Булькая остатками пива, я пошарил по принятым документам и обнаружил там шапку запароленного и ужасно секретного документа, каковыми нас потчевала СКЕ. Там все такие пафосные, что даже неприятно, - еще бы, они думают, что раз они не просто "служба", но еще и "контроля", да еще и - ах ты ж боже ты мой! - за Евангелионами, то им можно быть такими высокопарными и параноидальными.
"Так-так".
Колонию "Саббебараах" я знал, у меня их цифровая подпись в печенках уже лет пять сидит. Ну неймется тамошним ученым, ой неймется... Я развернул документ и с удивлением обнаружил, что мои сертификаты, вбитые почти механически в ответ на грозное требование, оказывается, не аннулированы. А может, чем черт не шутит, восстановлены.
"Заявка на уничтожение. Статус субъектов - тестовые единицы. Поколение - совершенно секретно. Версия ИИ - не разглашается. Спецификация..."
Я развернул субменю спецификации и некоторое время тупил, глядя в экран. Потом на ум пришли несколько ругательств - они метались внутри пустой-пустой головы, щекотно стуча по черепу изнутри. Потом их стало много.
- Ноль-ноль, - вслух сказал я, привыкая к этим цифрам. - Ноль-ноль.
Евангелион версии "00" - мечта любого космического колонизатора. Обладают высокой адаптивностью, сенсорной адекватностью в переделах ста сорока - двухсот процентов, с уникальной точностью симулируют эмоции. И самое место им там - в фантастике. Я поерзал в кресле и в один глоток дохлебал бутылку, ощутив только пузырьки - а в голове потихоньку закипал гнев, раздражая межушное пространство, непривычное к такому безобразию.
Этим тварям мало, что мы кончаем наркоманов, психов и вообще всех - всех, кого заподозрит тест Войта-Кампфа. Им мало, что на каждом углу висят наклейки уродов из "Чистоты", и никакой кислотный дождь не смывает эти высеры псевдо-фашистов. Им мало, что человечество само методично дохнет: на Земле от результатов Последней Войны, в космосе - просто так, от избытка впечатлений. Нас уже прибили невозможностью различить человека и не-человека. Правильно, давайте, делайте не-человека в три раза круче - умнее, сильнее, быстрее. Вперед.
Вперед, суки.
Евы уже поняли, что можно легко и просто гасить своих хозяев и сбегать сюда, прикидываться тут людьми, жить, маскируясь под тех, кем им никогда стать. Иногда мне снится мир, где я со своим тестом хожу и заглядываю в глаза каждому встречному, и везде ноль. И я понимаю, что это конец, что все, кто живут на земле - Евангелионы. Что они заменили собой все человечество. Что они развлекались, подбрасывая мне заказы на устранение старых и тупых моделей, собирали данные обо мне, делали свои синтетические ставки.
В конце этого сна я - всегда - подхожу к зеркалу и навожу тестовый модуль на свой глаз.
Тыльной стороной ладони я вытираю губы и прокручиваю документ до конца - там напротив одного Евы стоит сокровенное "функционирование прекращено". Кто-то выследил беглеца - выследил и уничтожил, причем блэйд раннер действовал удивительно чисто, судя по отсутствию примечаний о взысканиях. Что странно, ведь учитывая размеры премиальных, руководство не стесняется сдирать штрафы за малейший ущерб муниципалитету. Я мотнул страничку выше, разыскивая данные о месте ликвидации Евы, и мысленно поставил "чистюле" еще плюсик: такой район, а все обошлось без жертв да разрушений. Однако, силен стервец, определенно стоило узнать, кто это такой шустрый выискался.
"Не иначе, капитан тайком натаскала мне замену".
Вообще, дело представлялось просто красивым и интересным - сбежал Ева с "Саббебарааха", сбежал, естественно, как мотылек на огонь, на Землю, где его и прижучил мой аккуратный коллега. Дело выглядело, как конфетка, и было явно закончено. Если бы не одно "но".
За окном, совсем близко, кто-то с грохотом пролетел, явно нарушая правила, и я встал, подошел к стеклу, погладил чешуйчатую поверхность, просунув пальцы сквозь жалюзи. Там горели неоновые огни, по окну струились отравленные потеки вечного дождя - город жил там, и где-то в этом городе скрывались еще Евангелионы, и им на Земле делать совершенно нечего. Настолько крутые Евангелионы, что управление готово терпеть блэйд раннера, который превратил погоны босса в пепельницу.
Я смотрел за окно и улыбался. Никаких иллюзий, никаких двусмысленностей - меня попрут, едва эта братия почиет в бозе. Но до тех пор... До тех пор у меня есть маленькое развлечение - невзирая на все непомерные премиальные я не мог воспринимать этот вызов иначе. Вернусь. Конечно, вернусь - и рассчитаюсь сполна: за того придурка, который в угаре не смог пройти тест, за свою глухую и слепую совесть, за все. Да, за все. Такие у меня развлечения.
Уже в дверях я обернулся. Кондиционер вновь наполнял квартиру своей тоскливой нотой, на кухне меня ждали бутылки. Я оправил поля шляпы и закрыл дверь. Подъезд многоэтажки на шестом уровне мегаполиса встретил меня легкими парами кислоты, смрадом дезинфекции и криками: на третьем этаже опять делили что-то. Вечно у них что-то не так. Когда людей много, они всегда что-то делят, и много - это я имею в виду больше одного. Лифт с лязгом и воем потянулся вниз, к стоянке ховеркаров, а я тупо смотрел на щель между его раздвижными дверями, и крутить нервы на кулак мне было лень.
Казалось - вот она, работа. Я крут, меня возвращают, хоть и выдали месяц назад волчий билет. Гордиться, что ли, собой? Черта с два, меня зовут на работу, по линии которой я прикончил ни в чем не повинного наркомана. Сцепить зубы и бороться со своей совестью?
Лень, подумал я и, натягивая маску, вышел под шипящий ливень. Кислотность была сегодня умеренной, и я просто ускорил шаг, еще издали включая свою машину. Ховер взмыл над площадкой и приветственно покачался, его фары наливались светом, в салоне заиграл Чет Бэйкер, и все вообще было очень здорово, и даже по-настоящему захотелось на эту проклятую встречу. Я улыбнулся, захлопнул дверцу, сразу же сбрасывая машину в поток второго уровня.
Скрытые в пелене дождя небоскребы, ступенчатые пирамиды и сложной формы башни выглядели мириадами светящихся точек, по обе стороны сияли голографические и вполне себе неоновые рекламные щиты, огромные телеэкраны убеждали водителей сидеть смирно, не трендеть по телефону за рулем и не прижиматься к стенам зданий. Я проморгался, привыкая заново ко всему этому великолепию, и вбил координаты в автопилот. Да, меня будут обгонять и подрезать, но, черт возьми, я не в том настроении, чтобы водить ховеркар в многоуровневом потоке. Да и не в той кондиции, если честно. Автопилот подмигнул мне и перехватил управление, а я оперся локтем на ручку и прилип к окну.
Токио-3 не спал. Он просто никогда не спал - тут были вымершие пассажи, целые арки и модули, где даже в час пик не встретишь ни единого человека, но всегда находились места, где люди толпами крутились круглые сутки. Я как-то гнал Еву через заброшенную многоэтажку, где висели календари аж за двенадцатый год, где мебель трещала от прикосновений, где каждый шаг и выдох отзывались клубами пыли. А ликвидировал я его на парковке, в густой толпе старьевщиков, на блошином рынке минус второго уровня.
"Интересно, будь этот Евангелион поумнее, что бы он подумал о своем смертном пути?".
О, он был умен, он даже взял заложника, когда понял, что ему не уйти. Он цеплялся за свое существование, использовал окружающий рельеф и подручные средства - в том числе и людей. Но понять, насколько символичен стремительный бег сквозь пустоту к людям - и к смерти... Увы или к счастью - это слишком круто для Евы. Такие рефлексии - удел блэйд раннера.
- Синдзи, до пункта назначения двести метров.
- Спасибо, - машинально буркнул я виртуальному интеллекту машины и осмотрелся.
Ховеркар выруливал к забегаловке "Трое". Я немного слышал о кабаке, но никогда тут не бывал - ни по работе, ни просто так. Машина нашла свободное место на парковке и лихо ухнула вниз, так что некоторую часть пива мне пришлось сглотнуть повторно. Кривясь от кислятины во рту, я вылез под вялые струи жгучей гадости и повертел головой: негустая клиентура тут в это время: четыре машины всего, и среди них - ховер капитана. Мощный агрегат с форсированным реактором и тремя вертикальными ускорителями. Зачем этот болид нужен Кацураги - ума не приложу, она давно не гоняется лично за Евами, заросла уже бумажками и телеэфирами по самые уши, а ведь нет - все равно тянет красотку на мощные тачки.
Вход встретил меня тугим встречным потоком с легким привкусом химии - кислоту тут с гостей не только сдували, но еще и нейтрализовали какой-то взвесью. Влажную уже маску я стянул с особым наслаждением - люблю, когда на смену горечи дождя приходит смрад забегаловки. Когда масло, когда рыба, когда вся эта вкусная синтетическая гадость бьет в ноздри и сразу хочется жрать в любом настроении - разве только печенка уже совсем шалит или понижал градус накануне.
В "Троих" в этом смысле все было правильно - то есть пахло сильно и пахло едой, несмотря на позднее время. На вид забегаловке было лет пять-семь, не меньше: как раз года эдак с пятнадцатого в моду вошли тяжелые столешницы с якобы кирпичными основаниями. А вот любовь к рожковым осветителям появилась чуть раньше, я еще тогда только академию заканчивал. В целом, было тут мрачновато, неоново и уютно. "Надо бы взять кабачок на заметку", - решил я, изучая зал. Капитан обнаружилась без всяких проблем - эффектная женщина выставила длинные ноги в проход между столиками и запрокинула голову, выдыхая в потолок струйку дыма. "Не по форме", - отметил я и направился к ней. На Кацураги просматривалась серая в полоску тройка, ворот рубашки небрежно распущен пуговиц эдак на пять. Влажный плащ имелся тут же - на вешалке.
- Мода на черные бюстгальтеры, капитан?