- Зачем же так скоропалительно решать серьезные дела? Кстати, до замка милорда Зелга удобнее всего добираться от "Мертвой пристани" - там каких-то пару часов пути по удобной проселочной дороге. А вот до "Мертвой пристани" лучше всего спуститься по Нэ-Нэ на нашей ладье с энергичными гребцами. А?
- Могу еще предложить кузнеца, - сказал Архаблог.
- Нет, кузнеца не надо. Зачем мне кузнец, - искренне удивился минотавр. - Оставьте его себе, пожалуйста.
- А вот это вы зря, милейший, - вкрадчиво заговорил Отентал. - С хорошими подковами и хлопот меньше. Не все же бедными копытцами гоцать по дорогам.
И пальцами на столе он изобразил сам процесс гоцания.
Такангора умилило столь тонкое понимание, и он рявкнул:
- Стоящая мысль. Считайте, что мы почти договорились. Теперь поговорим о ваших проблемах. - И крепко пожимая руку сперва Архаблогу, затем Отенталу, представился: - Такангор, минотавр, очень приятно, Такангор. Минотавр.
- Потрясающе, неслыханно, какое благородство, какая отвага… - заговорили совладельцы.
- Итак, вы хотите, чтобы я заменил вашего быка?
- Именно! В точку.
- Тогда расскажите поподробнее о правилах, - предложил минотавр.
- Да они, собственно, никогда не менялись, - растерянно сказал Архаблог. - Разве что позолотили ручки кресел да сменили красный занавес на зеленый в целях безопасности последнего.
- Ну а чем она отличается от других паялп? - наивно уточнил минотавр.
Отентал подавился куском пиракаши, а Архаблог смертельно побледнел. Кровавая паялпа была их личным изобретением, и до сего момента ни о каких других паялпах они слыхом не слыхивали. Перед их мысленным взором пронеслись ужасные картины: во всех городах открываются новые амфитеатры и туда рекой стекаются зрители, в том числе и чесучинцы на своих маленьких лодочках.
Архаблог первым пришел в себя после жуткого видения:
- В основе лежит иллюзия противостояния быка и человека. Последний убегает или сопротивляется, как может. А первый его догоняет и как бы истребляет. Публика волнуется, шумит, кушает горячие пончики.
- А что кровью пахнет? - спросил Такангор.
- Воздух. Всего лишь воздух.
Минотавр рефлекторно принюхался:
- Значит, представление без жертв?
- Как же без жертв? - удивился Отентал. - Обязательно с жертвами. Только в нашем случае это иллюзия высочайшего качества. Вместо крови - томатный сок и клюквенный сироп. Кстати, рекомендую, очень вкусный. А для пущей безопасности наденем на рога мягкие наконечники.
Такангор отчетливо представил себя посреди арены в томатном соке и клюквенном сиропе, визжащую публику на трибунах с горячими пончиками в руках, и ему стало не по себе. Репутация его подмокала на глазах.
- Это что ж получается? - загудел он. - Я стану гоняться по всему амфитеатру за каким-то клоуном, а мальчик в первом ряду скажет маме: "Смотрите, мама, какой большой и глупый дядя с рогами там круги нарезает"? Увольте. Я после такого выступления не то что на военную службу не устроюсь - меня четвертым подавалой при пятом помощнике пекаря не примут даже в этой забегаловке.
Отентал обвел взглядом мрачное помещение "Рыбьей головы" и удивился:
- В этой? Нет, в этой примут…
Тут уж ему на ногу наступил Архаблог.
- Наши клиенты и по ту, и по сю сторону барьера всегда застрахованы от неприятностей. Во-первых, никто и не узнает, что кровь не настоящая. Во-вторых, мы создадим тебе такой имидж, что все армии мира будут рвать Такангора на части и умолять вступить в их ряды. А в-третьих… у тебя папа есть?
- Нет.
- А мама хотя бы?
- Ничего себе - "хотя бы"… Предположим, есть.
- Так вот представь: приезжает она в наш город, заходит на рыночную площадь, а там памятник стоит. И на пьедестале табличка: что возведен он в честь героя Кровавой паялпы, великого воина Такангора - сына такой-то матери.
- А что он будет делать на площади? - удивился слегка захмелевший минотавр.
- Как что? - отвечал еще более захмелевший Отентал. - Назидать потомкам про это самое… славу, мощь и воинскую доблесть.
- А перед отъездом мы тебе рекомендательное письмо дадим с предыдущего места работы, - искушал Архаблог. - Такое рекомендательное, такое… Не посмеют не взять!
- Соглашайся. - И Отентал попихал Такангора по мускулистой ноге. - Памятник, плюс кузнец с серебряными подковами, плюс немаленькая сумма денег, плюс ладья до "Мертвой пристани", ночлег и питание за наш счет, статьи в газетах - само собой, и сладкое чувство, что ты спас двух людей, которое не купишь ни за какие деньги.
- А противник у меня крепкий? - внезапно спросил Такангор.
- Быкоборец из Вианта, два десятка побед. Но в Кровавой паялпе он никогда не участвовал.
- Тогда плюс стукнуть его пару раз, чтоб не совсем зря на арену выходить.
Тут наконец подоспел Кашхаза с заказанной бульбяксой и оказался как нельзя кстати. Что значит - многолетний опыт работы с клиентом.
Глава 6
Карр Алвин да Кассар всю жизнь боролся с роком, обстоятельствами, родовыми проклятиями, предназначениями и предопределениями. Ему казалось ненормальным расхлебывать кашу, которую много веков назад заварили его предки, каковых он имел счастье знать только по неудачным портретам либо в виде привидений. Привидения в большинстве своем звенели цепями - где только доставали? - и старались прикоснуться к лицу холодным и влажным краем призрачного савана. Этим все родственные отношения и исчерпывались, так что ни гордости за родичей, ни боли утраты, ни праведного гнева в адрес кузена-короля Карр Алвин никогда не испытывал.
Некромантские способности и тайные знания не доставляли ему радости. Скорее, он полагал их чем-то вроде хронической болезни, врожденного уродства и всячески старался скрыть от окружающих.
Еще в отрочестве он покинул отчий дом и отправился странствовать по чужбине, где хоть и слышали о кассарийских чародеях, но его за такового не признавали, а потому относились вполне по-человечески.
Быть обычным человеком, разве что весьма богатым, Карру Алвину понравилось, и иной судьбы для своего наследника он и помыслить не мог.
В возрасте сорока лет герцог да Кассар сочетался браком с равной по положению, хоть и не по состоянию, просвещенной девицей Ласикой из славного аздакского рода Ренигаров. Спустя положенные девять месяцев молодая жена осчастливила Карра Алвина наследником мужеского полу, которого назвали Зелгом Галеасом и в честь какого-то особо знаменитого предка еще и Окираллой в придачу. А когда младенцу исполнилось два месяца, счастливый отец отправился в Тиронгу, чтобы подготовить замок и поместье к приезду семьи.
Первые полгода от него регулярно, хоть и не слишком часто поступали известия, а затем воцарилось глубокое молчание. Госпожа Ласика заподозрила наихудшее - что герцог разлюбил ее и собирается разводиться, но оказалось, что все обстоит значительно благополучнее: Карр Алвин да Кассар пал от руки наемного убийцы.
Отправляться в далекое и полное опасностей путешествие с крохотным младенцем на руках Ласика не решилась. А тут подоспел и посыльный из замка - немного странный господин, прибывший ночью и ночью же отбывший, который доставил кругленькую сумму в полновесных золотых рупезах. Он же успокоил новоиспеченную герцогиню относительно ее финансового положения. Раз в полгода управляющий имением обещал высылать достойное наследника да Кассаров содержание.
Памятуя о горестной судьбе любимого супруга, госпожа Ласика всем сердцем стремилась уберечь единственного сына. Результатом ее стремлений явилось блестящее воспитание, в котором упор делался на изучение естественных и точных наук.
"Все страшные истории о кассарийских некромантах, все эти зловещие предания и родовые проклятия суть сплетни, которые распускают невежественные и злобные люди, что плохо изучали историю сопредельных государств. Политика и передел власти в Тиронге лежат в основе давнего конфликта между семьей да Кассаров и королевским домом. Ведь твои предки, дорогой Зелг, такие же серьезные претенденты на престол, как и нынешние короли Тиронги" - вот что втолковывала мать юному герцогу.
Что еще можно сказать о нем?
Он был кроток, скромен и послушен. Имел принципы, но иногда, после того как маменька пребывала в особо плохом расположении духа, допускал кощунственную мысль, что, возможно, некоторые дети-отцеубийцы были обвинены несправедливо. Считался пацифистом, но предпочитал в одежде военный стиль. Превыше всего ставил науку, но признавал, что она не способна дать исчерпывающие ответы на все вопросы. Чтил традиции и память предков, но о своих знал только то, что поведала ему мать, - то есть, по большому счету, не знал ничего.
Родители готовят нас к жизни в мире, которого не существует.
Он вырос вдали от родины, на севере Аздака, пребывая в твердой уверенности, что мир мертвых хоть и реально существует, но вряд ли согласится подчиняться миру живых или как-то с ним соприкасаться. Разве что случается встретить человеку привидение или дух умершего, но это тоже можно объяснить с точки зрения науки.
А о том, чтобы одним взмахом руки поднимать из могил толпы скелетов и бросать их в бой на вражеские дружины, чтобы заставлять зомби пахать на тучных полях и приглашать всякую нежить на дружеский ужин, - об этом и речи идти не может, разве что в сказках или старинных романах. Так ведь известно, что сочинитель зарабатывает себе на хлеб именно тем, что выдумывает вещи, которых нет в реальной жизни. И платят ему за его фантазию. "За реальность, - утверждала практичная Ласика да Кассар, - платить никто не станет. Ее с лихвой хватает любому смертному".