- Вы нарушили мои приказы, - говорил капитан с приторной улыбкой. - Вы оказали сопротивление капитану на борту! За это вам полагается виселица! А пока посидите в трюме до суда. Французов, которые выступали против меня, запереть отдельно! Их не более десяти найдется, и не только те, кто был на берегу. Я знаю этих бунтовщиков!
- Капитан, мы не нарушали договора! - крикнул возмущенно Назар.
- Заткни пасть, если не хочешь первым ощутить крепость петли на шее. Увести бунтовщиков проклятых!
- В договоре нет пункта об убийстве мирных людей! - продолжал вопить Назар, уже потерявший надежду уговорить капитана.
Казаков обыскали, выбросили на палубу ножи, затолкали в трюм и решетку задвинули засовом. И еще прикрыли парусиной.
- Вот гнида! Воздуха совсем лишил нас! - вскричал Терешко. - Говорил я вам, что надо было вечером дело делать!
Ему никто не ответил. Все были сильно обеспокоены и возбуждены. Темное помещение трюма воняло всеми отвратительными запахами уже давно плавающего судна. Было душно уже сейчас, а что будет в полдень, когда солнце начнет палить нещадно?
Когда глаза привыкли к темноте, казаки огляделись. А Лука вдруг с таинственным видом зашептал:
- Казаки, это же тот самый трюм, где мы запрятали оружие. Оно ведь и сейчас здесь. Вот нам и шанс!
- А ведь верно! - воскликнул Макей и воровато оглянулся на люк в потолке.
- Так в мушкетах и пистолетах нет ни пороха, ни пуль, - заметил Губа.
- Я сам зарядил несколько пистолетов, когда прятал, - ответил Лука шепотом, словно его мог кто-то понять там, наверху.
- Не может быть! - Терешко даже охнул от волнения.
- Не очень-то радуйтесь, ребята, - охладил пыл Макей. - Порох наверняка в этом месте будет сырым. Ничего не выйдет у нас.
- Еще как выйдет, Макей! - ответил Лука. - Порох мы подсушим и зарядим снова. Это можно сделать. Беремся за дело, казаки! Только тихо. Двое работают, а остальные разговаривают, но погромче. Лучше ссориться. Нас никто всё равно не поймет, а шум заглушит нашу возню. Эх, жаль, что ножи у нас отобрали! - посетовал Лука.
- Я сохранил свой, - сказал Савко, вытащил нож и показал его, хотя мало кто мог его различить.
- Молодец, Савко! Теперь можно рассчитывать на успех, - и Лука начал намеренно громко ругаться.
Первую доску удалось оторвать лишь к полудню. Остальные пошли веселее. Но дышать в трюме было нечем. Духота туманила головы, в горле всё пересохло, особенно после вчерашней выпивки.
- Эй, кто там! - постучал кулаком в потолок Лука. - Дайте хоть воды попить!
Ему никто не ответил, но звук шагов и голоса на палубе слышались.
- Вот суки! Жаждой сморить намерены нас! - выругался Терешко.
- Придется терпеть, - просипел Лука. - Мы только два мушкета добыли, и те заржавели. Почистить хоть сверху надо, а то не признают за настоящие.
- Верно, - заметил Яким Штаны. - Хоть и незаряженные, а всё угроза. Никто не заподозрит, что они без зарядов.
Ближе к вечеру добыли почти все мушкеты и восемь пистолетов. Три из них оказались заряженными. Лука старательно пыхтел над ними. Он шомполом ковырял пыжи, вытаскивал их, потом достал пулю, снова пыж и осторожно высыпал порох на тряпочку.
- Сырой, - убитым тоном произнес он. - Постараемся высушить. Может, сгодится, а пока надо почистить и проверить кремни и курки. Давайте, казаки.
Пистолеты осторожно чистили, терли, взводили курки, щелкали ими и радовались, видя искры, сыпавшиеся из-под кремня.
Темнело быстро, но в трюме этого заметно не было. Казаки изнывали от жажды. Назар уже несколько раз стучал обломком доски в потолок, кричал, молил. И дождался. Голос матроса проговорил, с издевкой, но обратил внимание:
- Это ты, Кардинал? Чего тебе?
- Брось издеваться, Сабен! Ты что, не человек? Открой парусину! Тут дышать нечем! И принеси хоть малость воды. Трое тут уже без сознания! Поторопись!
- Ладно! Пойду спрошу у капитана. Разрешит, так я с удовольствием!
Послышался шум, парусина отдернулась. Все бросились к люку и жадно втягивали живительный поток свежего воздуха.
- Стойте, хлопцы! - Лука наклонился к Назару. - Он сейчас вернется. Может, откроем люк. Тогда можно будет втащить его сюда, а самим выскочить и попытаться захватить их врасплох!
- Здорово сказано, Лука! Поспешим! - Назар огляделся по сторонам.
В густых сумерках вечера Лука шепотом приказал самым грузным и неповоротливым, а это были Макей и Губа, стать у люка в наклоне. Сам Лука и Максим, как самые ловкие и знающие язык французов, с пистолетами стали на их спины и затаились, приноравливаясь руками к краю люка.
Минут через десять пришел Сабен. Он что-то мурлыкал под нос, остановился перед люком, спросил:
- Вы отживели, ребята? Я должен вас обрадовать. Капитан разрешил дать вам ведро воды. Только не разлейте. Там не так много этой самой воды, хи-хи!
Он отодвинул засов, поднял крышку и стал опускать ведро, почти лежа на палубе. Лука одной рукой схватил ведро, другой уцепился за кисть француза и с силой дернул вниз.
- Вы что, реб… - докричать ему не дали. Удар прикладом по голове оборвал фразу. Послышался голос с палубы:
- Эй, Сабен, что там у тебя?
Лука и Максим уже были на палубе, лежали, прислушиваясь, сжимая в руках пистолеты. А Назар с кряхтением ответил, стараясь получше скопировать Сабена:
- Ведро уронил, проклятье!
- Ну и хорошо! Пусть лижут пол эти крысы! Закрывай и топай к нам.
Лука с Максимом уже пробирались на голос, а сзади слышался шум, это вылезали остальные казаки. В свете фонаря на палубе сидели два матроса и играли в кости. У фок-мачты полулежал их приятель, а из трюма на баке доносились голоса запертых матросов.
Лука с Максимом встали с пистолетами в руках, и Лука сказал тихо:
- Хотите жить - лучше молчите!
- Вы что это… - но удар по голове рукояткой пистолета заставил матроса захлопнуть рот.
Чьи-то проворные руки быстро разоружили матросов. Им заткнули рты, связали руки и оттащили в темный угол около пушки.
Тихий шорох босых ног слышался на палубе. Тени крались на полуют, где в свете фонаря можно было различить силуэты рулевого и вахтенного офицера.
Несколько теней промелькнули в сторону капитанской каюты и скрылись по трапу вниз. Терешко и еще трое казаков поднялись на полуют. Лейтенант Реше спросил тревожным голосом:
- Что случилось? Чего это вы претесь сюда? Вон!
- Тихо, лейтенант, - сказал Лука. - Хочешь жить - молчи. И рулевому посоветуй. Руки вверх!
- Вы что, ребята? Я с вами! Я молчу! - Рулевой сам протянул руки, но Лука отстранил их, заметив:
- Рули, Батист! Только отдай оружие. Лейтенант, сколько у капитана людей? И где они все?
- Погоди, посчитаю, - он помолчал, а потом отметил: - Матросов четырнадцать, сам капитан, два лейтенанта, боцман и кок. Всего девятнадцать человек. Да, еще интендант, но он болен и лежит в каюте. А лейтенант Ферон, как и я, готов присоединиться к вам, Лука.
- Это хорошо, Реше. Мы приветствуем это решение. Но оружие пока будет у нас. Где ключи от оружейного погреба?
- У капитана. Но он, судя по шуму, уже не капитан. Я готов выполнять все ваши распоряжения. Ты ведь сейчас главный на борту?
- У нас пока нет главного, Реше. Это потом решим. А пока надо уговорить матросов сложить оружие, а то, слышите, дошло уже до выстрелов. Это ни к чему. Идите!
- Выпустить французов! - Голос Луки перекрыл весь остальной шум. - Хватит им дохнуть под палубой. И всем нам воды и еды! Кто будет сопротивляться, немедленно полетит в море! Где капитан?
Зажгли еще фонари. Капитан с огромным синяком под глазом и в разорванной сорочке стоял у грот-мачты и отчаянно ругался, грозил всеми мыслимыми и немыслимыми карами, отмахивался от тычков казаков.
Появились французы, выпущенные из трюма на баке. Все бросились пить воду и обливаться ею. Из сторонников капитана один был убит, двое ранены. У казаков двое ранены. Это Максим и Омелько Гащ. Первому зацепило слегка пулей шею, второй получил колотую рану в грудь. Теперь он лежал и постанывал, а Максим ходил с наклоненной головой и обмотанной шеей.
- Дело сделано, - провозгласил Макей. - Что делать с капитаном?
- Думаю, что лишать его жизни мы не будем, - сказал Лука. - Отпустим его с сообщниками, и пусть сами выбираются, коль Господь будет им благоволить.
- Лучше отправить на корм рыбам! - это Терешко гремел своим голосом, а остальные казаки нестройными голосами поддержали его.
- Погодите, - прервал их Лука. - Есть еще и французы. Послушаем их. К тому же их больше, - и он рассказал тем о предложении казаков.
Разгорелся спор. Долго кричали, грозились друг другу, пока не приговорили капитана и его приспешников к посадке в шлюпку с малым количеством еды и воды и без оружия, кроме ножей.
Их тут же спихнули в шлюпку, оттолкнули и махнули руками без пожеланий счастливого пути.