Как и считала Роберта, Боудлер оказался трусом. Перевод на "новое место" работы, точнее, под вывеску нового ведомства оказался делом решенным. Произвели его весьма скоротечно. И должность подобрали нетривиальную - назначили советником командующего западным сектором по техническим вопросам. Только вот командующим оказался уже не генерал Уилкс. И в том, что его "ушли", Роберта тоже не ошиблась. У генерала случился инсульт и затем разбивший его паралич, причем умственный. Крепкий, прошедший не одну военную кампанию мужчина теперь превратился в слюнявого кретина, за которым неотступно следовала сестра милосердия, а то и дюжий медбрат. Нынешним шефом мисс Хилленгер назначили малоизвестного в военных и политических кругах очередного генерала, а вот ее непосредственным коллегой стал не кто иной, как бригадный генерал Рассел. Естественно, тот не был доволен таким переводом, но ето мнением в этой ситуации как-то забыли поинтересоваться. Впрочем, спустя каких-то пару месяцев понятие о ситуации в умах дубов из военного ведомства поменялось коренным образом. А виной тому стало сообщение разведуправления о появлении у имперцев новейших кораблей с автономностью, позволяющей достичь любой точки на территории Конфедерации в три прыжка, тогда как их флагманам потребовалось бы совершить до десятка подскоков, чтобы добраться до мест сражений. Это известие было сравнимо с эффектом разорвавшейся бомбы. Несколько генералов и руководителей повылетали из своих кресел с треском, а больше сотни подверглись жесточайшим взысканиям и последовавшим за ними кадровым перестановкам. Как разведка могла прохлопать ушами этот факт, до сих пор оставалось загадкой, однако
Роберте он оказался лишь на руку. У нее появилась еще большая свобода действий. Кстати, надо заметить, что для Гершви факт появления у имперцев новых технологий не стал откровением. Словно он знал, или по крайней мере догадывался о возможности их появления. Берте даже казалось, что если тот позволит себе немного расслабиться и не контролировать так жестко свои эмоции, то примется потирать ручки в предвкушении будущих барышей.
Хотя, с того момента Гершви действовал уже более открыто. Да и новые посвященные в тайну об усовершенствованных пилотах воспринимали тех гораздо более спокойно, чем до известия о новейших кораблях противника. В кулуарах даже поговаривали о новой войне; во всяком случае, об обострении в отношениях сторон и витке нового противостояния точно. И на фоне этого внедрение новых технологий уже не казалось таким вселенским злом.
А Гершви развернулся вовсю. Возле него появился до сих пор никому не известный молодой человек, явно военной выправки, однако с манерами и повадками аристократа, причем потомственного. Распоряжался он вольно, хотя с оглядкой на Сохеля, и действовал весьма напористо. Во всяком случае, при первой встрече Роберте именно так и показалось. Естественно, их свел Гершви, отрекомендовав ее как "самого незаменимого человека" при внедрении продукции их консорциума. Иосиф Гринштейн - а именно так звали молодого человека - уж что-что, а возраст сама уже давно разменявшая пять десятков, пусть и выглядя при этом все еще молодо, Роберта определяла с ходу - был напорист, немного резковат и весьма предприимчив. Слова его не расходились с делом. Он обладал почти всеми нужными положительными и необходимыми отрицательными качествами, которые Берта всегда ценила в помощниках, однако почему-то он ей не понравился. Впрочем, и она ему тоже. Это читалось во вскользь брошенных небрежным тоном фразах, жестах, поджатых губах и быстро исчезающей неуместной кривоватой улыбке, когда другой бы человек как минимум выразил свое одобрение. От Гринштейна веяло высокомерием, тогда как Сохель, гораздо лучше контролировавший свои чувства, в присутствии нового сотрудника стал позволять себе некоторые вольности, которых ранее Роберта не замечала.
А Гринштейн, глядя на мисс Хилленгер, на мышиную возню окружавших ее людей, не мог заставить себя испытывать иные чувства, кроме презрения. Даже не будучи светочем аналитики, он понимал, что в полномасштабном военном конфликте, где играют роль не система сдержек и противовесов, а характеристики кораблей и количество эскадр, у Конфедерации шансов нет. Однако конфедераты - как они сами себя называли - до сих пор продолжали изображать страусов, засунувших головы в песок, и все еще надеялись на чудо. При этом, когда, казалось бы, пора было посыпать голову пеплом, они постоянно затевали ненужную мелкую грызню за лучшее место под солнцем. И от этого Гринштейн сатанел самым натуральным образом. А еще он бесился, попросту не зная, что можно сделать в этой ситуации. Это было для него состоянием непривычным, едва ли не в первый раз в его достаточно насыщенной жизни от него много требовали, за многое заставили отвечать и притом не дали механизма, позволяющего выполнить работу. Честное слово, на мостике патрульного корабля было во сто крат проще и легче, чем в этом мешке со змеями.
То, что это задание будет сложным, он знал с самого начала. Еще больше укрепился в своем мнении во время перелета в компании обнаглевшего от чувства собственной значимости контрабандиста. А когда почти в центре Конфедерации обнаружился имперский рейдер, уверенность в грядущих трудностях переросла в стойкое ощущение: дело вовсе дрянь! В умах его начальства, этих стратегов, пекущихся о благе нации, возникла простая, но в общем-то гениальная идея. Они планировали создать искусственный конфликт на границе, который будет вяло течь, не превращаясь в полноценную войну, и исправно высасывать силы из участников действа. Однако, как оказалось на месте, даже после беглой оценки происходящего - это не вариант. Прогнозируемых событий с его помощью не удастся избежать.
Повод для стравливания двух сверхдержав был выбран идеально - наличие киборгизированных пилотов на территории Конфедерации подействует на империю как красная тряпка на быка. Наличие же подобных пилотов должно было уравнять шансы противников. Однако из-за невозможности установить хоть сколько-нибудь нормальную разведывательную сеть на территории Империи, а также из-за удаленности их самих от обитаемых трасс они пропустили момент, когда могли бы исправить положение подобным образом. А опираясь на оценки разведведомств Конфедерации, не учли, что те, пытаясь добавить себе большей значимости и создавая видимость полноценной работы, упустят из виду очевиднейшие вещи. И вот теперь Гринштейну лично приходилось расплачиваться за эти просчеты.
Пришлось все спешно переигрывать, импровизировать по ходу. Он остановил уже практически прошедший слив информации об усовершенствованных пилотах, причем самыми жесткими, если не сказать, жестокими способами. Проблемы, которые последуют после этого, еще предстоит решить, потому что имперцы не оставляют без расследования внезапную гибель своих офицеров. Но это будет потом. А еще заставил Сохеля, вопреки рекомендациям сверху, продолжить курс на модернизацию пилотов, чтобы превратить их если не в полусимбиотов - потому как до того же личного симбиота, не говоря уже до симборга, им никогда не подняться, - то хотя бы в полуразумные придатки кораблей. В противном случае у конфедертов не было шансов против военной мощи империи. Они уже слишком отстали в науке и разработках. Даже гражданская война в империи, если ее все же удастся затеять, свергнув императора с престола, не особо выправит положение. Нужна очень длительная разруха, длиной как минимум в пару поколений, чтобы Конфедерация смогла их догнать. Поэтому следовало форсировать события, совершая за конфедератов промышленно-технологический скачок. А для этого требовалось оборудование. Оборудование его мира.
Империя. На границе с Конфедерацией.
Созвездие Павлина. Дельта Павлина.
Год 3285-й по земному летоисчислению.
- Ты идиот, что рисковал собой.
Кольм говорил совершенно спокойно, не повышая голоса, но от этого было еще неприятнее. Демин стоял, мрачно глядя в пол, и чувствовал себя нашкодившим школьником. Самое неприятное, и возразить-то абсолютно нечего - старый товарищ был абсолютно прав. Абсолютно - это даже не на сто, а на все двести процентов, потому что своей выходкой с личным участием в десанте командор поставил под удар всю операцию. Даже тот факт, что именно он в принципе и привел ее к успеху, захватив по-настоящему важных "языков", ничего не менял. Ну, повезло... А если бы нет?
Еще больше Демина напрягал факт именно того, что Кольм говорил спокойно. Если бы орал - было бы проще. Кольм, обладатель бешеного темперамента, тем не менее предпочитал изображать чопорного немца, хотя немецкой крови в нем было убегающе мало. Вот только чтобы сохранять такой вид, ему требовались огромные усилия. Сейчас он успокоился, а вчера наверняка психовал, причем в гордом одиночестве. Уж что-что, а это Демин знал точно. В училище еще насмотрелся. Словом, перед адмиралом бравому командору и впрямь было стыдно.
Между тем Кольм, закончив отповедь, посмотрел на Демина и усмехнулся:
- Ладно, будем считать, что ты проникся. А теперь давай о хорошем. Могу тебя поздравить, операция признана успешной. Со мной утром связался лично Сам Понимаешь Кто.
- А почему ты меня не позвал?
- Во-первых, вызов был совершенно внезапным. Во-вторых, ты отсыпался после рейда, и он приказал тебя не будить. В-третьих, это могло испортить воспитательный момент нашей беседы. А сейчас доставай рюмки - приказ о присвоении тебе очередного звания подписан.
- А тебе?