Не знаю - было ли это ее женской прихотью, то ли она не желала свой новый голубой костюм перекрасить в черный, или, возможно, животный инстинкт взял верх над человеческими расчетами. Так или иначе, но Бэби не захотела прыгнуть в озеро.
Правда, взглянув в озеро, и я почувствовал какой-то страшный ужас. Никогда не видел такого тихого, неподвижного зеркала воды. Его черная гладь при свете магния выигрывала вдали всеми цветами радуги.
Зря заставлял я Бэби рискнуть. Она кивнула и села на задние лапы, давая этим понять, что мой корабль попал на мель.
Ну что же, пойдем сушей. Я повернул голову Бэби, показал ей на горный хребет, который тянулся вдоль берега, и приказал ей идти по нему. Бэби согласилась, хотя это было для нее настоящей мукой. Скалы торчали далеко друг от друга, и Бэби с грузом на спине приходилось прыгать, напрягая все силы, чтобы как-то уцепиться когтями и не поскользнуться. Медведица осознала серьезность своей задачи и после каждого прыжка отдыхала.
Где-то посередине дороги Бэби совсем запыхалась и выбилась из сил.
Я вынул флягу и угостил Бэби смешанной с уксусом водой. Медведица освежилась немного и могла уже снова продолжать путь между скалами. Наконец мы взобрались на последнюю скалу. Вход в штольню был где-то в пятидесяти метрах от нас.
Что делать дальше? Медведица посмотрела на воду - разглядывала, как бы переплыть. Но вдруг отшатнулась и смерила глазами отвесную стену, возвышавшуюся над нами и подпиравшую узкую галерею, по которой можно было бы добраться до входа в штольню.
Бэби взвешивала, не могла ли она выбраться к галерее.
Я, разгадав ее мысли, снял с пояса веревочную лестницу, привязал ее одним концом к позвоночнику медведицы и подбодрил Бэби, чтобы лезла вверх. Моя спасительница оказалась незаурядным акробатом. По отвесной стене - на нее человек не решился бы посмотреть - Бэби вскарабкалась вверх и выпрыгнула на галерею.
Теперь я легко полез по лестнице, конец которой был привязан к позвоночнику медведицы. Бэби весила где-то около двухсот килограммов, и я был уверен, что она удержит меня.
По галерее мы добрались прямо к входу в новую штольню. Хотя термометр показывал всего четыре градуса тепла, с меня градом катился пот. И это не от переутомления, а от постоянного страха. Теперь нам необходимо было сесть и подкрепиться. Бэби тоже не отказалась - взяла в лапы пустую жестянку и вылизала из нее жир птеродактиля. Это было ей ужин.
Я немного подремал, а когда проснулся, мы отправились дальше.
Через несколько минут мы добрались до места, где штольня заканчивалась. Проход между авгитовыми и доломитовыми скалами накрест закрывал здесь слой слюдистого сланца. Тоненькие плитки сланца лежали друг на друге, как сложенные карточки.
Между слюдистым сланцем может быть пространство только тогда, когда там образуется "горный хрустальный подвал". Шахтеры об этом узнают, стуча молотком о сланец. Некоторые горные хрустальные подвалы таят в себе огромные сокровища.
Стена моей темницы при ударе молотком отозвалась глухим эхом. Я стоял перед сплошной скалистой массой, которая закрыла выход. Через эту массу нам не пробиться. С отчаянием обдумывал я свое положение и не видел никакого спасения - думал, что, видимо, придется мне стать вечным узником подземелья - вернуться к ледовой пещере и прозябать на моих запасах продовольствия.
Я подошел к входу в штольню, посмотрел на синее стальное зеркало озера, взял в отчаянии камень и швырнул им на середину озерной глади.
Случилось такое, для описания которого не хватит слов ни в одном словаре.
То озеро, как оказалось, было огромной базальтовой массой в жидком еще состоянии, но готовой к внезапной кристаллизации.
Не хватало лишь незначительного толчка, чтобы нарушить эту насыщенную массу! Это она ждала, вероятно, целые века.
Когда мой камень упал на зеркальную гладь озера, пещеру осиял ослепительный свет молнии, которая обычно предшествует процессу кристаллизации, и вдруг вокруг словно ударила тысяча громов в одно мгновение. Но эти громы не грохотали, а звенели тысячами сложных колоколов, продолжением которых был взрыв вулкана, потрясший всю землю.
Перед моими глазами возникали из глубины озера шестигранные великаны - столбы толщиной в два метра. Эти причудливые брызги поднимались, словно трубы органа, их рост не мог сдержать даже каменный потолок пещеры - столбы эти в один миг пробивали доломитовую скалу с такой силой, что человеческий разум не мог постичь.
Вновь образованные базальтовые столбы, которые минуту назад были еще жидкостью, легко врезались в твердую скалу, как железо в сырую глину.
Вся доломитовая масса, пронизанная базальтовыми столбами, от страшного давления и трения заблестела ослепительным сиянием, как вечернее небо под вспышками молний. Базальтовые столбы в местах стыка с долеритом нагревались и казались прозрачными. Вся пещера напоминала раскаленную звезду.
Воздух в ней так раскалился, что в нем должны были погибнуть все живые организмы.
Но то, что я и моя спутница остались живы, не было чудом, а просто свойством геологического явления. Правда, нас обоих бросило навзничь на пол. На счастье, я упал на медведицу - иначе волна воздуха приплюснула бы меня к скале. В грохоте мне казалось, что мою голову трясет ошалелая паровая машина.
В следующее мгновение я почти ослеп и совсем обессилел.
Но внезапная воздушная волна отбросила меня на несколько метров в глубь коридора, и я сразу почувствовал, что здесь тянет холодным ветерком.
Тогда как в пещере температура поднялась выше ста градусов, в коридоре было четыре градуса ниже нуля. Холодный воздух с шумом врывался в горячий ад.
Откуда шла эта холодная струя?
Я был не в силах пошевелиться, но мозг работал четко. Меня охватила какое-то странное непреодолимое любопытство. Хотелось видеть, как хлюпает с потолка пещеры огненный ливень, как наклоняются базальтовые столбы, как они ломаются, падают и звонят так, как огромные колокола катятся со скалы в море.
Бэби схватила меня за шиворот и потащила в глубину коридора. Я попытался встать, но убедился, что сил не хватает.
Хотел стать спиной к базальтовой пещере, но упал вперед, а когда повернулся лицом к пещере, то рухнул навзничь. Какая- то сила тянула мою голову на юг, а ноги - на север. Это была взаимное действие двух воздушных струй. С базальтовой пещеры пыхал восьмидесятиградусный жар, а из глубины коридора дул четырехградусный холод. Наконец я очнулся и лег на спину Бэби. Чуть позже течения выровнялись. Бэби пришлось крепко держаться на ногах, чтобы иметь возможность двигаться вперед.
И откуда берется этот ветер, ведь коридор пересекает стена?
Вскоре, к моему великому удовольствию, все выяснилось.
Необычайная сила, с которой базальтовые столбы разрушали скалы, вызвала большие изменения и в сланцевом слое, который перегородил коридор.
Сланцевые плиты, которые до сих пор лежали горизонтально одна на одной, взвелись и столкнулись вверху ребрами, образовав трехметровый проход. Через это отверстие струился холодный воздух, который до сих пор находился в покое. Когда он встретился с горячим воздухом базальтовой пещеры, моментально возник ураган такой силы, что навстречу ему можно было продвигаться, только цепляясь за каменную стену.
Лабиринт и его обитатели
Впереди меня ждало большое разочарование. Необычные разрушения, хотя и разбили слой, который пересекал мой путь, но от этого сланцевые плиты только раздвинулись и перемешались, образовав собой разветвленный лабиринт. С правой и с левой стороны, сверху и снизу зияли пропасти. Указателем в этом лабиринте был только встречный ветер. Он показывал, которая штольня ведет к ближайшей пропасти.
Теперь мы уже продвигались штольнями, через которые я полз вместе с Бэби.
Медведица шла впереди. Она, как житель пещер, привыкла к темноте. Когда мы ползли узким коридором, Бэби вдруг ужасно заревела и попятилась назад. Я на коленях пролез под медведицей и оказался перед страшилищем, которое так напугало бедную Бэби.
Моя лампа осветила скелет прекрасно развитого животного, которого я уже знал.