- Не надо, - шепнул мальчик, выхватывая у неё стул. - Ты же слышала… нас опередили контрзаклятием. И потом, мы в горах! Тебя продует…
- Плевать! - топнула ногой Кри. - Что же, он вечно будет нас опережать, этот мерзкий Штрой?!
- Нет, - начал Аксель. - Не вечно… - Но из черепа вновь послышался хриплый ненавидящий голос:
- Я дважды горела… Четырежды меня брали штурмом - один раз даже сам Томас Мюнцер. Но меня возрождали, и я только молодела, как смерть над детской кроваткой. Однако я отдала бы даже эти воспоминания, если б могла оставить вас здесь на ночь! Я унесла бы вас в Мюнхен, и из моего окна, во время пытки, вы видели бы окна своего дома… Не искушайте же меня, два червя, или я забуду даже приказ Тихого Гостя!
- Тихого? - издевательски протянул Аксель. - Хотя, вообще-то… по сравнению с твоими матерями-убийцами… Ладно, Кри, пойдём вниз. Я всё-таки кое-что попробую, - шепнул он ей на ухо.
Проведя девочку через третий и второй этажи побыстрее, чтобы она не разглядывала зловещую обстановку новыми глазами, он ступил на пыльные половицы под лестницей первого этажа и огляделся.
- Просто чтоб не сидеть без дела, - сказал мальчик, доставая меч. - А вдруг клинок белых гномов сильнее, чем заклятия Штроя? Я теперь понимаю, что кое-что в сказках идёт от настоящих волшебников! И в одной из них - очень страшной, помню, я никогда не читал её на ночь, - было сказано, что оружие и другие вещи убитого обладают особой магической силой против убийцы… Понимаешь?
- Да… Я тоже где-то слышала об этом, - с дрожью добавила Кри. И, размахнувшись, Аксель вонзил острие в полусгнившую штукатурку - на всякий случай, под лестницей, а не на виду, у парадной двери. Из-под клинка брызнул сноп оранжевых искр, а сам он завизжал живым, злобным визгом. А потом соскользнул со штукатурки, но на ней осталась глубокая вдавлина. Акселю даже показалось, что из неё тянет ветерком. Он прижал глаз к штукатурке и увидел небольшие сквозные отверстия.
- Ага! Поддаётся! - ликующе шепнул он сестре. - Но придётся повозиться…
- Нет у нас времени возиться! - возразила Кри. - Слушай… а если ты ещё и подколдуешь? Мечу тогда станет легче.
- Кри, ты гений! - И Аксель, на секунду сморщив лоб, пробормотал:
Насквозь прорезать стену надо,
Чтоб детям выбраться из ада!
- Где вы, юные негодяи? - заскрежетал высоко над ними знакомый голос. - Как вы посмели причинить мне боль?! Я не отдам вас никому, и будь что будет!
- Скорее, Акси! Скорее!
Но Акси не нуждался в поторапливаниях. Он ещё раз вонзил клинок в штукатурку, которая в ответ завыла, и потянул лезвие к полу. Меч шёл, словно кухонный нож сквозь подмёрзшее масло - не так быстро, как сквозь камень при бегстве от Шворка, но несравнимо с прежней скоростью. Сделав два прореза под прямым углом друг к другу, Аксель разбежался и шепнул Кри:
- Пинай!
Две правых ноги, отбив себе пятки, обрушились на преграду. И она рухнула! Когда рассеялась пыль и древняя труха, измазанные и разгорячённые дети увидели в проёме яркий солнечный свет. Полуденные лучи падали на каменистую почву перед высокой скалистой стеной, закрывающей весь дальний вид. Башня, вопреки прежним угрозам, стояла неподвижно, изрыгая прямо-таки тигриный рёв. Впрочем, когда Аксель и Кри, держась за руки, выскользнули из пролома и оглянулись на врага, они увидели, что неподвижность эта только кажущаяся. Всё здание, похожее на укутанную до бровей старуху, дрожало мелкой дрожью, словно силясь разорвать незримые путы и обрушиться на детей своей тяжестью. Те кинулись бежать во весь опор. Но так как впереди была стена ущелья, они поневоле обогнули угол башни, приближаясь по периметру к её парадной двери.
И остановились как вкопанные, по-прежнему держась за руки.
Перед ними возвышался Потусторонний замок. Парадные двери были распахнуты настежь, а в их проёме стоял господин Штрой (Многоликий, Великий Звёздный, Тихий Гость, и пр., и пр., и пр.), широко и гостеприимно улыбаясь. То ли этого требовали обстоятельства, то ли Штрой праздновал знаменательный день, но с мятой одеждой старого туриста было покончено. Теперь его мерцающие космические глаза впечатляюще сочетались с длинной бархатно-чёрной мантией, по которой плыли и переливались созвездия, туманности и галактики. И вид у него был не скучающий и ленивый, а собранный и сосредоточенный. В правой руке дух держал длинный жезл с вогнутым серебряным зеркалом вместо набалдашника. Зеркало напоминало телевизионную "тарелку" и было нацелено на дрожащую от бессильного гнева Бродячую Башню.
- Чтобы этого больше не было! - грозно сказал Штрой, и из зеркала ударил ослепительный голубой луч, который попал прямо в оконце башенного чердака. Дождём брызнули осколки, и вихрь пламени охватил верх башни. Оттуда донёсся короткий вой и смолк.
- Вот так… - пробормотал Штрой, и пламя погасло, оставив чёрные дымящиеся пятна под самой черепицей. Башня неуловимым движением скользнула вверх по каменному склону, словно стартующая ракета, и замерла высоко в небе над замком, на самой кромке обрыва. Она словно решила на время отступиться и посторожить в надежде, что ей ещё выдадут её жертв. Против этого Штрой не возражал и, опустив глаза и жезл, широко улыбнулся детям:
- Рад приветствовать вас снова, друзья мои! Добро пожаловать!
Кри, стиснув зубы, молча прошла мимо него в тёмный, как погреб, холл. Аксель последовал бы её примеру, но его слишком тревожил один вопрос. Он нехотя остановился перед волшебником и спросил:
- Где Отто?
- Ждёт вас с нетерпением и сейчас спустится в холл, - заверил Штрой. - Интереснейшая личность! Мы славно пообщались за чаем, пока вас не было… Вам ни к чему больше подниматься наверх, ибо мы уже отправляемся!
- Куда? - с отвращением бросил Аксель.
- Увидишь…
Оба повернулись и, словно лучшие друзья, вместе вошли в замок. Кри с растерянным видом стояла у широкого тёмного колодца, зияющего в центре холла, и, осторожно нагнувшись, смотрела в него. Аксель подошёл поближе и тоже заглянул.
Колодец, прежде полный непроницаемой тьмы, теперь ожил. На уходящих в страшную глубину подземных этажах, через которые проходила его шахта, сияли яркие разноцветные звёзды, а сама шахта была залита мертвенно-синим светом. Снизу доносились лязг, приглушённое гудение, словно издаваемое гигантским органом, и, казалось, звуки каких-то зловещих работ и голосов. И из этой головокружительной глубины медленно и плавно шла кверху площадка лифта, на которой маячили чёрные горбатые фигурки…
- Аксель!
Взволнованный голос Хофа отвлёк мальчика от мрачного и одновременно захватывающего зрелища. Послышался топот бегущих ног, и комиссар ворвался в холл из наклонного коридора. Выглядел он, как обычно, аккуратным и подтянутым, но глаза его тревожно метнулись с брата на сестру.
- С вами всё в порядке?
- Как видишь… - криво усмехнулся мальчик.
- Я быстро понял, что вы вернётесь. Как, наверное, и ты.
- Да… А что теперь?
- Не знаю. Готовьтесь к худшему…
- Мы готовы, - сказала Кри, приближаясь, и Хоф молча положил руку ей на голову. - С тобой и Акси мне ничего не страшно!
- Надеюсь, и со мной тоже, - проскрипел позади них тонкий и противный голос - будто старая разбухшая дверь в сырую погоду.
- Пралине! - вскрикнули дети, обернувшись. - Это ты!
Они встретили старого знакомого не без удовольствия, хотя им и была уже известна его зловещая должность в Подземном Мире. Да и крокодиломакак растянул слизистую пасть с торчащими кривыми клыками в самой радостной гримасе. Его голова и верхняя часть туловища висели над отверстием колодца в облаке голубых холодных искр. Словно он купался в прибое странного, призрачного моря! В когтистой лапе чудище держало букет цветов. Стебли их были крепки и мясисты, листья - узки и длинны, а белые бутоны формой напоминали воронку.
- Это вам обоим! - объявил Пралине, вручая букет изумлённой Кри.
- Нам? За что?
- И вы ещё спрашиваете? Благодаря вам моя заветная мечта вот-вот исполнится! - И крокодиломакак лязгнул челюстями от избытка чувств, роняя в колодец длинные вязкие капли слюны. - Это асфодели. Они издревле растут в царстве мёртвых. Когда-нибудь ваши души будут гулять по тихим полям, усеянным этими цветами. Правда… - он заговорщически понизил голос (вернее, скрип), и его жёлтый круглый глаз восхищённо подмигнул. - Ходят слухи, что это вам не грозит. Вас ждёт ослепительная судьба звёздных владык! Надеюсь, вы не забудете тогда ничтожного, но преданного слугу…
- Ох, спасибо, - нервно и рассеянно сказала Кри, решив на всякий случай не разочаровывать духа. - А что за мечта у тебя исполняется?
- Я делился с тобой лишь одной мечтой, Его Восходящая Луна, - сказал Пралине и подождал, пока лопнет голубой шар под потолком. - Выпустить кишки Не Тому… И Великий Звёздный одним мановением когтя превратил меня в факел надежды! Я приставлен к своей будущей жертве неотлучно.
- Ты сторожишь Фибаха? - уточнил Аксель.
- Не просто сторожу! Я смотрю на него в упор вот так… - И крокодиломакак уставился на Кри с такой лютой свирепостью, что она чуть не уронила цветы в колодец. - И облизываюсь… И дышу в дверь туалета, когда он внутри… И он весь дрожит от страха и ярости, но ничего не может сделать и хлещет свой коньяк ещё сильней! И всё это благодаря вам… и ему, - указал Пралине на Хофа. - Ведь вы привезли сюда Незримого Лиса.
Так как никакая молния не лопнула, прозвище явно звучало не впервые. И как ни были дети измучены и угнетены, они всё же пожелали узнать, за что Хоф его получил.