* * *
Боль пришла под утро. Вместе с отяжелевшими ленивыми бурдюкообразными тучами, что прессовали крыши городских высоток. Вместе с пеленой нудного затяжного дождя, надраивающего блестящий асфальт. Мерзкая погода… В такую погоду Федеральный Полномочный Посол чувствовал себя особенно скверно.
Снова ныл давний перелом. Тупая боль в руке - терпимая, но до чего же неприятная - мешала сосредоточиться и мешала думать. А ощущение потери контроля - отвратительнейшее из ощущений. Да уж, начальник президентской гвардии костолом Воронов оставил о себе долгую память.
Ка-а-акая гнусная погода! Дождь и слякоть. Конечно, в бетонно-асфальтном лабиринте Периметра грязи не видно, но за его пределами относительной чистотой может похвастаться только Межрайонная Трасса. А городские окраины, наверное, и вовсе по самые уши увязли в дерьме матушки-природы.
Ублюдская погода. Дождь и изматывающая боль.
Посол попытался открыть окно. Какое там! Створки словно приварены друг к другу. А может, и в самом деле приварены. Намертво. Видимо, прежний хозяин квартиры-кабинета, боялся вскрывать бронированные окна, довольствуясь сплит-системой. Все они, эти главы-мэры-коменданты, эти тупоголовые, толстозадые, трусливые муниципалы, предпочитают жизнь в уютном аквариуме.
Новая волна боли. До чего же сильно ноет рука. Нужно отвлечься. И есть одно средство. Верное, безотказное. Посол склонился к коммутатору:
- Ирочка, зайдите ко мне, пожалуйста, еще разок. Трусики можете снять сразу. Да-да, трусики.
…Отдыхали они молча и без одежды. Посол, расслабившись, полулежал в кресле. Ирина, присев у подлокотника, массировала руку. Боль отпускала - воспитанниц местной школы секретарш прекрасно готовили к службе. Разносторонне готовили. Глядя на склонившуюся головку, Павел Алексеевич подумал, что в прошлом девица эта могла бы стать, к примеру, неплохой гейшей. Или хорошим политиком. Сейчас же она была просто ценным сотрудником, жаждущим продления выгодного контракта с новым работодателем.
Она старалась. Очень.
Составленный Ириной отчет об операторах наружки лежал на столе. Подробное, толковое досье - именно то, что нужно. И бодрое утреннее обращение мэра - покойного уже мэра Виктора Черенкова - готово к эфиру. И те, кому нужно и должно знать, кто отныне главный, уже в курсе. Власть в Ростовске сменилась за одну ночь. А известно об этом немногим. Немногими проще управлять, что же касается остальных… В общем, пусть город пока останется в неведении. Во избежание, так сказать…
Девушка закончила массаж, осторожно поцеловала свисавшую с подлокотника руку, вопросительно подняла длинные ресницы. Павел Алексеевич прикрыл глаза. Блаженное ощущение… Боль полностью ушла куда-то по нежным пальчикам опытной секретарши. Давненько послу не было так хорошо. Ни когда он носил фамилию Фурцев и почти не снимал стерильного докторского халата, ни когда пришлось стать Кожиным и влезть в строгую черную форму федерального посла.
Павел Кожин улыбнулся. Ирина, приняв это на свой счет, улыбнулась в ответ. Небрежным жестом он позволил ей подняться. Точеная фигурка, грациозные движения… Нет, все-таки не из-за большого ума оставит он при себе эту сучку. Из-за ее потрясающего умения. В постели девчонка вела себя так, словно прошла школу не секретарш, а элитных проституток… Хотя в большинстве случаев это ведь одно и то же.
Ирина нагнулась, подбирая немногочисленные детали туалета. Красиво нагнулась - как на картинке. Удивительная гармония: сообразительная головка и прелестное тело. Редкостное сочетание по нынешним временам…
- Вы хорошо поработали, Ирочка, - Кожин перевел взгляд с упругих прелестей на пухлую папку отчета. И снова - на выпуклые прелести девушки. - Но дальше придется работать еще лучше. И еще больше.
Вопросительный взгляд красивых глаз. И - готовность во взгляде. Лучше - значит, лучше. Больше - значит, больше…
- Напомните, какой район вы курировали в качестве референта Главы городской администрации?
- Самый неблагополучный, - вздохнула девушка.
Уточнять не потребовалось.
- Хорошо. Очень хорошо.
- Это было хлопотно, Павел Алексеевич - позволила она себе заметить. - Там хозяйничают Волки. Очень неспокойная группировка. И хотя лучшие операторы городской наружки тоже…
- А я сказал - хорошо, - с иезуитской улыбкой перебил Федеральный Полномочный посол.
- Хорошо, - согласилась она, покорно склонив голову.
- Вы знаете свой район, Ирочка?
- Как свои пять пальцев.
- Значит, сможете при необходимости водить там машину? Вне Трассы, я имею в виду?
- Если машина достаточно мощная, если ехать не очень быстро и если не забираться в самые дебри, я найду проезд в девяноста случаях из ста. Большая часть районных секторов годится для передвижения вездеходов средней и повышенной проходимости.
- Замечательно. В вашем личном деле сказано, что вы обучены управлять всеми видами боевой техники - начиная от антикварных бронетранспортеров и заканчивая современными танками боевого охранения.
- В школе секретарш курсу вождения всегда уделялось повышенное внимание, - мурлыкнула Ирина. - А тренажеры-симуляторы с соответствующими программами позволяют…
- Я знаю их возможности. И думаю, пришла пора познакомить вас с Катафалком.
- С чем? - она отшатнулась.
- Да-да, вы не ослышались, Ирина.
Кожин поднялся с кресла. Специально, чтобы потрепать перепуганную сотрудницу по бледной щеке.
Рука уже не болела. Совсем.
Часть вторая
Операторы
Глава 1
Видимо, анонсируемый в течение дня гвоздевой сюжет вечерних новостей ньюсмейкеры единственного муниципального теле-сетевого канала Ростовска оставили на закуску. Денис, Славка и Юлька уже битый час торчали перед компом, подключенным к городской сетке. И вот… Наконец-то!
После бодренькой, но малоубедительной официальной мутоты, ведущий с безупречной дикцией сообщил о задержании вожака клана Волков. "Сити: новости из Периметра и Округи" - мелькнула набившая оскомину заставка, и под закадровый бубнеж начался долгожданный репортаж.
Сначала - видеоряд, собранный Денисом прошлой ночью. Монтаж, выжимки… Толпа оргов во дворе-колодце: вид сверху, с высоты 20-го этажа. Панорама, из-за подъездного козырька. Лицо нарушителя без маски. И еще раз угрюмое лицо Коляна - крупный план. Прощальный непристойный жест группировщика цензура, разумеется, вырезала.
О том, что бандитская сходка проходила у дома погибшего следака, не сказано ни слова. Игорька убили, но городу незачем знать о смерти оператора наружки. Вернее, о смерти двух операторов: убийство Влада тоже не афишировалось.
Опять орг в кадре. Опять крупный план. Только теперь - хороший режиссерский ход! - лицо Волчьего вожака в кровище, в глазах - отчаяние. Да, обработали парня капитально. Или его самого, или его изображение - не суть важно. Главное - обработали. И показали всему Ростовску.
Колян - неужели это жалкое существо и есть тот самый бандюганский авторитет? - промычал что-то разбитыми губами в камеру и, вроде бы, даже всхлипнул разок. Да, над репортажем трудились настоящие профи! Палачи из пыточных Периметра, гримеры, или, может, просто художники компьютерной видеографики, которые готовили группировщика к эфиру, должны быть довольны собой.
Закадровый голос объявил об интерактивном подключении к Эшафоту. Брехня! Вся наружка знает, что прямых эфиров из камеры смертников не ведут. Следак, сам работающий с изображением, легко определит, где прямое, а где м-м-м… окольное телевидение. Прямого в Ростовске не водилось. А уж репортажи с Эшафота… Обреченный орг бывает дерзок, зол и непредсказуем и потому редко вписывается в фабулу телесюжета. Так зачем рисковать, если компьютерная обработка позволяет превратить самого отмороженного группировщика в покорную овцу.
Нет, все, что должно было свершиться, уже свершилось. Прошение о помиловании, если таковое и имело место, отклонено. Осужденный мертв, а зрителей сейчас пичкают отцензуреной и стилизованной под прямое включение записью. Хотя какая разница-то? Публика ведь дождалась своего…
Кульминационный момент. Эшафот. Округлые черные стены без окон. Яркий свет сверху. Репортер, благоразумно прячущий лицо за кадром, говорит торопливо, взахлеб. А на экране, как всегда, - огромный (человека положи поперек, так до краев не достанет, двух человек положи - тоже не достанут) люк, граница которого для пущей наглядности обведена красным. В центре зловещего красного круга и стоит осужденный. Уже с черным пластиковым кулем на голове. Мешок этот сразу делает человека похожим на нечеловека. А иногда, сливаясь с чернотой стен, пугает жутковатым визуальным эффектом: кажется, будто в круге смерти стоит безголовый.
Только голов на Эшафоте Периметра не рубят. Рядом с головой-кулем приговоренного покачивается… В общем, гибрид старой доброй виселицы и электрического стула. Вместо намыленной веревки - оголенный провод, мгновенно затягивающий смертельную петлю. Говорят, после нее на шее остается выжженная чуть ли не до кости рана. И не надо ни гильотины, ни пуль, ни газа, ни инъекций. Быстро, надежно, и - учитывая мешок, надеваемый на голову преступника - в меру эстетично.
Закадровый голос умолк. К чему журналистские комментарии, когда уже слышны команды профессионального палача?
На счет "раз" - грохот. Люк под ногами приговоренного опрокидывается и проваливается.
Конвульсии. Конвульсии. Конвульсии…
На счет "два" - пущен контрольный электроразряд.