- Мы не всегда знали о медицине и химии столько, сколько знаем нынче, - сказал Боб, наблюдая за ним. - И в течение лет пятидесяти или чуть больше после Унификации изредка члены Братства, или, как мы говорим, "номеры", заболевали; очень немногие из них. И тогда они чувствовали, что перестают быть членами. Кое-кто из них убегал и жил одиноко в местах, которыми Братство не пользовалось - на пустынных островах, в горах и в тому подобной глухомани.
- И они снимали свои браслеты?
- Да, наверно, - сказал Боб. - В таких местах от браслетов никакой пользы, если нету сканеров, к которым нужно прикасаться браслетом.
- Езус сказал, они делали что-то, что называется "драка".
Боб на мгновение отвел взгляд в сторону.
- Лучше назвать это "агрессивными действиями", - сказал он. - Да, они это делали.
Чип поднял на него глаза.
- А теперь они мертвые?
- Да, все они умерли. Все до одного. - Боб погладил Чипа по голове. - Все это было в незапамятные времена, - сказал он. - Теперь ни с кем такого не бывает.
- Теперь, - сказал Чип, - мы знаем гораздо больше про медицину и химию. Теперь можно лечиться.
- Ты совершенно прав, - сказал Боб. - И ты учти, что в те времена было пять раздельных компьютеров. И как только тогдашний захворавший член Братства покидал свой родной континент, с ним полностью рвалась всякая связь.
- Мой дедушка помогал строить Уни-Комп.
- Да, я знаю это, Ли. Итак, если еще раз кто-нибудь тебе станет рассказывать про неизлечимых, ты запомни две вещи: во-первых, лечение теперь намного эффективней, чем было в давние времена; во-вторых, у нас имеется Уни-Комп, бдительно опекающий нас в любом месте Земли, где бы мы ни находились. Понял?
- Понял, - сказал Чип и улыбнулся.
- Давай-ка поглядим, что он говорит о тебе телекомп, - сказал Боб, поднимая аппарат к себе на колени и открывая крышку.
Чип сел в постели, придвинулся и засучил рукав пижамы выше браслета.
- Вы думаете, мне надо будет лечиться?
- Если будет необходимость, - сказал Боб. - Хочешь включить?
- Я сам? - удивился Чип. - Мне можно?
- Разумеется, - сказал Боб.
Чип осторожно взялся большим и указательным пальцами за тумблер, щелкнул им, и вспыхнули три сигнальные лампочки - синяя и две янтарные. Он улыбнулся, глядя на них.
Боб, наблюдая за ним, сказал с улыбкой:
- Прикладывай.
Чип коснулся браслетом панели сканера, и синий огонек стал красным.
Боб нажимал клавиши ввода. Чип смотрел на его пальцы, быстро бегающие по клавиатуре. Боб все нажимал, нажимал, а потом щелкнул по клавише "Ответ". На экране выстроилась строка зеленых символов, затем под первой строкой возникла вторая. Боб изучал символы. Чип наблюдал.
Боб искоса посматривал на Чипа и улыбался.
- Завтра в 12.25, - сказал он.
- Хорошо! - сказал Чип. - Спасибо большое!
- Благодари Уни, - сказал Боб, выключая телекомп и закрывая крышку. - Кто тебе говорил про неизлечимых? - спросил он. - Езус - который?
- ДВ33 какой-то, - сказал Чип. - С двадцать четвертого этажа.
Боб защелкнул замочки на футляре телекомпа.
- Он, наверно, взволнован этим не меньше твоего, - сказал Боб.
- Ему тоже надо лечиться?
- Может быть; я поставлю в известность его наставника. А теперь, братец, давай-ка спать, завтра тебе в школу. - Боб забрал у Чипа комикс и положил книжку на ночной столик.
Чип лег и с умиротворенной улыбкой прижался к подушке. Боб поднялся, погасил свет и еще раз взъерошил Чипу волосы, нагнулся и поцеловал его в затылок.
- Увидимся в пятницу, - сказал Чип.
- Верно, - сказал Боб. - Спокойной ночи!
- Спокойной ночи, Боб.
Родители Чипа с тревогой встали, увидев Боба входящим в гостиную.
- С ним - порядок, - сказал Боб. - Практически он уже спит. Он будет завтра пролечен экстра-дозой во время ленча; возможно, введут немного транквилизатора.
- О, как камень с души, - сказала мать Чипа.
А отец добавил:
- Спасибо, Боб.
- Благодари Уни, не меня, - ответил Боб. Он пошел к телефону. - Я хочу, чтобы тому мальчику тоже помогли, - сказал он. - Тому, который рассказывал нашему. - И приложил свой браслет к панели телефона.
На следующий день после ленча Чип спускался на эскалаторе в медцентр, находившийся тремя этажами ниже школы. На прикосновение его браслета к сканеру у входа в медцентр индикатор ответил миганием зеленого "Можно", и еще одно зелененькое мигающее "Можно" зажглось на двери терапевтического отделения; наконец, еще одно "Можно" замигало ему на двери кабинета.
Четыре из пятнадцати аппаратов находились на профилактическом ремонте, поэтому очередь к действующим была довольно длинной. Впрочем, вскоре он уже встал на детские ступеньки к аппарату и просунул руку с высоко закатанным рукавом в отверстие с обрезиненными краями. Он держал руку по-взрослому спокойно, в то время как внутренний сканер подключился к его браслету, а диск для инфузий ласково и тепло потерся о мышцы плеча. Внутри аппарата зажужжали моторы, забулькала жидкость. Синий свет над головой стал красным, а диск защекотал, зажужжал и ужалил Чипа в руку, после чего сигнал вновь зажегся синим цветом.
В тот же день, но попозже, на игровой площадке, Езус ДВ - мальчик, который накануне рассказывал про "неизлечимых", - отыскал Чипа и поблагодарил его за помощь.
- Говори спасибо Уни, а не мне, - по-взрослому отвечал Чип. - Я получил доплечение, ты тоже?
- Да, - сказал Езус. - И другие мальчики тоже, и Боб ЮТ. Это он рассказал мне.
- Мне даже стало немного страшно, - сказал Чип, - когда я подумал о номерах, которые убегают, когда больные.
- И мне тоже немножко, - сказал Езус. - Но теперь этого не бывает; это было давно-давно.
- Теперь лечат намного лучше, чем в тогдашние времена, - сказал Чип.
- И у нас есть Уни-Комп, - добавил Езус, - который не спускает с нас глаз повсюду на Земле.
- Ага, - сказал Чип.
Подошла воспитательница и турнула их к ребятам, игравшим в мяч; пятьдесят или шестьдесят мальчиков и девочек, отстоявших друг от друга на расстоянии вытянутых рук, образовали огромный круг, занимавший почти четвертую часть территории площадки для игр.
Глава 2
Чипа прозвал так его дед. Он всем раздавал прозвища: мать Чипа, свою дочь, он назвал Сузу вместо Анны; отец Чипа стал Майком, а не Езусом (хотя отец считал эту идею глупой); для Пиис было придумано имя Ива, но та наотрез отказалась от этой клички. "Нет! Не зовите меня так! Меня зовут Пиис! Я - Пиис КД37Т5002!"
Папа Ян - так звали деда - был странный человек. И выглядел он странно. Все из поколения дедов и бабок имели какие-то специфические особенности - на несколько сантиметров выше или ниже нормы, со слишком светлой или слишком темной кожей, с большими ушами, с горбатым носом. Папа Ян был и выше и темней, чем полагалось по норме, глаза у него были большие и навыкате и еще были две рыжеватые пряди в его седеющих волосах. Но он не только выглядел странно, он и говорил странно - и это была-таки настоящая странность. Он говорил четко и энергично, и, тем не менее, у Чипа всегда было ощущение, что дед подразумевает нечто совсем иное, противоположное по смыслу тому, что он говорит.
Например, однажды, по поводу имен.
- Великолепно! Изумительно! - сказал тогда он. - Четыре имени для мальчиков, четыре - для девочек! Все станут называть мальчиков по Христу, Марксу, Буду и Вэню. Что лучше сможет устранить конфликты, привести к равенству?
- Да, - согласился Чип.
- Вот именно! - сказал Папа Ян. - А раз Уни выдает четыре имени для мальчиков, то он должен выдать и для девочек столько же, верно? Очевидный факт! Вот послушай. - Он остановил Чипа и присел перед ним на корточки так, что они оказались лицом к лицу. Его выпученные глаза так и приплясывали, будто он был готов расхохотаться. Был праздник, и они шли смотреть парад по случаю то ли Дня Унификации, то ли Рождества Вэня, то ли еще какого дня. Чипу было семь лет. - Послушай, Ли РМ35М26Ж449988ЭЮЯ, - продолжал Папа Ян. - Я хочу рассказать тебе нечто фантастическое, уму непостижимое. В мое время - ты слушаешь? - в мое время было более двадцати разных имен только для одних мальчиков! Ты можешь в это поверить? Клянусь Любовью Братства, это истинная правда. Были имена Ян, и Джон, Эйм и Лев, Хига и Майк, Тонио! А во времена моего отца их было еще больше: быть может, сорок, а то и все пятьдесят! Не глупо ли? Все это разнообразие имен при том, что все члены Братства, номеры, одинаковы и взаимозаменяемы между собой? Ну не самая ли это преглупейшая глупость, о которой ты когда-либо слышал?
И Чип согласно кивнул, смутился, чувствуя, что Папа Ян считал как раз наоборот: что не было ничего глупого или смешного в том, что для одних только мальчиков имелось сорок или пятьдесят различных имен.
- Взгляни на них, - сказал Папа Ян, беря Чипа за руку и направляясь с ним через Парк Единения на парад в честь Рождества Вэня. - Все в точности одинаковые! Разве это не изумительно? Одинаковые волосы, одинаковые глаза, одинакового цвета кожа, одинаковые фигуры; мальчики, девочки - все одинаковые. Как горошины в стручке. Это ли не прекрасно? Это ли не предел мечтаний?
Весь покраснев (кроме своего зеленого глаза, не такого, как глаза других мальчиков), Чип спросил:
- Что такое горошины?
- Не знаю, - сказал Папа Ян. - Кажется, это то, чем питались номеры до того, как ввели унипеки. Шарья рассказывала.