Светлана улыбнулась, но так и не ответила. Больше недели она не выходила из дома, затем Артем увидел вывешенное на веревках постельное белье. Простыни застыли на морозе. Светлана снимала их, неловко ломая и складывая в корзину. Артем предложил помощь. Она не отказалась, но и в дом не пригласила. Они снова стали чужими, как и до войны. Просто соседи.
Лишь когда в конце зимы настало время рожать, Светлана пришла к нему и попросила помощи. Она тяжело дышала, по лицу катились крупные капли пота, застывавшие ледышками на воротнике теплой куртки.
- Я сейчас позову Палмера! - сказал Артем.
- Не надо Палмера! - Светлана схватила его за руку. - Мы сами. Хорошо?
- Хорошо, - неохотно согласился он, но, когда оделся и вышел на улицу, Светлана уже вернулась в свой дом.
Она лежала на кровати и тихо стонала. Утреннее солнце светило в заиндевелые окна.
- Что мне делать? - спросил Артем.
- Пока просто посиди со мной, - попросила она.
Он кивнул, подвинул к кровати стул.
- Я приготовила обед, так что ты потом сходи на кухню и поешь, - сказала Светлана.
- Ты думаешь, все будет так долго?
- Я не знаю. - Она встретилась с ним взглядом и улыбнулась. Артем улыбнулся в ответ.
Ближе к вечеру он осторожно предложил Светлане позвать Палмера. Она отказалась. Кричала всю ночь, утром смолкла, задремала на четверть часа, снова начала кричать, затем снова стихла.
Артем оделся, выбежал на улицу, привел Палмера. Чужак находился со Светланой до полуночи, затем укрыл ее простыней, вышел, вымыл руки и молча пошел домой.
- Какого черта? - Артем заглянул в комнату, замер, не веря, что все закончилось. - Но ты ведь врач! - закричал он Палмеру, догоняя его на улице.
Холодный ветер гонял над сугробами снег. Артем был не одет, но не замечал этого.
- Ты заболеешь, - сказал Палмер.
- К черту! - Артем схватил его за руку. - Почему она умерла?
- Ты привел меня слишком поздно.
- Но ты же врач.
- Верно. Врач, а не Бог. Ты просил от меня невозможного.
- Ты врешь! Ты врешь! - Артем хотел его ударить, но тело замерзло так сильно, что сил хватило только расплакаться, упасть на колени, сжаться, забыться.
Палмер поднял его на руки и отнес в дом, укрыл одеялами, напоил водкой и долго сидел рядом, пока Артем не уснул.
Печка в доме Светланы погасла, в комнаты пробрался холод.
Артем и Палмер дождались ранней весны и только тогда похоронили ее. Земля была промерзшей, но им некуда было торопиться.
- Не хочу больше оставаться здесь, - сказал Артем, когда теплое солнце растопило снег на полях.
Они дождались конца апреля, собрали вещи, провизию.
- Думаешь, здесь действительно остались мины? - спросил Артема Палмер, когда они оказались в поле.
- Надеюсь, что нет. Но если наступишь, то не двигайся. Они не взрываются, пока не поднимешь ногу. - Он обернулся, бросив последний взгляд на далекую окраину города, рассказал о выжившем после войны соседе, подорвавшемся на одной из мин в этом поле, вспомнил друзей, которых похоронил в эту зиму, сник.
- Все еще винишь меня в их смерти? - спросил Палмер.
- Нет, - сказал Артем, услышал щелчок сработавшего детонатора мины, замер.
- Это у меня, - сказал Палмер.
- Не двигайся!
- Да я уже понял. - Палмер нервно улыбнулся. Артем встал на колени, осмотрел мину под ногой чужака. - Ты ведь поможешь мне?
- Конечно. - Артем отошел в сторону, снова вспомнил всех, кого похоронил в эту зиму. Вспомнил даже свою собаку, издохшую в начале весны. - Ты только никуда не уходи. - Он развернулся и осторожно пошел по оставшимся следам назад в город.
Добрался до окраины поля, за которой была родная, знакомая земля, снял рюкзак и долго стоял неподвижно, дожидаясь взрыва…
История вторая. Маленькая, никем не замеченная смерть
Это был маленький город, крохотный. Но город недалекого будущего: светлого и спокойного. В этом городе жило пять тысяч человек, было две школы и консервный завод, дававший работу большей части населения. Рядом с городом находились три озера, где постоянно можно было увидеть рыбацкие лодки. Каждую среду из города, грохоча, выезжали колонны грузовиков, прицепы которых ломились от продукции местного завода. Одним из водителей был Джеф Райкер.
Заработанных денег хватало на то, чтобы следить за фамильным домом, заботиться о своих престарелых родителях и кормить семью, в которой было уже трое детей. Еще у Джефа Райкера была сестра. Ее звали Гвен, и она готовилась к тому, чтобы выйти замуж за местного учителя Брайна Гутье. Они выбирали себе новый дом и планировали, как назовут своих детей, когда их крохотный город содрогнулся от землетрясения.
Половина домов оказалась разрушенной. У одной из школ обвалился фасад. На озерах поднялись волны, выбросив на берег полугодовой улов рыбы, а на заводе сравнялось с землей здание столовой. Но самым страшным разрушениям подверглись мосты и дороги.
Колонны грузовиков не могли больше покидать завод, чтобы доставлять продукцию в большие города. И если местные жители смогли восстановить свои жилища после трагедии, то с дорогами и мостами дело обстояло намного хуже. В казне города не хватало денег, чтобы заново отстроить их, а другие города не считали подобные затраты необходимыми. Они нашли себе новых поставщиков рыбных продуктов, забыв о бывшем партнере. Местный завод приостановил свою деятельность на неопределенный срок. Жители остались без работы. Спасало лишь земледелие и озера, обеспечивающие город рыбой.
Именно в этот нелегкий год Брайн Гутье и Гвен Райкер поженились. Весной у них родился ребенок. Брат Гвен всю зиму не имел работы, и Брайн Гутье, работа которого в школе пока оставалась востребованной, обеспечивал свою семью и семью своей жены.
Лишь ближе к лету строительная корпорация, носящая название "Viae publicae", что в переводе с латинского означало "Общественные дороги", взялась за строительство серии платных автомагистралей. Одна из таких магистралей протянулась до покинутого и заброшенного всеми крохотного города, жители которого уже забыли о том, что такое цивилизация и счастливая, беззаботная жизнь.
Завод снова открылся. Люди снова получили рабочие места. Рыбацкий бизнес пошел в гору. Жители стали поговаривать о том, чтобы построить новую школу взамен пострадавшей во время землетрясения, но…
Но цена за проезд по платным магистралям оказалась такой высокой, что о прежних прибылях не могло быть и речи. Больше - сеть этих дорог так плотно оплела город, что не осталось ни одного бесплатного шоссе, ведущего в мегаполисы. И если в прошлом, когда дороги были разрушены, город бедствовал, но знал, что может отправиться по разбитым, но бесплатным дорогам в большой город за медикаментами или дефицитным товаром, то сейчас такие поездки стали слишком дороги. Единственным спасением были водители грузовиков, которые могли привезти заказанный товар из большого города во время своих рейсов… И так было в следующие пятнадцать лет. А цены на платные дороги все росли и росли.
Корпорация "Viae publicae" заполонила своими магистралями почти весь мир. Никто не запрещал людям покидать родные города, но проезд по дорогам стал непомерно высоким, чтобы путешествия были возможны. И несмотря на то, что на проезд грузовиков действовали всевозможные скидки, для частного легкового транспорта плата только росла и росла. Некоторые жители стали шептаться, что скоро из родных городов будет невозможно не только уехать, но и просто уйти - дороги стали платными даже для пешеходов.
И пусть жизнь в маленьком рыбацком городе наладилась, но находилось все больше и больше людей, мечтавших перебраться в мегаполис. Мечтали о подобном даже те, кто никогда прежде не намеревался покинуть родной город, словно невозможность переезда лишь раззадорила их.
Первыми уехала семья Бронсов. Они продали свое имущество, променяв безбедную жизнь на суету и трудности новой жизни в новом городе, который был ничуть не лучше, чем тот, где они жили, но недосягаемость делала его настолько привлекательным, что они готовы были рискнуть всем ради своего желания перемен. Искусственных перемен, стимулируемых трудностями и недостижимостью.
В последующие десять лет из города уехали почти три тысячи человек. Добыча рыбы снизилась, и, соответственно, снизилась производительность единственного завода, поддерживающего жизнь города. И без того невысокие в последние годы зарплаты стали еще меньше. Вместо строительства новой школы закрыли ту, что пострадала от землетрясения, а оставшуюся сократили на половину. Когда Джеф Райкер покидал город, увозя свою семью, во многих классах единственной школы насчитывалось лишь по несколько учеников.
Спустя еще пять лет из квалифицированных учителей в городе остался только Брайн Гутье. У него было трое детей, и единственным способом дать им достойное образование было продать в родном городе все, что есть, и переехать туда, где его дети смогут продолжить обучение. Таким образом, единственная школа родного города лишилась своего последнего преподавателя. Не было смысла растить в нем детей. Не было смысла оставаться, держась за свои дома.
Последние молодые жители покинули город. Остались лишь старики да безнадежные пьяницы. Консервный завод закрылся, потому что некому стало на нем работать. Культивируемые десятилетиями поля заросли. Заброшенные дома покосились. И пусть в местных озерах оставалось много рыбы, некому стало ее ловить. Город умер, превратился в прах.