Потом гигант повернулся и начал уходить на глубину, мерно работая широкими лопастями своего мощного хвоста, словно помахивая нам на прощание перед тем, как погрузиться в глубины океана.
Он уплыл, и за иллюминатором стало пусто.
- Ушел совсем? - спросил я.
- Не думаю.
- А где другие кашалоты?
Прошла минута, другая. Кашалоты не появлялись.
Елена Павловна сняла трубку телефона, висевшего на стене.
- Мостик? Аркадий Платонович, я не вижу кашалотов… Хорошо. Отошли в сторону, - повесив трубку, пояснила она. - Сейчас попытаются к ним снова подойти поближе.
- Обидно, что так трудно за ними наблюдать, - посочувствовал я. - А из мезоскафа, наверно, и вообще лишь чудом увидишь вблизи ныряющего кашалота. Попробуй угадать и очутиться именно там, где он нырнет.
- Да, техника нас пока не балует. Давно Волошин обещает наладить звуковую приманку, да пока не очень что-то получается…
"Звуковая приманка" - звучало загадочно и весьма интригующе.
- А где, кстати, сейчас Волошин? - спросил я.
- Вероятно, у себя в локаторской.
- Надо туда заглянуть.
Над дверью локаторской горела красная лампочка. Я поколебался: у рентгеновских кабинетов в больнице такие лампочки, загораясь, предупреждают, что посторонним входить нельзя. Но я все-таки постучал в дверь и, не получив никакого ответа, осторожно приоткрыл ее…
В локаторской царила полная тьма, только кое-где призрачным холодным светом мерцали разноцветные шкалы приборов. Что можно отсюда увидеть?
- Замрите на месте и не двигайтесь, пока глаза не привыкнут! - грозно сказал из темноты Волошин. - А то еще устроите нам короткое замыкание в самый пикантный момент.
Постепенно глаза привыкали к темноте. Я уже различал два силуэта, склонившихся над чем-то в напряженном ожидании.
Протяжный скрипучий звук вдруг нарушил тишину: словно медленно раскрылись плохо смазанные ворота.
- Не слишком мелодичный голосок, а? - тихонько сказал Волошин.
- У кого?
- Ну вот, кашалот с вами здоровается, а вы…
- Это был голос кашалота?
- Да. Вернее, один из его голосов. Другие мы не слышим, они в дальней части спектра, но приборы их все записывают, потом я вам покажу. Тут важно ничего не упустить, многое может пригодиться для улучшения нашей техники. Вы не забыли моей голубой мечты - сделать мир прозрачным? Так вот, у кашалота тут есть чему поучиться…
Волошин замолчал, проверяя какой-то прибор, потом продолжал:
- Зрение у кашалота развито слабо, он даже собственный хвост разглядеть не может. Но зато по эхолокации тому же дельфину сто очков вперед даст. Воспринимает сигналы в широчайшем диапазоне частот - от нескольких десятков герц до двухсот тысяч. А верхний предел слышимости нашего с вами уха в десять раз ниже. Так что они в полном смысле видят ушами, различая препятствия до десятых долей миллиметра. А понадобится, так ультразвук может служить и для защиты или нападения: кашалот глушит им добычу, лишает ее способности ориентироваться. И ведь как это ему удается, непонятно! По всем расчетам, приемники звуковых колебаний должны располагаться на расстоянии полуволны между собой. Это десятки метров. Точная математика - а кашалот как-то ухитряется обходиться с приемниками, разнесенными друг от друга всего на метр…
Сергей Сергеевич сокрушенно покачал головой, но тут же бодро добавил:
- Но и мы кое-что умеем, кое-что умеем… Сейчас увидите. Ты готов, Петя?
- Готов. Переключать? - спросил помощник.
- Включай.
И передо мной, слепя глаза, вдруг словно распахнулось окно в какой-то сияющий простор, Это было не окно, а большой экран. На нем по сверкающему полю быстро двигалась продолговатая черная тень, сверху вниз, по диагонали. Справа от экрана на шкале все время менялись цифры: 200… 300… 400…
- Укрупни план, - скомандовал Волошин.
Черная тень вдруг сразу заняла почти весь экран, и я узнал лобастую, будто обрубленную голову кашалота!
- Где он? - спросил я.
- На глубине шестисот с лишним метров, - ответил Волошин, вглядываясь в изображение. - Следите за шкалой справа. Прибавь немного резкости, он у тебя не в фокусе, - это он сказал уже помощнику.
Изображение стало отчетливее. Оно напоминало большую черно-белую фотографию или, точнее, кадр из фильма - ведь кашалот жил, двигался. Несмотря на бедность цветов, полутени отчетливо передавали мельчайшие детали.
Это казалось чудом. Я не мог понять, каким же образом, сидя в совершенно темной комнате, отгороженной стальными переборками от всего мира, мы можем видеть ныряющего кита сквозь толщу воды чуть не в километр! Да еще, пожалуй, отчетливее, чем я видел недавно морских гигантов собственными глазами сквозь стекло, пока они резвились у поверхности воды.
Я повернулся к Волошину, но он остановил меня властным жестом:
- Лекции потом, пока смотрите. Изображение хорошее?
- Отличное!
- Признаете, что у нас тут лучший наблюдательный пункт?
- Признаю.
- Очень мило с вашей стороны. За это мы вам сейчас покажем нечто совершенно уникальное. Вы бы хотели увидеть душу этого красавца?
- Душу?
- Ну, если не душу, то хотя бы скелет. Душа, говорят, - пар, ее не увидишь. А вот косточки… Сейчас попробуем.
Сергей Сергеевич легонько отстранил своего молодого помощника и придвинулся поближе к пульту.
Несколько секунд он колдовал с рукоятками…
И вдруг изображение на экране изменилось… Теперь оно напоминало рентгеновский снимок. Отчетливо была видна каждая косточка внутри кита: огромные пластины черепной коробки, мерно и волнообразно движущиеся звенья позвоночника, напоминающие по своим размерам детали какой-то чудовищной машины, гибкие хрящевые утолщения внутри раздвоенного хвоста…
- Мутновато, мутновато, - бормотал недовольно Волошин, наблюдая, как меняется изображение на экране.
- Сергей Сергеевич, локатор улавливает какие-то сигналы! - воскликнул вдруг Петя.
- Какие еще сигналы? - Волошин повернулся к экрану гидролокатора.
По экрану время от времени пробегала голубоватая вспышка.
- Странно… Повторяется почти точно через полторы секунды, - пробормотал Волошин. - Что за помехи?
- Похоже на эхолокацию, - неуверенно сказал Петя. - Видите? Основной сигнал, а потом будто эхо…
- Какая частота?
- Около пятисот герц.
- Ни один эхолот с такой частотой не работает. Просто машина твоя барахлит, нечисто работаешь.
Петя негодующе фыркнул и хотел что-то ответить, но Сергей Сергеевич перебил его:
- Видишь, сигналы исчезли. Явно какие-то помехи были. Ладно, не ворчи, потом разберемся, когда расшифруем все записи. А пока лучше за китом следи, а то потеряем его.
Изображение кашалота, в самом деле, сдвинулось к самому краю экрана. Петя начал что-то подстраивать, но тут же, оглянувшись, сказал:
- Сергей Сергеевич, он беспокоится.
- Кто?
- Кит.
- Ладно, переключи.
Изображение на экране снова стало прежним: черный кашалот на сверкающем фоне. Кит вел себя беспокойно, это заметил теперь и я. Дважды он так стремительно менял направление, что почти исчезал с экрана, и Волошину не сразу удавалось его опять "поймать в кадр".
- Дайте лучше я, Сергей Сергеевич, - попросил помощник. - У меня руки привычнее.
Волошин уступил ему место за пультом, недовольно бормоча:
- Чего он мечется? Не могли же мы так возбудить его. Ты все снимаешь, Петя?
- Съемочная камера включена с самого начала, Сергей Сергеевич.
- Ладно. Стой! Не уходи!
Волошин выкрикнул это, когда откуда-то снизу на экран вдруг медленно вползло еще одно продолговатое черное тело. Второй кит? Нос у него тоже тупой, только иной формы. И что это за странный горб у него на спине? Какие-то крылья?!
- Мезоскаф! - воскликйул Петя.
- Точно, - согласился Волошин, - Значит, это они кита встревожили, а не мы.
Несколько минут мы завороженно наблюдали, как где-то в кромешном мраке морских глубин, почти за полтора километра под нами, встретились владыка океанов и маленький кораблик, построенный человеческими руками.
Кашалот начал описывать круги возле мезоскафа. Тот остановился, замер.
Представляю, как все там сейчас прильнули к иллюминаторам. Наверное, волнуются: что может взбрести в голову гиганту? Пожалуй, достаточно одного случайного удара мощным хвостом, чтобы мезоскаф смяло и покорежило, как детскую игрушку.
- А не заглянуть ли к ним в гости? - пробормотал Волошин.
Петя опасливо посмотрел на него:
- Не надо, Сергей Сергеевич. Я и то беспокоюсь, не слишком ли долго мы их держим в луче. Ведь еще не проверено как следует.
- Знаю, - мрачно ответил Волошин. - Да уж больно руки чешутся. Сейчас бы мы на их лица посмотрели, а потом можно и до мозга костей добраться. Ты что, не веришь?
- Верю, - поспешно ответил Петя, - только рискованно.
- Ладно, оставь в кадре одного кашалота, - согласился Волошин. - Ах, что же ты, шляпа! Ушел! Ушел!
- Я не виноват, Сергей Сергеевич, он всплывает.
- Верно. Ну, ладно. Можешь выключать, И камеру выключи. Чтобы к вечеру пленка была вся проявлена! Скажи там, в лаборатории, я их разнесу, если не сделают.
Экран померк, стихло монотонное гудение кинокамеры. Щелкнул выключатель, и я зажмурился от яркого света.
- Пошли на воздух, - устало сказал Волошин. - Интересно, что они расскажут, когда всплывут. Ощущали как-нибудь наш луч?