И кинулся вперёд, размахивая перевёрнутым термосом, как дубинкой, готовый на всё, чтобы вырвать сестрёнку из лап дьявольского наваждения! Он напрягся для жестокой схватки, ворвался в заколдованный круг и ощутил ударившую в лицо волну жаркого воздуха. Коснувшись Кри рукой, он почувствовал в пальцах слабое электрическое покалывание. И кошки, и собаки, рассыпавшись мириадами зелёных и чёрных искр, тут же исчезли, а сама Кри, испуганно вскрикнув, отпрянула от своего избавителя:
- Ой! Кто здесь?
- Я! Аксель! Проснись! - завопил мальчик так, что, казалось, Альпы рухнут от его крика. - Что они с тобой сделали?!!!
Кри изумлённо расширила глаза, взвизгнула и кинулась Акселю на шею с такой силой, что сразу стало ясно - она совершенно здорова. Целуя её и прижимая к груди, Аксель почувствовал, что кожа её пышет теплом, но не болезненным жаром. Тёплой была и вся одежда Кри. Правда, тепло это с каждой секундой таяло и улетучивалось, и, когда брат и сестра наконец пришли в себя, Кри начала ёжиться и постукивать зубами от холода. Заметив это, Аксель немедля напялил на неё тёплые вещи из рюкзака и напоил ещё довольно горячим чаем, запретив пока говорить. Вскоре Кри перестала дрожать, хотя Аксель понимал, что это ненадолго. Надо было срочно разобраться, что происходит и как отсюда выбраться.
- Рассказывай! - потребовал он, усадив Кри на рюкзак. - Что ты здесь делала всё это время?
- Жила… - робко прошептала Кри, виновато опуская глаза. Это была сейчас совсем не прежняя, бойкая и напористая девчонка. Аксель не привык видеть её такой - виноватой, покорной, дрожащей; и, хотя мальчик не раз мечтал об этом, сейчас он не испытывал ни злости, ни злорадства. Наоборот, он дорого бы дал, чтобы Кри опять стала прежней, забыв все страхи и ужасы, которые она, по-видимому, перенесла.
- Жила? Где жила? Что ты ела? Почему не замёрзла?
- Я жила у Морица.
- Мориц? Какой ещё Мориц?
- Ну, та собачка, что меня утащила. Я живу у неё в животе. Это ведь пудель, да? Я почему-то сразу решила, что буду звать его Морицем. Он не против.
- Ах, он не против! - зло начал Аксель, но осёкся: сейчас не время распекать Кри, наоборот, надо её подбадривать и утешать. Дома родители ей скажут всё, что надо - да она и сама уже, кажется, поняла. - Да, хорошо… Очень удачное имя, по-моему.
Кри, явно собиравшаяся заплакать, удивлённо взглянула на него и робко улыбнулась.
- Правда? Тебе нравится?
- Да… Но как ты попала к нему в живот?
- Он глотал меня по вечерам. Как же ещё?
Аксель заморгал.
- А… днём? Утром?
- Утром… если я хотела, он меня выплёвывал. И я гуляла на склоне горы, у входа в пещеру, в общем, там, где снега не было. Бегала, прыгала, но быстро начинала мёрзнуть, особенно когда солнышко скрывалось, и он глотал меня опять. Ведь тёплой одежды у нас не было…
- Хмм… А Мориц не предлагал тебе её… заказать? - подкинул вопрос Аксель. Кри явно не проникла в тайну рогатых морд. (И слава богу! Перед таким телевизором она бы точно умерла со страху.) Но любопытно, знает ли их тайну сам Шворк. Аксель почему-то не сомневался, что, если бы пёс её знал, то не стал бы скрывать от Кри. Ведь не затем же он её сюда тащил, чтобы она замёрзла.
- Заказа-ать? Как это? - изумилась Кри, и её глазёнки тут же засверкали любопытством.
- Никак. А что же ты ела?
- Он меня кормил. Мориц.
- Это я понимаю. Но как именно? Ты что, дёргала за шнурочек, и появлялся официант?
- Да очень просто… - Кри заулыбалась приятным воспоминаниям, и у Акселя отлегло от сердца: нет, он в самом деле нашёл свою Кри живой и здоровой! Эта чёртова пляска с зелёными кошками не свела её с ума. - Когда наступал час обеда, я говорила Морицу, что бы мне хотелось скушать, и всё возникало прямо из воздуха на столике перед моим креслом. А если я находилась снаружи - то вместе со столиком. Пару раз было так тепло, что я закусывала перед пещерой. С видом на Альпы! Это так здорово, Акси! Ты обязательно должен так пообедать или позавтракать!
- Угу… - озабоченно кивнул брат. - Так он умеет разговаривать, этот пёсик? Ну, я ему скажу пару слов…
- Он не умеет, - вздохнула Кри. - Или не сознаётся. По-моему, не сознаётся. Ну сам посуди, если уж он может делать ТАКИЕ ВЕЩИ, то говорить для него - просто легкота. Вот у тебя в классе есть хоть один, пусть и самый тупой, ученик, который не умел бы говорить?
- Трудный вопрос, Кри, - вздохнул Аксель. - Во-первых, самый тупой ученик в нашем классе - это я…
- Враки! Ты лучше всех…
- А я, по-твоему, говорить как раз и не умею. Сама ведь жалуешься, что пропускаю половину слов! Во-вторых, я, к сожалению, человек, а не пудель. Была бы у нас в Мюнхене Школа пуделей, можно было бы позвонить им, попросить самого тупого пуделя к телефону, а директор сказал бы: "Не затрудняйтесь, самый тупой пудель - это я". И тем самым ответил бы на наш вопрос… Ну ладно. КАК ты ела, я понял. А вот ЧТО ты ела?
Последние слова он произнёс маминым тоном. И Кри это сразу заметила. Акселю не раз приходилось кормить Кри в отсутствие родителей, хотя он - быть может, не без оснований - считал, что она прекрасно обслужила бы себя сама. Но не зря же всякий раз, как Аксель касался этой темы, фрау Ренате обречённо вздыхала и говорила: "Ах, дорогой, ну кто с этим спорит? Но ты же понимаешь…" И Аксель тоже обречённо вздыхал. Он понимал. В его задачи входило не столько питать Кри, сколько следить, чтобы она не облопалась сластями. Сам он тоже любил пирожные, но в меру же! Семь-восемь штук - и хватит. А этой только дай волю…
- Много чего, - скромно сказала Кри, опустив глаза.
- Конкретнее. (Это было сказано уже папиным предгрозовым голосом).
- Торт с ананасом и киви, - вздохнув, начала Кри, - вишнёвые пирожные с тёртой лимонной кожурой, желе и цукатами, конфеты с коньяком…
- Что-о-о? - взревел Аксель.
- Но это так вкусно! Попробуй сам, и…
- Они у тебя при себе, что ли? - грозно сказал Аксель. - А ну, покажи!
Кри судорожно порылась непонятно где (ведь у неё и карманов-то почти не было!), и на ладони у неё очутилась большая продолговатая конфета в золотой фольге. Аксель мрачно рассмотрел её, медленно взял, содрал фольгу и, ещё более медленно положив конфету в рот, начал жевать. Когда он молча проглотил её и отвёл глаза, Кри поняла, что вопрос отменяется.
- А суп? Сосиски? Салаты? - вяло спросил Аксель. - А?
- Конечно, конечно, - угодливо заверила Кри. - "По настроению", как говорит тётя Хельга.
- А ты помнишь, что она ещё говорит?
- Много чего.
- "Ты умрёшь от сахарного диабета, Кристине. Положи это назад на блюдо".
- А тебе она ничего не говорит? - забыла про осторожность Кри.
- А мне - ничего! Потому что я…
- Никогда не лакомлюсь при посторонних! Только когда думаю, что никто не видит, - мстительно закончила за него сестра.
- Ах ты, малявка! Да я тебя…
Но Аксель тут же опомнился. Не на ссоры сейчас надо тратить время.
- Ладно. С тобой всё ясно, - махнул он рукой. - Надеюсь, стоматологический кабинет с дежурным зубодёром у этого мопсика тоже где-нибудь вмонтирован - под хвостом, к примеру… Но ты, я гляжу, вся такая чистенькая да прибранная. Даже блузку не замарала…
- А когда это я была грязнулей? - справедливо обиделась Кри. - Я, между прочим, в первый же день поставила себе жирнющее шоколадное пятно на груди и потёк от белкового крема на колене. Но у Морица всё схвачено!
- Чего-чего?
- Ты этого выражения не знаешь, - с важным видом объяснила Кри. - Так говорят в международных криминальных структурах. Когда всё-всё награблено и всем немножко заплачено, чтоб не трогали воров. Понял?
- Да, - сказал Аксель. - А при чём тут белковый крем и Мориц?
- У него, как и у воров, всё есть, только попроси. Я потребовала у него стиральную машину. И порошок.
Аксель так и сел.
- Ну ты даёшь! - с восторгом сказал он. - Я, конечно, и сам не растерялся, но чтобы так взять за глотку это чудище без всяких морд…
- Каких ещё морд? - встрепенулась Кри.
- Никаких. Рассказывай дальше.
- По-моему, ты что-то от меня скрываешь, - вдумчиво сказала Кри. - Так вот, не смей этим заниматься НИКОГДА! Понял? Какие ещё заказы тёплых вещей? Какие морды? Я должна знать всё, что делается вокруг, и вовремя влиять на ход событий…
- Сопли утри, событие, - посоветовал Аксель. - Раскомандовалась… Ты лучше объясни, что это за пещерные пляски с ансамблем полоумных кошек и собак?
- Это не пляски, - с достоинством сказала Кри. - Видишь ли, если уж говорить начистоту, то Мориц не во всём меня слушается. Иногда он говорит не то…
- Говорит? Ты же сказала…
- Ну, точнее, рисует у себя на боку картинки. Знаешь, как в поездах или в инструкциях к бытовым приборам. Только тут они ещё и движутся, и всё понятно. Так вот, когда я потребовала, чтобы он привёз тебя…
- Так это ты послала его за мной! - ахнул Аксель. - Как тебе удалось?!
- А я и не знаю, удалось мне или нет. Может, он и сам бы это сделал с удовольствием. Без моих угроз, - созналась Кри.
- Ты ему грозила? Такая маленькая? Чем?
- Ну, сперва я потребовала у него телефон, но он не дал. Он думает, если мне восемь лет, а не восемьдесят, значит, я дура. Показал мне череп и скрещённые кости, как будто я не знаю, что телефон никого током не бьёт. Тогда я объявила ему, что не буду ни есть, ни спать, ни играть с ним, ни глотаться, а если он меня сам проглотит, запрусь в туалете и уморю себя голодом, пока он за тобой не слетает. И он летал. Каждый день.
- И ты сделала бы это? - Аксель глядел на Кри широко раскрытыми глазами, словно видел её впервые.