Предтечи Зверя.
Книга первая. Максим.Подвойская Леонида Ивановна
Роман
Глава 1
Максим пришел в себя, как будто проснулся от тяжёлого, изнуряющего сна. С удивлением рассмотрел плохо покрашенные стены и лежащего на железной койке забинтованного подростка. Понял, что находится в больнице. Не понял только –почему. На всякий случай очень осторожно пошевелил руками – ногами. Убедился, что ничего не болит. Резко сев, посмотрел в высокое окно. Заглядывавшие в палату лучи весеннего солнца, казалось, впились в его лицо. Макс зажмурился от удовольствия, наслаждаясь этим теплом. Его движения не остались незамеченными. В палату буквально впорхнула втиснутая в белый халатик тетка (практикантке мединститута было всего-то двадцать два, но пятнадцатилетним такой возраст кажется едва ли не близким к старости).
-Ляг-ляг, тебе еще нельзя вставать, делать резкие движения, сейчас врача позову, –затараторила она, пытаясь теплыми полными руками уложить больного в горизонтальное положение.
-А что со мной? – ложась, испуганно поинтересовался Макс.
-Сейчас-сейчас, доктор всё расскажет, – продолжая тараторить, помчалась куда-то в коридор медсестричка.
Ожидая приговора, Макс повернулся на бок, и, рассматривая палату, попытался вспомнить, что же произошло. Две больничные койки пустовали, на одной тихо лежал ранее замеченный пацан с перебинтованной головой. Пощупав свою, Максим убедился в отсутствии бинтов, шишек или шрамов. Вновь пожав плечами, он уставился в окно. Ветви каштанов уже украшали робкие листочки.
-Вот это да! –ахнул он. –Сколько же я здесь? Тогда только каникулы начинались. Или листва рано попёрла, или я здесь подзалежался. Но почему?
Раздумья прервал ворвавшийся в палату солидный толстый доктор. Увидев недоуменный, но ясный, соображающий взгляд подростка, он как-то очень по-доброму улыбнулся.
-Ну-с, молодой человек, как самочувствие?
-Нормально, –односложно ответил пациент. Несмотря на то, что внешность и поведение врача располагали, подросток начал отвечать односложно, тем тоном, каким и разговаривают со взрослыми ребята его возраста.
-Это хорошо, что нормально. Где болит?
-Нигде, – пожал плечами больной.
-Так уж и нигде? Голова болит? Кружится? Тошнит? – последовало еще несколько вопросов, просьб вытянуть руки, достать кончик носа, посмотреть вправо-влево за докторским молоточком.
-Ну, молодцом, молодцом. Значит, дело на поправку, –заключил, наконец, эскулап. –Но пока ты не усердствуй. Без нужды не вставай, резких движений не делай и ни о чем неприятном не думай.
-Но я не могу не думать о неприятном. Что со мной? Почему я здесь? Сколько?
-Хорошо, я скажу. Но, может, сначала ты скажешь, что с тобой случилось?
-Но я не помню!
-А что помнишь?
-Ничего. Нет… помню, что каникулы начались. А потом… –Макс вновь пожал плечами, что и делал на все последующий наводящие вопросы.
-Ну вот, сам видишь. Амнезия, то есть такая потеря памяти наблюдается или при травмах или при тяжёлом стрессе. Кстати, когда тебя последний раз били по голове?
-Неделю назад, – быстро ответил подросток. –То есть, за неделю до каникул.
-Что, подрались? –интимно понизил тон доктор.
-Да нет, на тренировке.
-Ах да, отец говорил, что ты боксируешь. Но, наверное, немодно уже.
-Не боксирую, только тренируюсь.
-Но по голове уже получаешь?
-А как же, – с готовностью отозвался больной. –В конце тренировки пробуем. Порой и перепадает. Но не сильно.
-Так вот, сынок. Или ты получил сотрясение на тренировке и сам того не заметил, или тебя что-то очень сильно напугало. Во всяком случае, ты был доставлен к нам без сознания и пробыл в таком состоянии вот уже… две недели. Вероятнее всего… но это потом.
-Что? Ну, скажите, что "вероятнее всего"?
-Скажем так, –осторожно сформулировал доктор. –Вероятнее всего, ты увидел что-то, что показалось тебе ужасным.
-Что? Что-то случилось?
-Случилось, но очень приятное.
-И из-за этого я был без сознания? –иронизировал беспокойный больной.
-Не дерзи. На самом деле все закончилось благополучно и даже, в какой-то, степени замечательно. Отчасти, –всё-таки уточнил врач.
-Но доктор…
-Всё-всё. В остальном тебе придется мне поверить. Лежи и выздоравливай. Перед сном поговорим еще.
-Отцу-то сообщите.
-Молодец, вспомнил. Значит, действительно, на поправку. Обязательно позвоню. А если что понадобиться, – обращайся к медсестре. –Доктор остановился около перебинтованного соседа Максима, вздохнул и ушел.
Разговор с толстым доктором успокоил, но и озадачил Максима. Две недели здесь… Круто. Это что же, и каникулы провалялся и тренировки, и последняя четверть кончается? Попаду сразу на экзамены? Но что, чёрт побери, все-таки случилось? Чтобы дали по голове на тренировке? Он вспомнил, как безуспешно гонялся по импровизированному рингу за противником. Таков уж попался – намного мельче, вертлявый, но нагловатый. Выпендривался под великого технаря, пока не получил плюху. Нет, по голове он ни разу не достал. По печени да, разок задел, когда я зазевался. Юноша поймал себя на том, что с точностью до мгновенья вспомнил те, уже почти месячной давности события. Тогда пойдем по цепочке, решил он, вновь подставляя лицо под лучи солнца. Так, это я помню. Хорошо. Последний урок? Он вспомнил выставление оценок. Еще бы не помнить! Это же так лажануться! По литературе его в четверти вызывали пять раз подряд. Все пять он отвечал на "отл." и посчитал, что хватит. Не выучил стишок, чтоб его! И на тебе, вызвала шестой раз, и влепила "неуд". А затем спохватилась и, чтобы исправить, вызывала еще четыре раза. В том числе и на последнем уроке. Образ главного героя романа. Максу вспомнилось, как раскрывал этот образ. Даже самому понравилось. Почти весь урок. Ну, минут тридцать точно. Но ведь помню! Помню даже эту восхитительную картину в журнале – пять "отл.", одна "пара", снова пять "отл.", и "отл." за четверть. Но все-таки сучка, –подумалось ему. Ну что она ко мне пристала? Та-ак. Потом мы шли домой. Потом пили коктейль в кафетерии. Потом дома читал книгу, пока не пришел отец. И он что-то сказал. Что? Ну? Что же он мог сказать такого страшного? Нет, не представляю, –мучился в догадках Максим. Но память отказывала именно здесь. Вот хлопнула дверь, и в коридоре снимает сапоги отец. Я откладываю книгу и показываю ему дневник. А что? Есть, чем похвалиться. Но как бы и не хвалюсь а так, типа расписаться надо. Доволен. Видно, что доволен, улыбается. И, улыбаясь, говорит…Что, что?
В это время тяжело застонал, а потом страшно закричал сосед по палате – подросток с забинтованной головой. Этот крик подбросил Макса и вынес его в коридор.
-Там, там…этот, –сбивчиво сообщил он сидящей за дежурным столом уже знакомой медсестре.
-Ничего, – успокоила юношу толстушка и кинулась в палату. –Это у него бывает. После операции. Ты не бойся. Я ему обезболивающее уколю, и он опять спокойно ляжет…
Но Максим уже не слушал тараторку. Мимо на каталке провезли кого-то забинтованного.
-Девушку машина сбила. На операцию повезли. Тяжелая. Сам профессор будет оперировать, –также глядя вслед, объяснила вернувшаяся девушка.
-Это который? –рассеянно поинтересовался, занятый своими мыслями подросток.
-Который тебя лечит. Ну, сегодня приходил. Василий Иванович. Золотые руки! Только здесь –вряд ли… хотя, загадывать не надо. Вон с тобой рядом лежит. Василий Иванович с того света вернул. Вроде выздоравливает. Хотя и кричит от боли. Пока. Ну хорошо, иди в палату, отдыхай. Скоро отец приедет. Профессор позвонил.
Юноша кивнул и, оторвав взгляд от закрывшейся в операционную двери, неуверенными шагами поплелся к туалету. Там он долго и удивленно таращился в зеркало. Он и одновременно – не он. Те же карие глаза (от отца!), те же густые темно-коричневые волосы, порядком отросшие, те же широкие брови. Всё? Куда-то ушедшая детская припухлость щек сменилась всё той же нежной, покрытой пушком, но туго натянутой на скулах кожей. Глаза запали в глазницах, но теперь казались неестественно большими. Даже бывший предметом насмешек нос – "бульбиной" теперь заострился и приобрел более правильные нордические черты. И губы вот… –подросток вытянул их трубочкой, потом поджал, потом улыбнулся. Уже не "губки бантиком". Хотя… Нижняя осталась такой же пухлой. Но в целом увиденное Максиму понравилось. Из зеркала на него смотрел тот, кем ему и хотелось быть, – по крайней мере, уже не ребенок. Объяснив это значительным похуданием, Максим принялся за гигиенические процедуры.
Появление отца в майорских погонах и новенькой Звездой Героя было исключительно эффективным.
-Сразу после службы. Да и профессор настаивал, говорит, положительные эмоции тебе нужны, –смущенно оправдывался он за свой вид, прижимая сына к пропахшему куревом кителю. –Ну а ты как здесь?
-Ничего, папуля, нормально. Но ты… ну ты… –Максим глупо широко улыбался, по-детски таращась на Звезду. –Ты молодец, папуля, – наконец нашел слова он. –Я всегда знал, что ты у меня герой. А как? За что?
-Так ты ничего не знаешь? Тебе ничего не говорили? – осторожно поинтересовался Белый-старший, садясь в ногах кровати и выкладывая на тумбочку всевозможную снедь.
-Нет, ничего. Рассказывай, рассказывай быстрее!
-Посадил аварийный самолет. На глазах у Главного.
-А подробнее?
-Вернешься домой, все подробно расскажу. Будет стимул быстрее выздоравливать. –Ну, хоть немножко.