Ник молча вылез наружу из салона микроавтобуса и осмотрелся.
В небе начали зажигаться первые звезды. Было прохладно. Николай зябко поежился. Но не от ночной свежести, а потому что понял: это начало решающих перемен в его жизни.
Воронов посмотрел на Лису и натянуто улыбнулся.
- Спасибо, - поблагодарил он.
- Эти слова вы скажете позже - Змею. Он назначен вашим инструктором по физподготовке.
- Ободряет… Куда теперь?
- В казарму, Док, - ответила девушка и усмехнулась. - Там вас ждут другие новобранцы.
- Вы-то меня чему учить будете?
Лиса пожала плечами и пошутила:
- Научу вас готовить сырный суп.
- Серьезно? Не врете? - подыграл Ник.
- Без лапши! А еще проведу с вами лекции по выживанию в климатических условиях Антарктики, а заодно приведу вашу нервную систему в равновесие.
Воронов развел руки в стороны и пожал плечами, выразив полное согласие.
- Может, хватит трепа? - оборвал их Змей. - Нас ждут. И времени в обрез.
- Змей прав, пойдемте, Николай, - согласилась Лиса и взяла Ника под руку.
Змей ухмыльнулся и покачал головой. У него был несколько озадаченный вид.
- А сырный суп у нее и впрямь вкусный, - буркнул он себе под нос. Почесав затылок, сунул руки в карманы куртки и стал подниматься по ступеням вслед за удаляющейся парочкой.
* * *
В помещении, которое действительно чем-то напоминало армейскую казарму, Воронова встретили три человека. Двух он узнал сразу. Это были его коллеги и друзья, внесенные в список, переданный майору Шельге. Павел Дзюба - талантливый инженер, исследователь древних захоронений и исторических памятников архитектуры. С ним Николай познакомился в последней экспедиции и был обязан ему жизнью. И Андрей Ким - кореец по происхождению, друг Ника еще со школьной скамьи и большой знаток криптографии и забытых языков давно исчезнувших цивилизаций. Третий человек, с которым Ник не был знаком, поражал своим ростом, несмотря на то, что находился в кресле-каталке, напоминающем нечто среднее между мотоциклетной коляской и луноходом.
Это кресло-вездеход было поистине чудом технической мысли. По три небольших колеса, охваченных гусеницами из плотной резины, находились с каждого бока; два колеса побольше - сзади. Все на разных уровнях, с индивидуальной подвеской. За спинкой сидения располагался электродвигатель, закрытый стекловолокнистым кожухом, из которого торчали две миниатюрные спутниковые антенны. Великан же обладал густой шевелюрой, завязанной на макушке "хвостиком" и пышной бородой, топорщившейся во все стороны. Николай заметил, что волосы торчали даже из его огромных ушей и ноздрей.
"Не инвалидное кресло, а прямо-таки гоночная машина. Не хватает лобового обтекателя, полос на корпусе и какой-нибудь рекламы по бокам", - подумал Ник, с любопытством рассматривая "луноход".
Друзья-коллеги кинулись к Воронову, обнялись. Посыпались вопросы.
- Я, честно говоря, и не надеялся, что увижу вас здесь, - признался им Николай.
- Разве можно бросать друга в беде? - сказал Дзюба. - Что б ты делал, если бы я не был рядом, когда ты затерялся в лабиринте гробницы, помнишь?
- Да и ваш майор умеет убеждать, - добавил Ким, широко улыбаясь.
"Он такой же мой, как и ваш", - подумал Воронов.
Бородач, имевший некое сходство с Карлом Марксом, двинул вперед хромированный рычажок на подлокотнике, и кресло почти бесшумно приблизилось к Воронову.
- Ну, здравствуйте, Николай, - бодро сказал великан, протягивая руку для рукопожатия.
Дзюба и Ким отошли чуть в сторону.
Ник пожал ему руку и почувствовал, что, несмотря на частичную инвалидность, от этого человека исходит сильная энергия.
- Вы очень похожи на своего деда, - продолжил бородач. - Когда я начинал с ним работать, он был чуть старше тебя, а я тогда был совсем молодым и неопытным мальчишкой, хотя и очень перспективным - это твой дед и сумел разглядеть во мне. Эх, какие были годы! - на какое-то мгновение на его губах застыла улыбка, которая тут же погасла. - Жаль, что я больше никогда не увижу этого человека…
- Вы тот, кого я должен был разыскать? - спросил Ник у незнакомца, ошеломленный догадкой. - Ученый, воссоздавший компас нацистов?
- Да, - ответил тот и выпрямился в кресле, отчего стал еще выше. Сейчас, находясь рядом с низкорослым корейцем Кимом и сухоньким инженером Дзюбой, он почти сравнялся с ними в росте. - Профессор Боголюбский Тимофей Романович собственной персоной. Меня можно не любить, но жаловать - извольте! - Из-под бороды раздался гулкий смех, больше напоминавший камнепад.
- Прошу прощения, товарищи ученые, - прервал их диалог строгий голос Змея, - но уже близится полночь. Завтра в шесть - подъем. Завтра вы станете обычными новобранцами и будете выполнять все мои команды. Так что советую успеть хорошенько отдохнуть. - Он развернулся и собрался уходить. - Отставить разговорчики! Отбой!
Лиса и Змей вышли, закрыв за собой дверь и включив дежурное освещение.
В полумраке люди разошлись к своим койкам (их было ровно четыре) и начали снимать с себя одежду. Заскрипели пружинные матрасы. Кровать профессора Боголюбова стояла рядом. Ник заметил, что профессор не нуждался в посторонней помощи. Благодаря возможностям своего волшебного кресла, которое изменяло наклон в любую сторону, он вполне успешно перекинул свое тело на кровать и тоже стал раздеваться.
- Тимофей Романович… - Ник обратился к профессору и замолчал, как бы подбирая слова, чтобы задать вопрос, на который хотел услышать ответ, но при этом не задеть больное место в душе инвалида. Такт здесь был вполне уместен.
- Что? - На Николая из-под густых бровей смотрели живые глаза, совсем не вязавшиеся с образом инвалида. - Хотите помочь немощному калеке снять одежонку? - Борода профессора снова затряслась от глухого смеха. - Хе-хе! Поверьте, молодой человек, я могу обойтись и без няньки. Памперсы мне менять не нужно, взрослый уже.
- Я не о том. - Нику стало немного не по себе оттого, что Боголюбов словно прочитал его мысли.
- Тогда продолжайте.
Кровать жалобно заскрипела под грузным профессором.
- Почему вы здесь?
- По тем же причинам, что и вы.
- Тимофей Романович, но ведь мы отправляемся в Антарктиду, а это…
- Знаю. Там нет трапов для инвалидных колясок, как возле супермаркетов, и чтобы спускаться по ледяным склонам мне придется изрядно попыхтеть. Вы это хотели сказать?
- Ну, в общем, да. Наша миссия не безопасна даже для вполне здоровых людей. Удивительно, что Шельга согласился на ваше участие в экспедиции.
- Считайте, что старик добровольно сошел с ума. Я поставил условие майору, и он его принял. С меня - компас и доставка людей к месту назначения, с него - разрешение на мое зачисление в команду. К тому же, он сказал, что с моим недугом я не доставлю особых хлопот, и пообещал меня ознакомить с какой-то новой технической разработкой военных, способной обеспечить меня новыми ногами.
- А что это за техника, он вам говорил?
Профессор протяжно и громко зевнул.
- Давайте спать, Николай. Утро вечера мудренее. Завтра все узнаем.
Через три минуты профессор начал издавать посапывающий храп - и ночь (для тех, кто находился в комнате) превратилась в борьбу с бессонницей.
* * *
- Подъем! - взревел голос Змея.
Ник открыл глаза и вскочил с койки.
- Какого хрена… - простонал Дзюба, морщась от резавшего глаза света.
Ким молча встал, подошел к профессору и растолкал. Сиплый храп, одолевавший всю ночь всех остальных новобранцев, оборвался. Боголюбов приподнялся на локтях и заморгал глазами.
- Подъем! - повторил команду громоподобным голосом Змей. - Даю пятнадцать минут на то, чтоб привести в порядок свои кишечники и внешний вид! Построение в коридоре. Выполнять!
То утро выдалось нелегким. После того как новобранцы умылись, сходили в туалет и с трудом надели непривычные армейские камуфляжи и ботинки, их ждала убийственная зарядка, после которой даже вкусный завтрак не лез в горло. Каждый из участников утренней пробежки почувствовал себя в шкуре загнанной лошади и в глубине души надеялся, что в следующий раз нагрузка будет легче. Но вскоре новобранцы убедились, что то была лишь легкая разминка, а более суровые испытания их ждали впереди.
Боголюбов тоже принял участие в пробеге, но даже его "луноход" пришел к финишу на севших аккумуляторах, а сам профессор вспотел от волнения, так как не хотел плестись в хвосте и постоянно подгонял свою коляску фразами с обилием не совсем нормативной лексики.
К восьми часам утра новобранцы спустились в подвал, где ими занялся Малыш.
- Это и есть наш опытный образец боевого экзоскелета, - с гордостью сказал Малыш. - Сокращенно мы называем его "эска".
То, что стояло на стенде, вызвало разные чувства у новобранцев: удивление, недоверие, и даже восторг. Последнее из этих чувств захлестнуло профессора Боголюбова, потому что он сразу понял, что это за механизм и с чем его едят, и, от охватившей его радости, едва не выпрыгнул из "лунохода".
На стенде стоял двухметровый металлический истукан, напоминавший скелет жуткого киборга из какого-то фантастического блокбастера, увешенный с ног до головы сложной электроникой и оружием.