- О других? Ну извините, там ведь явные мутации. Более или менее болезненные. Вне Матушки - без спецэффектов. Либо я чего-то не знаю. Кстати, а что с детьми было во время Восстания? В "Колосках", например?
- Много чего было… Хорошо. Пушкарёв, я ожидаю, что ко мне могут поступать сведения о проверке этих Влада и Влады из Беларуси, я буду обращаться к вам за комментариями по мере поступления.
- Мне и самому любопытно.
- Итак, вы вышли тем же вечером.
- Не просто "тем же вечером", а прямо из бара, тотчас. Буквально - через минуту после цветов с бутылкой от Костя. Буквально встали и пошли на выход. Бутылку с собой только взяли. Влада взяла. Ну это понятно. По Костю они решили, ещё когда он там перед ней кобелировал с побитой мордой.
- Не гипноз, значит, вы утверждаете?
- Вот что вы хотите, чтобы я вам ответил?
- Пушкарёв, я не дитя Зоны по имени Влад. Я не безошибочен. Никто не безошибочен. Но ваши поступки… если не объяснять их гипнозом… Хочется вас удавить за них. Я не шучу.
- Не для протокола, а для души вашей, скурмачовской, вы мне это говорите?
- Не превращайте беседу в базар, Пушкарёв. Запись не прерывается.
- А, вы мне спасательный круг бросаете? Под запись?
- Слышь, Комбат. Хорош. Столько людей погибло. Хорош.
- Проясните момент с выходом, пожалуйста, чёрт бы вас побрал. Вы вышли тотчас. И что же вы сказали жене?
- А что?
- А чего такого-то тут?
- А, возможно, я чего-то не понимаю. Прошу разъяснений. Вы, Владимир Сергеевич, отправились в бар. Дежурить, ждать клиента. И прямо из бара - в Зону. Куда пропал, на сколько пропал - жена не знает?
- Вовян, он просто не в курсе. Инспектор, я вам отвечу. Вы не в курсе. Ясно, женатые трекеры - редкость. У нас не принято прощаться на выходе и не принято прикидывать даже приблизительно - на сколько вышел. Сколько раз я выходил на полдня - машину из Зоны выгнать, например. А возвращался через неделю. Да любого спросите. Хоть приблуду писателя.
- Актуальное суеверие. Ясно.
- Абсолютно точно. Предзонье - рай для проповедников, шарлатанов и прочих психов. Именно потому, что любая мистическая глупость довольно быстро находит соответствующее подтверждение в реальности. В опасной реальности, смертельной. Любое суеверие актуализуется почти мгновенно. "Мамины трещины" - известный пример. "Чёрный сталкер". "Бог есть". Вы читали фон Спесивцева? Его теория о сознающей себя ноосфере Матушки - довольно популярная штука в обществе. Если её, конечно, перевести на сленг… Я сам не раз поражался. Очень похоже. Френкель, кстати, любил собрать зрителей в кабаке и часами разглагольствовал. В Сети есть. Френкель очень уважал работы фон Спесивцева. Они даже переписывались, пока фон Спесивцев не ушёл в монастырь.
- Фон Спесивцев предполагал зловещую волю Хозяев.
- Немного не так. Он предполагал, что Хозяева - изначально, как известно, мрачные, невежественные, приговорённые к смерти бандиты, уголовники - после мутации проецируют своё мрачное невежественное мировоззрение на реальность Зоны, им подчинённую.
- Там были не только уголовники, Комбат.
- Ну да. Ещё там были военные. И охрана. Лис - точно охранник… по фамилии… э-э… Тополь?
- Не надо, я знаю его фамилию.
- В общем, жаль, что там были не лауреаты Нобелевской премии мира и заслуженные учителя.
- Не будем об этом.
- Действительно, лучше на фиг. Но в последний вариант "Маленькой сумасшедшей Вселенной" фон Спесивцев вставил главу о сталкерах. Вот, кстати, достойный человек! Сталкерами он нас не называл, даже трекерами не называл, а использовал наше общественное - "ходилы". Знал, что переводиться будет книжка. Ну вот. О влиянии Зоны на нас и о нашем влиянии на Зону… "Обилие жестоких чудес Зоны - не лучшее ли подтверждение теории Дарвина, данное нам в интенсивности?" И всё такое. Хотя, боюсь, всё уже в прошлом. Не актуально.
- Гадать не будем, Пушкарёв.
- Я тоже надеюсь на лучшее. И Тополь тоже надеется. Нам с ним ох как нужно хотя бы ещё одно чудо. Бог, говорят, любит троицу. Снег там как, лежит ещё?
- Да.
- И то хлеб. Я посадил Влада в машину, сестра его поцеловала, мне пожала руку - я аж отпрянул - и вернулась в бар. После этого я долго её не встречал, хотя слухи о её бурном романе с Костем, конечно, бродили и пузырились. У меня даже Ирина допытывалась, что у Костя за чикса за такая реальная выяснилась среди унылых женских миражей Предзонья.
- Приблуда ты, блин… Инспектор, Ирина - это моя сестра Гайка.
- Спасибо, Уткин. О близнецах, значит, разговоры были?
- То-то и оно. Не о близнецах. Только о сестре. И только в связи с Костем. Один из первых парней на деревне, что вы. Про мальчишку никто и не вспоминал. И до вас, вероятно, не дошло, до скурмачей нью-йоркских. Или брюссельских? Ну закрутил авторитетный вор Роберт Гинзбург роман с некоей там. Осыпает её марсианскими камнями. Попал под каблук, как под бронетранспортёр. Она его побила, и его сердце растаяло. И всё. Верно? По-моему, очень остроумно.
- И очень эффективно.
- Всё остроумное эффективно.
- Вот вы, бля, философы! Вам бы водки сейчас друг с другом выпить!
- Снаряжение ваше было при окне?
- Конечно, причём мои окна, в отличие от окон Тополя, долговременные. Здесь я, пожалуй, замкну уста печатями здравомыслия. Без подробностей. Мы вышли с Владом в Зону приблизительно в половине второго ночи.
- Какие вещи у него были с собой?
- Сумка. Одна мягкая сумка. Он легко нёс её на плече. Судя по инерции её, визуально оценивая, весила килограммов пять-десять, не больше.
- Оружие?
- Никакого не видел. И от моего он отказывался. Тут мы с ним едва не поссорились. Без гипноза.
- Понимаю…
- Ещё бы. В конце концов он эдак по-человечески плюнул, схватил из ящика первое попавшееся - М-96, искровик - проверил предохранитель и забросил за спину. Просто чтобы я от него отстал. Я и отстал. Но вот спецкостюм мне на него напялить не удалось. Отказался категорически.
- Выраженная реакция на выход в Зону у него была?
- Нет. Прописки не было. Если он был не меченый, то очень имунный.
- А у вас?
- А это не ваше дело.
- Понимаю.
- Ещё бы, чёрт побери! Потом он сказал мне, куда мне тянуть трек.
- И куда?
- К Карьеру.
- Куда?!
- Я тоже так спросил. С той же интонацией. Только матом.
Глава 6
ЛОТЕРЕЯ ПЫТОК
You know that feeling you get
You feel you're older than time
You ain't exactly sure
If you've been away a while
Do you keep the receipts
For the friends that you buy
And ain't it bittersweet
You were only just getting by
But I hope you know
That it won't let go
It sticks around with you until the day you die
And I hope you know that it's touch and go
I hope the tears don't stain the world that waits outside
Where did it all go wrong?Qasis
- Мне нужно в Карьер, - повторил Влад.
- В Карьер?! - оторопело ещё раз переспросил Комбат.
- В Карьер, в Карьер, Владимир Сергеевич. Не ругайтесь только так жутко.
Комбат присел на рюкзак, закусил очередную зубочистку: в Зоне он не курил, мало кто из серьёзных сталкеров курит в Зоне - чутьё… Пить тоже… лучше не пить. И не жрать горячего. Совершенно собачья жизнь. Бережём чутьё.
- И куда же именно в Карьер?
- А как вы называете саму трансмутационную аномалию?
- Я? "Белочка", - ответил Комбат. - Я пролежал в тупике рядом с ней неделю. И всю неделю был уверен, что спятил. А сейчас мне трудно отделаться от уверенности, что и ты, Влад, сумасшедший.
- Нет, я не сумасшедший.
- Невиновен по собственному признанию, - сказал Комбат и выплюнул зубочистку в сторону, в темноту, в занавеску. - Влад, а как ты намерен объясняться с охраной? С контролем? С Хозяевами?
- Я - никак. Вы меня должны провести. Причём я бы хотел сохранить и своё инкогнито, и жизни охранников. Жизни охранников - это очень важное условие задачи. Приоритетное. Правда остальные - Хозяева, контроль - меня не очень волнуют.
- Денег у тебя с собой сколько? - спросил Комбат.
- Очень много.
- А жизней? Твоих?
Влад засмеялся. Подошёл, перешагнув стоящий на прихваченной мягким морозцем земле второй рюкзак, присел рядом с Комбатом - на уголок ящика со снаряжением. Рядом опустил свою сумку. Ничто не звякнуло.
- Меньше, чем у беспородной кошки. Владимир Сергеевич, если уж взялись - давайте делать дело. Мне нужно в Карьер, к самой вашей "белочке". Я хочу, чтобы мы прошли тихо и - очень важно! - не убивая людей.
- "Карусель" пройти легче, чем профсоюзную охрану, - сказал Комбат с чувством. - Они сейчас даже от атаки семейки рязанских отбиваются без потерь. Запретка толщиной в пятьсот метров, "контролька" сплошь минирована. Крупнокалиберки с горячим боеприпасом. Два-три контролёра. Пять-десять берсерков. Триллеры в количестве. Плюс один-то уж голегром точно. И натасканный. Кукумберы.
- Но ведь мы же не рязанские.
- Не поспоришь. - Комбат помолчал. - Влад, что тебе надо в Зоне?
- Вопрос стоит так: что мне надо от Зоны?
Комбат помолчал.
- И что? Счастье для всего человечества?
- Ну-ну, Владимир Сергеевич. Чего тогда стоит человечество, если его осчастливить - одной Зоны хватит?
Комбату стало страшно. Рядом с ним сидело чудовище - он ясно, до колик в животе, понимал. Непонятное, огромное, беспощадное чудовище. Инопланетянин. Чужой. Комбат версус Алиен. Или за?