан.
Лука вспомнил Мироновку, порубанную родню, подскочил и хрястнул того в зубы, ободрав суставы. Яким Рядно двинул стволом пистоля в лицо хозяину, крикнув зло:
- Молчать, паскуды польские! Убью!
Попытка вскочить была остановлена нервным взмахом сабли. Один лях со скрипом зубовным свалился в лужу собственной крови.
- Зря ты это, хлопец, - заметил Терешко, но без сожаления, обращаясь к казаку по имени Ермило Гулай с черным оселедцем и пронзительными глазами того же цвета. Ему было лет под сорок, но выглядел он совсем молодым и легким в движениях.
Побледневшие ляхи оторопело застыли в напряженных позах, ожидая, что произойдет дальше.
Хозяин, моложавый рыхлый мужчина лет тридцати пяти, трясущимися руками шарил по столешнице. Его влажные губы наконец промямлили:
- Чего вам здесь нужно, холопы?!
- Это тебе за холопов! - наотмашь ударил того по лицу Лука. - Еще раз вякнешь - и я отправлю тебя к Богу на небеса! Выкладывай гроши, падло!
Яцко несильно кольнул кинжалом в шею хозяина, тот чуть не свалился с лавки от страха, но молчал.
Терешко взял чью-то люльку, раскурил и выбил об голову пана ее содержимое. Поляк, с кем это случилось, только открыл было рот для вопля, как Терешко сунул дуло пистолета тому в рот, ощущая крошево зубов, и прошипел зловеще:
- Спросили, где гроши, так отвечай, иначе поджарим по-настоящему! Быстро!
Тот только в недоумении пожимал плечами, не в силах проговорить хоть бы слово, и лишь мычал, пытаясь языком вытолкнуть ствол пистолета изо рта.
- Хватит его пугать, - отстранил руку Яцко Терешко. - Попробуем хозяина. У него язык лучше подвешен. Ну, пан, где гроши? Выкладывай живо!
Лабза уже накалил конец шомпола от пистолета и вопросительно поглядывал на Терешко. Тот мотнул головой.
- Нет! Не надо! Я всё отдам! - упал на колени хозяин. - Только не пытайте!
- Это хорошо, пан, - язвительно ответил Терешко. - Торопись.
Хозяин затрусил в соседнюю комнату. Терешко последовал за ним.
Лука всё это наблюдал округлившимися глазами. Потом его взгляд упал на ковер на стене, где был набор оружия из двух сабель, копья с коротким древком, топора старинной ковки и лука с сагайдаком со стрелами.
Глаза у него загорелись. Он вопросительно глянул на Яцко, и тот ответил с усмешкой в глазах:
- Правильно, бери, хлопец. Теперь это всё твое, и еще пистоли где-то у панов должны быть. Ага, вижу. Их тут целых восемь. Тебе повезло. И припас к ним! Всё забираем. Пригодятся.
Лука благодарно ответил немым взглядом, торопливо стал срывать со стены оружие и неумело цеплять его на себя. Потом, отойдя от страха и оцепенения, сказал беглому Якиму:
- Чего стоишь, словно пень трухлявый? Слыхал, что сказано? Бери, пока есть что.
Яким неуверенно взял пистоль, осмотрел и попробовал засунуть его за штаны. Но бечевка вдруг лопнула, и штаны сползли на пол.
Громовой хохот огласил горницу. Юноша смутился, подхватил штаны и затравленно огляделся.
- Ну, хлопец, теперь тебе не отвертеться от хорошей клички! - вскричал со смехом Ермило. - Быть тебе прозвищем Штаны! Да ты не очень-то серчай! Это не самое страшное! Могло быть и хуже. Однако поспеши поднять их.
Лука вдруг заметил злорадно ухмыляющуюся физиономию пана хозяина, а потом и услышал его голос:
- Погодите, холопы, я вам еще покажу, где раки зимуют!
Гнев отразился на побледневшем лице юноши. Его, казака, который уже раз назвали холопом! У него открылся рот, захлопнулся, опять открылся. Он шагнул к пану хозяину, посмотрел в его выкаченные глаза. В руке появился пистолет. Терешко заметил:
- Погоди, хлопец. Мы еще гроши не пересчитали. Может, еще что утаил этот паскудник!
Но Лука уже ничего не слышал. Он ткнул пистолетом в живот хозяину, надавил спуск. После выстрела тот кулем повалился на пол.
- Поговори теперь с нами, холопами, пан хозяин! А мы послушаем!
- Добре, Лука! - протянул Яцко тихо. - Видать, доставалось тебе от панов. Вот и отыгрался хоть на одном. А теперь мотаем отсюда, пока не поздно.
- Яцко, - подал голос Лука, - неужто мы оставим их тут? - И тут же добавил, как бы поспешая: - Опасно. Дознаться могут.
Яцко с Терешко скривили рты в сожалеющую гримасу, качнули головами в знак согласия. Несколько взмахов саблями, всхлипы, стоны вперемешку с тихими воплями - и всё было кончено. Все шестеро поляков уже плавали в лужах крови.
- Уходим, товарищи, - бросил хрипло Терешко. - Поспешим.
- Жратвы захватить бы, - предложил Яцко. - Яким, ты всё тут знаешь. Займись этим с Омельком.
Казаки ушли, а остальные похватали закуску и торопливо жевали.
- Брось горилку! - прикрикнул Терешко, увидев, как Яким Рядно тянет келих ко рту. - Не искушай судьбу! Так нас быстрей узнают. Поостерегись пока.
Тот тяжко вздохнул, но согласился.
Собрали всё оружие, распихали по кушакам, сняли с убитых кольца и, дождавшись Омелько с Якимом, тронулись в путь, к табору.
- Смотрите, хлопцы, держите языки за зубами, - предупредил всех Терешко. - И Макею ничего не говорите. Оружие тут же спрятать в мажарах. Яким Штаны, ты не высовывайся. Придется тебе идти с нами. Оставаться здесь опасно.
- Спасибо, пан казак! Я охотно!
- Дня два не показывайся из схоронки в мажаре. И не вздумай шутить с таким делом. Голову оторвут.
- А где мне прятаться, пан казак?
- В моей мажаре, - решительно ответил Терешко и добавил: - Ко мне Макей не станет приглядываться.
Стан казаков уже спал. Караульные узнали своих и пропустили, стараясь не рассматривать их, полагая, что те возвращаются из деревни, где искали приключений с бабами.
Яким Штаны забрался в мажару, где с помощью Терешко устроил между кладью лежбище, укрытое от постороннего взгляда.
Утром Макей придирчиво осмотрел мажары, прошелся вдоль их ряда. В глазах угадывалось любопытство, но он ничего не спросил, будто ничего и не произошло вечером. И возчики хранили мудрое молчание, лишь Лука иногда сверкал гордо глазами. Теперь у него было свое оружие, у панов взятое.
Прошло дней шесть. При сопровождении польских и австрийских офицеров обоз с боевыми сотнями казаков пересек границу и углубился в Неметчину.
К этому времени Яким Штаны уже шествовал рядом с мажарами на правах, которые ему никто не давал. Макей молча сопел, когда тот подсаживался к их костру и тянулся ложкой к общему котлу. Но перечить не осмеливался, понимая, что и сам молчаливым согласием способствовал недозволенному.
Сотник почти не тревожил обозников, предоставив все десятникам и своему помощнику, пану Свищнику. Тот больше заботился о сбыте обозного продовольствия на сторону, но делал это помаленьку и с оглядкой. Поэтому старался не портить отношения с обозниками.
Обоз тащился по землям, всхолмленным и цветущим, деревни сильно отличались от украинских, хотя было и много общего. Попадались каменные замки, их вид возбуждал удивление и почтение. Удивлялись - как можно штурмовать их, такие высокие и грозные.
- Народ здесь поопрятнее живет, - заметил Лука возле костра, где булькал пшенный кулеш с салом.
- Один хрен! - с недовольством буркнул Макей. - Разве что тут нет крепаков, а поборами так давят, что бедному крестьянину и продохнуть невозможно.
- Война, Макей. Немец уже сколько лет бьется с соседями и шведом. - Рядно многозначительно оглядел товарищей. - Слыхал, нас отправят в какой-то табор и начнут обучать, как воевать в Европе.
- Чево! - воскликнул Терешко недовольно. - Наших казаков обучать? Ты спятил, Яким? Хотя мне это даже нравится. Всё подальше от войны, а талеры идут.
- Шесть монет, да и то не всем!.. Разве это гроши за такую работу! - воскликнул с возмущением Лука. - Вон офицеры и старшины гребут лопатой! А отдуваться нам.
- Такова наша доля, хлопче, - философски отозвался Макей,
- Это уж точно, - вздохнул Яцко и зачерпнул из котла каши попробовать готовность. Подул в ложку, пожевал. - Кажись, готово, казаки.
- Наша серома да нетяги завсегда первыми ложками кровушку хлебают, - не унимался Лука. - А старшина мошну набивает и нас, дураков, кабалит.
- Умолкни, сынку! - незлобиво прикрикнул Макей. - Так Господом заведено. И не нам то исправлять. Пан завсегда найдется на людскую шею.
- То Макей верно молвил, - отозвался Омелько и предложил: - Не пора ли за кулеш приняться? Поди, остыл небось.
Обоз с полками казаков втянулся в поросшие лесом горы Силезии. Редкие деревни ютились в широких долинах, а на вершинах холмов иногда возникали, упираясь в небо островерхими крышами башен, красивые замки местных вельмож и графов.
- Похоже на наши Карпаты, - молвил Рядно, оглядывая невысокие горы. - Я в тех краях бывал.
- Эй, казаки! - Это подскакал к обозникам Степанко и озорно оглядел подводы. - Скоро конец дороги! Завтра-послезавтра приедем!
- И где остановимся? - спросил Лука.
- А хрен его знает! Возле какого-то большого селища или городка. Несколько месяцев, слыхал, проживем тут.
- Ну и ладно, Степанко! - Терешко довольно перекрестился. - Хоть отдохнем в этих благодатных местах! А война от нас не уйдет.
И действительно - два дня пути, и обоз остановился в долине, на дне которой весело звенел широкий ручей с каменистым дном, усеянным обкатанной галькой.