- Так я и думал, - сказал Аксель. Честно говоря, ему подобное и присниться не могло (даже теперь, когда стала сниться всякая чертовщина), но мальчику уже казалось, что иного он и не ждал. Ну конечно! Фибах гоняет этих бедняг по пустым ночным коридорам лишь затем, чтобы тоже слыть волшебником среди всяких там старших и младших духов. И собственного духа придумал себе затем же! Подражает какому-нибудь Многоликому…
- А помост? Это вы их заставили его таскать, да?
- Но должен же я был позаботиться о сохранении великого замысла! Я таки задал хлопот этим ребятам, потребовав, чтобы вид дозора спереди не менялся. На картине-то задних и так видно, а вот в наших коридорах, да ещё когда они карабкаются снизу вверх… Им пришлось искать сначала плотников, а потом носильщиков по всем музейным картинам мира, мне же - платить сверхурочные, да ещё для ночной смены! Сами понимаете, если днём носильщик отлучится с холста, посетители музея это заметят. Но главное, на что жалуются те два лодыря, чёрный и белый - постоянно, видите ли, надо придумывать темы для разговора! Как будто я виноват, что на картине они беседуют… Ну-с, а почти всю обстановку здесь я скопировал с Музыкальной, или же Гобеленовой комнаты в замке Линдерхоф. В замке, принадлежавшем его величеству королю Баварии Людвигу Второму… - Фибах сделал паузу, поглядывая на детей и проверяя, оценили ли они всю глубину сказанного.
- А зачем? - наивно спросила Кри.
- Что зачем? Зачем он ему принадлежал?
- Нет. Зачем вы её скопировали… обстановку?
- Не ради всей этой роскоши, молодые люди, - величественно и не без раздражения ответил профессор. - Я выше таких вещей! Я бы захохотал над ними! Но меня тронуло и подкупило то, что Линдерхоф был не парадным замком, а местом отшельничества! Уединения короля, который отвернулся от не понимавшего его мира… Это напоминает мне о многом…
Тут уж не только Акселю, но и Кри стало ясно, что профессор намекает на сходство королевской судьбы со своей собственной. И, помня о задании Хофа, который, наверное, был уже здесь, мальчик тут же сказал:
- Да, уж если кто и похож на короля Людвига, то это вы!
"Учусь врать с утра до ночи, - грустно подумал он. - Это похуже, чем с Дженни… Неужто вся взрослая жизнь такая?" Но Фибах тут же расцвёл:
- Юный льстец! - промурлыкал он, грозя пальцем. - Ладно, оставим в покое мою душу и займёмся вашими телами… (Кри вздрогнула). - Я имею в виду - окажем честь небольшому обеду в честь моих многообещающих гостей!
Многообещающие гости оглядели небольшой обед и почувствовали небольшое головокружение. Это был стол средневекового феодала! В центре его на золотом блюде с монограммой "F" истекала соком огромная бычья ляжка. А вокруг неё, как малые укрепления вокруг главной крепости, стояла несчётная гвардия мясных, печёных и рыбных блюд, вазы с тропическими фруктами, напитки и торты… Из серебряных ведёрок со льдом торчали горлышки бутылок. Некоторые из этих угощений дети, правда, ели и дома, но кое-какие - лишь по праздникам, а большинство не могли бы и назвать… Кри начала бурно глотать слюну, да и Аксель почувствовал тоскливое бурчанье в желудке.
- Ну, хоть это оценили! - вздохнул профессор. - Что ж, таковы люди… Недаром Наполеон говорил, что путь к сердцу солдата лежит через желудок. Не так, моя милая… вот специальная вилочка… А что тебе положить, друг Аксель? Слева от тебя - жаркое из говядины в уксусе по-мюнхенски, справа - запечённый ливерный паштет, прямо - фазан с зелёным можжевельником, справа от него - жаркое из фаршированной свиной грудинки, а чуть наискосок, вон за той салатницей…
- Хватит! - взмолился Аксель. - Дайте мне оглядеться, пожалуйста!
И, из духа противоречия, выбрал заячью спинку с шампиньонами. Кри тем временем занялась огромным маринованным карпом, который грустно держал во рту ломтик лимона: рыбу в семье Реннеров ели не часто. В последующие полчаса слышалось только звяканье ножей и вилок: разыгравшийся детский аппетит дал о себе знать. Фибах жевал вяло, но то и дело подливал себе коньяку: было видно, что он пытается отвлечься от многих забот.
- Профессор, - сказал наконец Аксель, принимаясь за десерт (ананасный крем и клубничные пирожные). - Расскажите нам о волшебниках! - При этом он зорко огляделся, пытаясь угадать, где затаился Хоф. Ему даже показалось, что радужно-алое сиденье одного из роскошных кресел за спиной у Фибаха приплюснуто больше, чем у остальных. Но он не был уверен.
- О волшебниках? - протянул профессор, мрачно разглядывая на свет очередную порцию спиртного. - А на что они вам сдались, волшебники? - Он выпил рюмку залпом и выковырял глаз-маслину из морды жареной косули, которая, поджав золочёные копыта, лежала перед ним на блюде. - Держитесь от них подальше, мой вам совет! Давайте лучше поговорим о Шворке, от которого зависит наше с вами будущее…
- Нет-нет, о волшебниках, о волшебниках! - хором закричали дети, стуча вилками и ножами по тарелкам в знак протеста.
- Ничего не хотим делать, пока не расскажете! - объявил Аксель. - И потом, посудите сами: чем мы вам поможем, если при этом ничегошеньки не понимаем? Мы видим, что вы - великий учёный, - тут он не лицемерил, - но не можем понять, насколько! Где кончается то, что вы сделали сами, и начинается волшебство? Зачем вам Шворк? И все эти Элоизы?
- Да, зачем? - поддержала Кри, деловито запихивая в рот ломоть орехового торта со взбитыми сливками. И, понимая, в чем главный козырь Акселя, добавила: - Великий учёный должен не только угощать тортом, но и учить!
- Хм… верно, - согласился Фибах, рисуя своё "F" на поверхности шоколадного желе, которое Кри не взяла бы после этого в рот, даже умирая от голода. Он откинулся на спинку кресла, поковырял в зубах и, понимая, что искушение много сильнее его, добавил: - Впрочем… вы ведь никому не расскажете! - И, поймав напряжённый взгляд серых глаз Акселя, сладко улыбнулся: - Я вам заплатил за это. Да и кто бы вам поверил? Мне иногда самому кажется, что я вижу затянувшийся сон…
- Кошмарный? - быстро спросил Аксель, которому показалось, что он слышит сейчас себя.
- Бывает, что и так… Нет-нет, с этими волшебниками вполне можно иметь дело, надо только держать ухо востро… В общем, они прибыли к нам с далёких звёзд. И решили остаться.
- Почему?
- Обнаружили на Земле волшебное поле, - не очень охотно ответил профессор.
- А что это такое - волшебное поле? - энергично жуя, сказала Кри.
- Этого не знает никто, - усмехнулся Фибах. - Но дело не в этом: что такое электричество, тоже никто не знает, однако же мы им пользуемся. Проблема в том, что такое поле есть далеко не у каждой планеты…
- И что тогда? Если его нет, нельзя колдовать? - жадно спросил Аксель, страстно желая избавить свою родную планету от подобной гадости.
- Можно, но сложно. Дорого, - буркнул Фибах. - Я и сам, честно говоря, слышал про волшебное поле лишь со слов моего зловещего друга, господина Штроя…
- Это который Многоликий? - беззаботно спросила Кри. - И Великий Звёздный?
Профессор поперхнулся апельсиновой долькой и долго кашлял. Акселю даже показалось, что он не столько кашляет, сколько лихорадочно соображает.
- Откуда вам известно о нём? - наконец вымолвил он.
- Конечно, известно! - гордо выпалила Кри. - Я ведь теперь - Его Луна. А Акси - Спросивший Смерть! - И она взахлёб, явно боясь, чтоб не помешал Аксель, рассказала Фибаху о беседе с Пралине. К счастью, она догадалась умолчать о мечтах крокодиломакака по поводу самого Фибаха. Тот, казалось, расслабился.
- Ну, раз тут все такие болтуны, пускай сами и отвечают! - махнул он рукой. - В общем, да, звёздные духи - самые сильные, их всего три-четыре на каждую Вселенную… Ясно?
- А разве Вселенная не одна? - изумлённо спросил Аксель.
- Нет, их очень много! Бесконечное количество… И, разумеется, духи из разных Вселенных дерутся между собой за власть - по-моему, просто от скуки… Зачем им с их-то возможностями ещё какая-то власть? Мне вот никто не нужен. Никто и ничто… кроме моих идей! И уж мою над ними власть отнять невозможно… - побагровев, добавил Фибах и осушил новую рюмку. Он, казалось, уже забыл о детях.
- А пытался кто-нибудь? - полюбопытствовал Аксель. Он хотел спросить совсем другое: "А волшебники?" Но вспомнил, что Хоф интересуется скандально известной и печально знаменитой биографией, и даже очень. Пусть Фибах говорит о том, что волнует его самого, - так он, глядишь, потом легче выболтает и то, что нужно детям.
Его расчёт оказался верен. Подвыпивший профессор воспламенился.
- Пытались ли, говоришь? - взмахнул он руками, словно сова, готовящаяся взлететь, и, поднявшись, нервно зашагал вокруг стола. - Ещё бы нет! Я был крупнейшей звездой бионики… был и останусь, да! А вы, наверное, даже не знаете, что это такое - бионика? - на миг опомнился он.
- Честно говоря, да… - пробормотал Аксель.
- Честно говоря, я и сам не знаю! - вдруг загоготал профессор. - Перестал понимать со временем… - Но, взглянув на ошарашенные лица детей, махнул рукой: - Вы ешьте, ешьте… не обращайте внимания. В задачи бионики входит, попросту говоря, научиться тому, что могут животные, и передать эти возможности человеческой технике. Если, к примеру, подводную лодку обшить материалом вроде акульей или дельфиньей кожи, она поплывёт куда быстрее обычной. Ясно?