Он остановился, словно налетел на невидимое препятствие. А затем резко, всем телом, развернулся к уходящему вверх необъятному боку Сфинкса. Высоко над головой астронавта темнело отверстие… во всяком случае, это было что-то очень похожее на отверстие. Его правильная форма, форма вертикально стоящего прямоугольника, свидетельствовала о том, что это, скорее всего, специально сделанный когда-то проем, а не след от удара какого-нибудь шального метеорита. Присмотревшись, командир "Арго" получил еще одно подтверждение того, что это именно вход, а не случайная дыра, - от темного прямоугольника едва заметным пологим зигзагом тянулся вниз узкий выступ, по которому можно было добраться до входа. Не исключено, что там когда-то была и дверь - массивная прочная металлическая дверь, запирающаяся изнутри, - но ее снесли с петель рвущиеся внутрь враги тех, кто находился в лабиринтах каменного исполина.
Маклайн включил рацию и вызвал инженера, стараясь говорить спокойно. Сердце его колотилось так же неистово, как много лет назад, во время первого самостоятельного полета на стратосферном истребителе.
- Слушаю, командир, - почти сразу же отозвался Каталински.
- Лео, нашел… Я вижу вход. Попробую до него добраться и заглянуть - он довольно высоко…
- Командир!..
- Просто заглянуть, - перебил инженера Маклайн. - Я же обещал, что мы пойдем в связке. Я только загляну - если там тупик, тебе незачем будет все бросать и мчаться сюда. Но если там действительно есть проход, я позову тебя. А пока работай.
- Я очень рассчитываю на ваше благоразумие, командир, - нетвердым голосом сказал Каталински.
- Можешь не сомневаться, - заверил его Маклайн. - Не для того я сюда летел, чтобы меня прихлопнуло каким-нибудь древним кирпичом. Я не полезу под кирпичи, Лео.
- Ох, смотрите, командир… - Инженер вздохнул. - Может, все-таки подождете меня, и поднимемся туда вместе?
- Подняться я сумею и один. Занимайся своим делом, Лео. Еще раз обещаю: без тебя не полезу.
Каталински вновь вздохнул, еще более протяжно.
- Слушаюсь, командир… Умоляю, будьте осторожнее!
- У меня есть голова на плечах, Лео. И я рассчитываю сохранить ее целой и невредимой - за сорок лет привык с головой.
Эдвард Маклайн вытащил из кармана пентагоновский батончик и застегнул комбинезон. Еще раз окинул взглядом каменную стену, прикидывая, насколько сложным будет путь наверх. И решительно зашагал к уходящему в грунт выступу.
Вблизи карниз оказался не таким узким - на нем вполне могли бы разминуться два человека. Неровная, кое-где засыпанная ржавой пылью тропа была не особенно крутой, и командир "Арго" поднимался по ней без труда, на всякий случай придерживаясь правой рукой за стену. Оказавшись на высоте десятиэтажного дома, он перестал смотреть вниз - альпинизмом Маклайн никогда не увлекался, и ему было неприятно видеть сбоку от себя пустое пространство. Совсем другое дело - обозревать распластавшуюся до горизонта землю из кабины самолета. Временами мелкие камешки, задетые его ногами, срывались с тропы и с затихающим стуком, совершая длинные прыжки, катились по слегка наклонному боку Сфинкса.
Зигзагообразный путь наверх был раза в три длиннее, чем расстояние, отделяющее прямоугольник входа от поверхности бурой равнины, и Эдварду Маклайну потребовалось около четверти часа, чтобы добраться до покрытой сеткой узких трещин небольшой полукруглой площадки перед проемом. Переведя дыхание, астронавт снял со шлема фонарь и, взяв его в руку, собрался было сделать шаг вперед. Но его остановил сигнал вызова.
- Как дела, командир?
- Все в порядке, Лео. Только что прибыл на место. Сейчас посмотрю, что там такое.
- Ради всего святого, командир, не вздумайте только лезть туда!
- Черт побери, я не страдаю склерозом, Лео! Я помню. Оставайся на связи, сейчас все станет ясно…
"Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы там действительно оказался проход! - мысленно взмолился Маклайн, приближаясь к темному прямоугольнику. - Я очень прошу тебя, Господи! Ведь ты же всеблагой и милосердный, ведь ты же любишь нас, Господи… Я очень надеюсь на тебя, Господи, ведь ты - моя единственная и последняя надежда…"
Грубые камни проема не носили следов обработки, и не было там и намека на дверные петли. Проверяя ногой поверхность площадки перед собой, прежде чем сделать следующий шаг, Маклайн подошел к отверстию. Поднял голову - сверху ничего не нависало, не катились и не летели глыбы - и, включив фонарь, направил луч света в темную глубину.
- Ну, что там, командир? - нетерпеливо, с тревогой спросил Каталински.
Маклайн не успел ничего ответить. И разглядеть тоже почти ничего не успел. Ему показалось, что пол за проемом наклонно уходит вниз, в кромешную тьму, без следа всосавшую луч фонаря, - и где-то вдали мелькнул в этой темноте лиловый отблеск, внезапной болью отозвавшись в висках. Астронавта качнуло вперед, он инстинктивно взмахнул руками, стараясь сохранить равновесие, - но тщетно. Казалось, какой-то невидимый гигантский пылесос неумолимо втягивает его. Эдвард Маклайн широко открыл рот, сделал судорожный вдох, изо всех сил сопротивляясь, пытаясь откинуться назад…
- Коман… - раздался и тут же захлебнулся голос Леопольда Каталински.
А командира "Арго" уже всосало в темноту и повлекло вниз…
20
Он шел по глубокому снегу, с трудом переставляя окоченевшие ноги. От холодного встречного ветра у него онемело лицо, а безжизненной снежной равнине, вплывающей в бледную синь горизонта, казалось, не было конца. Но он старался во что бы то ни стало преодолеть эту мертвую равнину и вернуться, обязательно вернуться к живым… Приглушенный рокот донесся с обратной стороны небес - и снег начал чернеть и таять, растекаясь мутной водой, и вода превращалась в пар, и проступала, проступала черная земля… Не ржавый кизерит, а настоящая земля, земля, вечно порождающая живое и вечно принимающая в себя мертвое…
Угомонился, утих холодный северный ветер, отпечатались в блеклой синеве на горизонте какие-то знаки - очень важные, но совершенно непонятные знаки! - и Алекс Батлер смог наконец вздохнуть полной грудью. Что-то дрогнуло, и отступило, и пропало - и он открыл глаза.
Некоторое время ему представлялось, что он лежит в тени под деревом - сюда оттащили его ребята после солнечного удара. Но потом он сообразил, что тот солнечный удар случился с ним в восемь лет, на ферме у маминых родственников в Коннектикуте, а теперь ему тридцать семь, и он лежит на спине в совсем другом штате.
В штате Кидония.
Вокруг было темно, и еле слышно раздавались какие-то прерывистые шелестящие звуки. Батлер затаил дыхание, вслушался - звуки тут же стихли. Пальцы его левой руки нашарили фонарь на груди. В правой руке он продолжал сжимать за ствол пистолет. Луч света ударил вверх, и круглое пятно расплылось по каменному потолку довольно высоко над головой. Ареолог сел, уже сообразив, что за звуки слышал в тишине - это дышал он сам.
Обведя фонарем вокруг, он обнаружил, что находится в пустом помещении с закругленными стенами. В одной из стен темнел арочный проем. Интерьер Сфинкса пока представлялся очень скудным - пустой зал… пустой коридор… пустые помещения…
Но ведь было же, было же здесь что-то! В стенах? Под полом? В потолочных перекрытиях? Даже если содержимое залов и комнат вынесли отсюда в незапамятные времена, Сфинкс определенно не остался порожним. Что-то происходило в его каменной толще, какие-то непонятные процессы… Возможно, вызванные вторжением чужаков…
"Фло… Свен…" - подумал Алекс, и с неожиданной беспощадной отчетливостью представил себе, как они лежат в пустых камерах, погребенные в каменных недрах.
Ареолог с ужасом вообразил, какая многометровая преграда отделяет и их, и его от внешнего мира, от неба и солнца - и чуть не застонал от безысходности.
"Стоп! - тут же сказал он себе. - Я жив, я дышу, руки-ноги целы… Это уже совсем неплохо… Во всяком случае, могло быть гораздо хуже…"
А в глубине сознания змеей вертелась, извивалась мысль о заживо погребенных…
"Бойся тесного пространства среди камней", - сказала ему когда-то полупьяная скво. Осенним дождливым вечером, в какой-то придорожной забегаловке.
"Бойся тесного пространства…"
Тушь текла по ее дряблому, мокрому от дождя лицу с затуманенными спиртным тусклыми глазами. А он только посмеялся в ответ, потому что был молод и уверен в себе, они все были молоды, вся их бесшабашная компания, возвращавшаяся с пикника… Холодный ливень застал их на берегу озера, и они, побросав вещи в машины, убрались оттуда и остановились у этой забегаловки, совсем неподалеку от города. Почему бы не принять еще стаканчик, если ты молод и здоров, и уверен в себе, и недавно прямо на пожухлой осенней траве порезвился с Джулией Хоук… нет, ее, кажется, звали Бетти, - и мало ли что там болтает какая-то нетрезвая старуха, рассчитывая на дармовую выпивку.
"Бойся тесного пространства среди камней… Можешь сгореть, Алекс…"
Да, она назвала его по имени - ну и что? Подслушала, они же болтали без умолку и смеялись в той забегаловке.
"Бойся…"
Батлеру захотелось немедленно вскочить на ноги и броситься прочь из этого каменного склепа, прочь, к воздуху, к свету! Сокрушить стены - и вырваться из тесноты и темноты на простор.
Желание было резким, страстным, почти непреодолимым. По-прежнему сжимая в руке "магнум", теперь уже стволом вперед, он встал и направился к проему в стене. Изо всех сил удерживаясь от того, чтобы не побежать.
Сразу за проемом луч висящего на его груди фонаря вырвал из темноты что-то ярко-оранжевое.
Огонь!
"Можешь сгореть…"
Нет, не огонь - комбинезон… Свен!