Но, с другой стороны, обязанность сия носила священный характер, и Гал никого не мог забыть. Он внес определенные коррективы в список и ринулся в набег на торговые точки космопорта.
В течение следующего часа ему пришлось туго. Он приобрел массу вещей – как полезных, так и ненужных; как дешевых, так и дорогих; как мелких (вроде дорожного маникюрного набора), так и таких, которые, казалось, норовили выпрыгнуть из приобретенных специально для этой цели двух неподъемных кофров… Были в числе покупок Гала и курительные трубки с пачками табака в придачу, и автоматические утюги, и посуда с подогревом, и бутылки спиртного всевозможных калибров, и консервы, и комплекты постельного белья… Особое внимание Гал уделил секс-шопу, где оптом скупил почти все порнокассеты, в том числе и самые залежалые; купил так же электронные симуляторы секса, а специально для Рола Мальяна – надувную куклу последней модели… Продавец удивился, более того – восхитился; он сообщил Галу, что давненько не встречал человека, обладающего столь высокой потенцией.
Управившись наконец с заказами приятелей, пилот Гал оккупировал несколько квадратных метров в центре зала ожидания, вызвал кибера-носилыцика охранять кофры, а сам уселся на ближайшее кресло и утер пот со лба.
До старта оставалось еще полтора часа. Последние минуты на Земле. Только теперь Гал до конца осознал, что это означает, и у него защемило в груди.
Тут раздался вызов его наручного видео. Инна, подумал Светов и не ошибся: это была действительно она. Да и кому еще на Земле мог бы понадобиться лейтенант ОЗК Гал Светов?..
– Приветик, солнышко, – сказала Инна. Было очевидно, что она уже проснулась.
– Доброе утро, – ответил Гал. – Вообще-то день уже…
– Ты где?
– В Плесецке.
– А почему ты меня не разбудил, бессовестный?
– "На заре ты ее не буди, на заре она сладко так спит", – нараспев процитировал Гал.
– Сам сочинил? – поинтересовалась Инна.
– Ara. Века три эдак назад. Да, и вот еще что… Если бы я тебя разбудил, то наверняка опоздал бы в космопорт.
– Когда старт?
– Через час, – соврал Гал.
Про отложенный рейс он решил ничего не говорить, чтобы лишний раз не расстраивать.
Но губы у нее все равно задрожали. Боже мой, с ужасом подумал Светов, во что бы то ни стало надо ее отвлечь…
– Кстати, я сегодня утром действительно стишки накропал, – заявил он скромно. – Потом, на досуге, как-нибудь послушай, ладно? Я их на твой комп записал.
– Бедный ты мой, – вздохнула Инна. – Иногда ты… такой романтик, а иногда – бронтозавр…
– Кто-кто?
– Сухарь черствый, автомат…
– Да, я такой, – с гордостью сообщил Гал. – Простые чувства – это не чувства. Просто это инстинкты.
– Да ну тебя, философ! Лучше скажи, когда у тебя будет следующий отпуск?
Если бы я знал, будет ли он вообще, подумалось Светову.
– Не успеешь оглянуться, – бодро ответил лейтенант, – как я опять буду у твоих ног.
– Значит, ты не забудешь меня? Надо срочно сменить тему, решил Гал. Иначе – истерика.
– Расскажи, что тебе сегодня снилось, – попросил он.
Инна улыбнулась хитровато.
– Мне снилось, что наш маленький уже начал ходить. Я ему говорю: "Иди ко мне, малыш", и протягиваю руки, а он почему-то называет меня папой, и голос у него – точь-в-точь как у тебя!..
Это был внезапный удар – удар в солнечное сплетение. Кресло под Галом вдруг накренилось, словно весь космопорт каким-то образом оказался на орбите, паря в невесомости.
– Какой еще малыш? – просипел Гал.
– Как – какой? – смутилась Инна. – Которого мы с тобой вчера сотворили!.. Ты хоть помнишь, как мы с тобой провели вчерашний день?
Вот это-то Гал как раз помнил очень смутно.
– А ты… уверена? Ведь еще даже сутки не прошли…
– Современное оборудование позволяет через полчаса зафиксировать факт зачатия, – казенным голосом процитировала Инна и рассмеялась. – Я, как встала, сразу же сделала экспресс-анализ… А ты что – не рад?
– Да нет, почему же? – пробормотал Гал. – Я, конечно, очень рад, только… Только все это так неожиданно!
Черт возьми, если бы я знал о ее беременности утром, я бы не рвался к коменданту, подумал он.
– Ты береги себя. Инна снова рассмеялась.
– Конечно, милый. Мы все будем себя беречь, правда?
– Я люблю тебя, слышишь? Люблю! Но в этот момент по экрану пошли зигзагами помехи, лицо Инны странно исказилось и пропало, а голос ее перекрыл какой-то гул.
Гал глянул по сторонам. За окном садился огромный транс-лайнер, так что в ближайшие полчаса о видеосвязи не могло быть и речи.
– … что… тоже… целую!.. – долетели сквозь шумы последние слова Инны.
Он ударил кулаком по упругому подлокотнику и какое-то время сидел, глядя прямо перед собой. Душа его бессвязно и радостно вопила: "У меня будет сын! А может, дочь – не важно! Важно лишь, что скоро я стану отцом!.. Через несколько лет наша крошка произнесет первое слово! Подумать только – через каких-нибудь пять лет она будет обнимать меня за шею своими крохотными теплыми ручонками и шептать на ухо: "Папуля, я так люблю тебя!"…
Впрочем, по натуре Гал был более склонен к меланхолии, чем к радости. Скоро его обожгла горькая мысль, что он может никогда не узнать, кто же у него родился – сын или дочь, ведь он так спешил вернуться туда, где продолжалась беспощадная нескончаемая война…
А потом Гал подумал о покойной матери. Не суждено было ей стать бабушкой, бедняжке…
Чтобы не размышлять на "траурные" темы, он направился туда, откуда доносились звуки песен "Битлз".
Вообще-то он не собирался пить до старта, потому что по опыту знал, как тяжко переносятся взлетные перегрузки "под мухой". Хватит, покутил уже достаточно… Если бы не Инна, считай, что был в отпуске – что не был… Серый туман перед глазами, красные пьяные рожи вокруг… В общем, блага цивилизации…
Но по столь существенному поводу, как зачатие будущего чада, грех было не выпить – хотя бы чисто символически, бокал шампанского. К тому же время еще есть…
В баре было светло и уютно. Наверное поэтому – многолюдно.
Стоя у стойки, Гал заказал фужер шампанского. Потом поразмыслил и разорился еще на порцию виски со льдом, а в качестве закуски взял увесистый бутерброд с холодной телятиной и хрустящими тартфелями, обжаренными в сметане (он очень кстати вспомнил, что еще ничего не ел со вчерашнего дня).
Осмотревшись, Гал увидел лишь одно свободное местечко – за высоким столиком у стены. Правда, там уже стояли двое мужчин, но делать было нечего, и Гал направился к ним со своим подносом.
– Можно к вам? – Он поставил поднос на край стола.
– Можно, можно… только осторожно! – проворчал мужчина среднего роста, с грубыми чертами лица (слово "лицо" здесь явно не годилось, это скорее была "физиономия").
Второй мужчина, высокий, потягивал через длинную трубочку ярко-желтый коктейль, он был увлечен какой-то толстой книгой и на вопрос не ответил, лишь на мгновение глянул на Гала из-под густых бровей.
Обладатель физиономии был уже навеселе и вследствие этого, видимо, жаждал "простого человеческого общения". Едва Светов успел пригубить свое шампанское, как он услужливо сообщил: – Между прочим, медицина смешивать разные спиртные напитки очень не рекомендует… Головка потом бо-бо…
– Вы так верите медицине? – осведомился Гал. Груболицый задумался.
– Не-ет, – протянул он наконец. – Я верю только собственному опыту.
Опыт в потреблении спиртного у него, несомненно, имелся.
– Самое скверное, – продолжал он, – это когда черепушка раскалывается. Особенно с утра… У тебя, например, такое бывает?
Он недоверчиво уставился на Гала, словно заранее ему не верил.
– Бывает, но редко, – сказал Светов. – Потому что голова у меня привычная, она и не такие передряги выдерживала.
– Ты, случайно, не дегустатор? – сострил груболицый, наваливаясь локтями на столик. На подбородок у него налипли крошки, а под глазами синели круги, словно он страдал хронической бессонницей.
Ответить Гал не успел, потому что у входа в бар возник затор и раздался громкий голос: "Дорогу инвалиду войны!" Люди у входа расступились, и в бар въехала инвалидная коляска с электроприводом, в которой сидел, вызывающе ухмыляясь, седой мужчина. На груди у него висела табличка: "Я ЗАЩИЩАЛ ВАС НА ВОЙНЕ, ТЕПЕРЬ ВАША ОЧЕРЕДЬ ЗАЩИТИТЬ МЕНЯ". Обе штанины седоволосого были завязаны ниже колен мертвым узлом. Ловко орудуя рычагами, инвалид лавировал между столиками. Подъехав к стойке, он вытащил из-за пазухи туго набитый полотняный мешочек, извлек из него не глядя зеленоватую бумажку и громко сказал, обращаясь к бармену: "Налей-ка, Коля, какого-нибудь пойла на все". Бармен взял бумажку и потянулся к самой верхней полке, где красовались бутылки, стоимость которых равнялась пособию по безработице…
Гал отвел глаза, не желая встречаться взглядом с человеком в коляске. Инвалид был не кто иной, как бывший механик-сервист с их базы Рекс Ролдугин по кличке "Динозавр". Ноги он потерял не в бою, а по пьяной лавочке – решил помыть сапоги в емкости, где оказалась не вода, а серная кислота…
Между тем груболицый залпом допил свой стакан, смачно рыгнул и, воровато оглядевшись, достал из-под столика бутыль с мутной сиреневой жидкостью. Затем набулькал в стакан примерно на три пальца.