- ... Далее. Все твои данные уходят в Трибунал, так что будь готов к неудобным вопросам. Про Ибуки в том числе, - Кацураги помолчала, а потом с досадой опустила ладони на стопки бумаг. - Черт, ну какого дьявола тебя вообще что-то с связывает с этими недоносками?
Готов подписаться под вашим негодованием, кэп. Но черта с два вы бы получили этот процесс, если бы именно Майя не пришла именно за мной. Так что я, пожалуй, не стану реагировать.
"Осколки шлема. Последний момент, когда я видел ее лицо. И каждый осколок словно бы замедляется, послушный спазму моего восприятия. А потом - игла. И вот те убийства".
Это иронично. Стоило мне взглянуть по-новому на мир, найти в нем - и в себе - что-то большее, чем повседневная пустота, стоило оправдать этим отобранные жизни, как мне тут же вскоре подсунут право убивать - уже по закону. А ведь подсунут, "Чистота" не отвертится. Они вряд ли даже адвокатов пришлют - никто так не делает, слишком уж очевидны те случаи, которые разбирает Трибунал. Одних только частных судебных решений по "акциям" уродов хватит с головой, чтобы их похоронить. Так что, брат, не обольщайся: не быть тебе коронным свидетелем.
Я понял, что даже хочу получить это право. Рей - это Рей, мне еще предстоит думать - много думать, как построить свой мир рядом с этой Евой, но вот та организация, которая так искалечила Майю, которая... Я, в общем, определенно буду рад поучаствовать в ее уничтожении.
"Да ты маньяк, брат. Готов получать удовольствие от убийств? Никого себе не напоминаешь?"
- Что-то еще, капитан? - я встал. Не без труда, но встал. Алые глаза Каору Нагисы медленно таяли перед моим взглядом.
- Да, - вдруг сказала Аска. - Что-то еще. Что с нашим делом?
- А что с вашим делом? - полюбопытствовала капитан, давя окурок в пепельнице.
- Вы меня выписали в Токио-3 нянчиться с вашим свидетелем или чтобы я ликвидировала опасных синтетиков?
- Это подождет два дня.
Капитан прямо на глазах превращается в какого-то долбаного политика, и я, пожалуй, понимаю Сорью. Или все еще хорошо помню, что натворил Нагиса.
- Простите, капитан, но Аска права. На свободе два опаснейших синтетика...
Аска покосилась на меня с видом "иди ты на хер со своей подмогой" и резко оборвала:
- Вообще-то три синтетика, Синдзи.
"А, черт... Черт, черт, черт!"
В остальном препирательстве я участвовал чисто формально - оговорка чуть не убила меня. Дьявол, и правда, похоже, крепко засел в мелочах. Опомнился я только на парковке. Аска смотрела в сторону, на взлетающий ховеркар - Винс всегда так стартовал: с разбега, как на довоенном самолете. Ветер трепал ее волосы, а она и не думала натягивать капюшон, только придерживала тонкими пальцами лезущую в лицо прядь. У края парила тяжеловооруженная машина полиции - "летающая крепость", и на ее дверце лихим росчерком шла аббревиатура "виндикаторов", спецназа по защите свидетелей. Вплетенные в иегролифы мечи-тати выглядели очень символично и как бы укоряли меня: это все читается как "честь", "опека" и "правда".
Мои эскортные мальчики, короче говоря. И Веснушка-тян мне больше не нужна.
- Куда?
Аска обернулась:
- Слетаю к стратопорту, пороюсь, что там.
У нее усталые глаза, да и вообще она сдала. Я поковырял тростью покрытие и кивнул:
- Понятно.
- Ты давай, вылеживайся. Пей свои таблетки, может, ты мне понадобишься завтра.
Ну, конечно - она свое докажет. И, может, даже кого-то отыщет. Мне вдруг остро захотелось оказаться с ней в "бездне" - под гнилым светом слабых ламп, в облаках зловония, чтобы вокруг гремели допотопные системы очистки и варварская музыка, чтобы люди огрызались и показывали ножи, чтобы далеко впереди маячил призраком силуэт беглой Евы... В прошлой жизни мне иногда очень не хватало локтя - я просто не понимал, что это за чувство.
А самое прикольное, что в это же время на другом конце изгаженного мира Аска прыгала между гидропонных бассейнов, чертыхалась и тоже не могла сообразить, что ж такое, почему так неправильно все.
- Обязательно, Аска. Удачи.
Она кивнула и пошла к запасной машине управления. Сейчас выкрутит там кондиционер, включит наконец свои марши, которых я так и не слышал, и... Эх.
Наверное, если бы не Рей, я бы сейчас совершил очень глупый поступок.
"Ты просто любишь свою работу, болван".
Я улыбнулся. Да, Аска. Наверное.
* * *
Парни из спецназа вели меня по правилам: один поднимался впереди, выцеливая своим "комбо" следующий пролет. Собственно, такая скрупулезность в протоколах была излишней: имплантаты в управлении "виндикаторов" ставят серьезные, тамошний народ, как я слышал, может всадить в соперника весь магазин безо всякой подготовки оружия - вот оно еще за спиной в магнитных захватах, а вот оно уже дымит раскаленным стволом.
Короче, я старательно забивал себе голову посторонними вещами, потому что мне все чаще попадались на лестнице плохо затертые следы крови. Старший сержант сзади сипел своей маской, и все во мне отдавалось болезненным пульсом - и дыхание "виндикаторов", и стук моей трости, и шум жилого модуля. А может, это так скребутся у меня в сердце наномашины.
Хотелось бы верить, да, хотелось бы.
- Икари-сан, мы должны проверить квартиру.
Так. Вдох-выдох. Это не то чтобы неожиданно, но куда круче оговорки с количеством беглых Ев. Я медленно обернулся к бдительному спецназовцу. Тот, что поднялся на пролет выше, - их главный, - тоже нетерпеливо нацелил на меня свою лупоглазую маску,
- Не стоит.
- Протокол четко...
- Не стоит, - сказал я с нажимом. - Я блэйд раннер, у меня там развернут МВТ.
Старший сержант посмотрел на босса, и у того из-под козырька шлема опустился на глаз сканирующий довесок - микроволновой преобразователь, наверное. Сейчас моя дверь выглядит для него, как яркая витрина, и в стены от нее ведут тончайшие нити света.
- Подтверждаю, установлена высшая защита, - просипел лейтенант и крутанул кистью: дескать, сворачиваемся. - Всего доброго, Икари-сан. Получили коды вызова?
Я помахал брелоком на запястье.
"Виндикаторы" развернулись и загремели вниз по лестнице. Я уже совсем было обернулся к двери, чтобы открыть ее, когда мне на руку легла тяжелая перчатка.
- Большая честь опекать вас, старлей.
Он больше ничего не сказал, не стал даже ответа ждать - просто пожал мне предплечье и потопал за своей командой. Ну, еще бы. Сам победитель террористов, во всем белом и сияющем. Наверное, я сварился бы от отвращения к себе, если бы это было по-прежнему важно.
Дверь. Коридор. Ванная.
Я так и не вытер пол, тут очень тяжелый запах, но зато тут тепло, вода подогревалась - или, вернее, не вода, а темно-оранжевая жидкость, сквозь которую даже ее тела не рассмотреть. Выдохнув сквозь зубы, я прикоснулся к ее шее, отыскивая там надежду.
"Она спит. Очень крепко спит".
Я сел в засохшую лужу крови, туда, где сидел вчера, и ощутил тепло внутри - слабое, делающее слабым меня самого. Я был бы рад и просто этому теплу, но вместе с ним пришло еще и понимание того, что все сделано правильно.
"Она того стоит".
Ее пальцы, сжавшие искореженный металл, шевельнулись, и я вскочил. Успел. Ее веки медленно поднимались, ноздри тянули первый глубокий вдох. Это все было не по-человечески, это была чудовищно слабая Ева...
- И-икари.
Я улыбался. Ничего лучше я еще в этой жизни не видел. И не слышал.
- С возвращением, Аянами.
У меня уже болели щеки, сводило скулы от этой идиотской улыбки, а в глазах что-то было совсем нехорошо, и сквозь эту дрожащую пелену я увидел, как к моему лицу тянется рука - сжатый кулачок с выставленным указательным пальцем.
Я замер, а руку свело судорогой, и она с плеском упала в воду. Рей опустила взгляд, изучая поверхность вонючей жидкости, а я протер глаза.
- Ты еще слабая, - сказал я. - Давай тебя помоем, и пока полежишь просто в воде. Потом закажу "регеногеля".
Она серьезно посмотрела на меня, а потом кивнула.
А еще я вспомнил, где видел этот ее жест.
Глава 14
За окном барабанил нескончаемый дождь.
Я вслушивался в его шум, в гудение кондиционера, в едва различимый - на грани слышимости - шорох голосов из соседних квартир. Глаза сами собой слипались, и хотелось разве что слушать. Еще, конечно, хотелось курить, но использование ушей по назначению не противоречило медицинским предписаниям, а вот сигареты... Возбуждение, восторг, почти нереальное ощущение того, что я счастлив, тревога - все это схлынуло к ночи. Я повернул голову: Рей спала на самом краю моей кровати, и сейчас как никогда походила на девушку, обыкновенную человеческую девушку - и плевать на то, что она лежала неестественно ровно. В плохо размешанном полумраке комнаты выделялся профиль ее лица, и я отчетливо видел, что у нее приоткрыт рот. Одна крохотная трогательная деталь - как и во всем ее поведении.
Да, человек не может выдавить пули заживающими ранами, зарастить мышцу за несколько часов, восстановить почти перемолотые легкие, выкашливая попутно то, что восстановлению не подлежит. Меня накачали наномашинами, чтобы залатать надорванное сердце и простреленные руки-ноги, а она лечится сама.
"Вот и здорово. Вот и умничка".