- Приятного отдыха, Пэнки-сан; через час счастлив буду снова встретиться с вами на ленче, - сказал Ито.
Японочки, не переставая улыбаться, осторожно взяли Пэнки под руки, жестами приглашая к лестнице, ведущей на второй этаж.
- Интересно, хоть одна из них разговаривает по-английски? - ворчливо поинтересовался Пэнки, кивнув на своих провожатых.
- Они разговаривают на всех языках, которые вы соблаговолите выбрать, Пэнки-сан.
Японочки согласно закивали кукольными головками.
Конференция с Токимурой началась точно в назначенное время в угловой гостиной на втором этаже. Стены, пол и потолок здесь были облицованы светлым зеленовато-желтым мрамором. Простенки между окнами занимали зеркала. В центре стоял круглый мраморный стол с причудливой инкрустацией и три кресла. Косые лучи вечернего солнца проникали сквозь окна двух смежных стен, многократно отражаясь от полированного мрамора и зеркал, и заполняли гостиную спокойным, ровным светом.
- Для нашей встречи я позволил себе выбрать именно эту комнату, - сказал Ито, - здесь тепло, и ничто нам не помешает.
Токимура - высокий, седой, с выправкой бывшего военного - кивнул удовлетворенно. У него было удлиненное, изрытое глубокими морщинами лицо, высокий лоб, массивный подбородок, глаза-щелки, почти неразличимые под складками тяжелых век. Опущенные углы тонких губ придавали лицу высокомерно-презрительное выражение.
- Мрамор, кажется, затрудняет закладку подслушивающих устройств, - заметил Пэнки, внимательно оглядывая стены и потолок.
Ито и Токимура негромко рассмеялись, словно услышав превосходную остроту.
- В Японии такое не принято, сэр, тем более когда встречаются партнеры и… единомышленники. - Токимура продолжал улыбаться, но в его тоне прозвучало неодобрение.
- Прошу садиться. - Ито сделал приглашающий жест пухлой ручкой, пальцы которой унизывали перстни.
Все трое неторопливо разместились за мраморным столом.
- Предварительно согласовано, - начал Ито, - что нам следует рассмотреть три главных вопроса.
- Не считая самого главного, - спокойно добавил Токимура.
Ито кашлянул обеспокоенно:
- Токимура-сан имеет в виду…
- Знаю, - прервал Пэнки, - оставим это на самый конец.
Ито быстро взглянул на Токимуру. Тот равнодушно пожал плечами.
- Тогда первое, - сказал Ито, внимательно глядя на Пэнки, - дальнейшее расширение экономических связей… наших стран… Мы хотели бы…
- Продолжать расширять японский экспорт, предельно сократив ввоз ряда американских товаров, - заметил Пэнки.
- Ну, не совсем так, Пэнки-сан…
- Именно так, господин Ито. Нам незачем уверять друг друга, какие мы все хорошие. И вы, и я это превосходно знаем. Я внимательнейшим образом изучил ваши конфиденциальные соображения и провел необходимые… консультации. Полагаю, что в ближайшие несколько лет вы сможете расширять экспорт электроники и автомашин в тех пределах, на которые вы способны, не опасаясь серьезных контрмер. Я подчеркиваю - серьезных… Болтовня будет… Но некоторые люди существуют именно для того, чтобы болтать. Таким образом, в двух направлениях вам гарантирован зеленый свет, а если возникнет необходимость, то и определенная поддержка ваших американских… друзей.
- Но остальные?..
- Я не Всевышний, господин Ито. Кроме того, я ведь пока… ничего не прошу взамен, ибо знаю, что вы действительно не очень заинтересованы в американских промышленных товарах.
- Будем считать, что с первым вопросом покончено, - твердо сказал Токимура.
Ито некоторое время молчал. С его лица даже исчезла вежливая улыбка. Он явно был недоволен и, видимо, собирался возразить. Однако Токимура не позволил.
- Второе - нефть, - сказал он и дважды стукнул указательным пальцем в мраморную плиту стола. - Вы, конечно, представляете, что такое нефть для нас…
Пэнки молча кивнул.
- Мы серьезно обеспокоены проблемой нефти, сэр. Вы заморозили у себя добычу, накапливаете стратегические запасы за счет импорта. Цены на сырую нефть ползут вверх.
Неподвижное лицо Пэнки искривила усмешка.
- Вы же умный человек, Токимура… Какие стратегические запасы? Цены на нефть взвинчивают арабы…
- В ответ на то, что творит Америка.
- Арабов науськивают Советы.
Наступило напряженное молчание.
- Примитивно, господин Пэнки, - заметил наконец Ито, блеснув золотыми зубами. - У нас, как и у вас, нет особых оснований для любви к нашим западным соседям, но нельзя же обвинять их во всех смертных грехах. Мне кажется, вы недооцениваете арабов.
- Ито прав, - кивнул Токимура. - Более того, ваша откровенно произраильская политика восстановила против вас весь арабский мир, независимо от политической ориентации. Это лишь начало… Предвижу тяжелые экономические осложнения для мира в целом как следствие нынешней политики вашего президента.
- Президента? - холодно переспросил Пэнки.
Токимура пожал плечами, но Ито быстро сказал:
- В нынешнем трудном мире сильной стране нужен сильный президент. Сильный и дальновидный. Уверенно сидящий в своем кресле, а не… присевший на двух стульях сразу…
Пэнки кивнул и, старчески пожевав тонкими губами, наклонился в сторону своих собеседников:
- Чтобы не углубляться в дискуссию и снять пока с обсуждения ваш второй вопрос, Токимура, могу сообщить, но только вам двоим и абсолютно конфиденциально, - Пэнки еще снизил голос, - ему придется уйти до срока…
Ито и Токимура переглянулись.
- Вы хотите сказать… - начал Токимура, - вариант Далласа или…
- Я ничего не хочу сказать, - устало возразил Пэнки, - кроме того, что вы слышали.
- Но когда?..
Пэнки опять пожевал губами:
- Не люблю столь прямых вопросов… А впрочем… Полагаю, не позднее будущего лета…
- То, что вы соблаговолили приоткрыть нам, уважаемый Пэнки-сан, чрезвычайно важно, - поклонился Ито, - мы безмерно благодарны вам за высокое доверие; однако, завершая второй пункт нашей встречи, мы вынуждены униженно просить вас довести нашу крайнюю обеспокоенность нефтяной проблемой до сведения компетентных деловых кругов… вашей страны. Положение весьма серьезно. Нефть - основа нашей энергетики… Америка не может не быть заинтересована в сильной и процветающей Японии.
- Все это совершенно ясно, - не скрывая раздражения, заметил Пэнки, - однако, господа, не пора ли вам начать предпринимать кое-что и самим?
- Что вы имеете в виду? - надменно выпрямился То-кимура.
- Например, атомную энергетику. Кстати, она вскоре понадобится вам для иного… Еще - геотермические станции, приливные, волновые и прочие.
- Наши инженеры прилежно занимаются этими вопросами, Пэнки-сан, - улыбнулся Ито, - но три четверти населения нашей страны не хотят атомных электростанций на своих маленьких островах. Согласитесь, их можно понять.
- Понять можно, - кивнул Пэнки, - как, впрочем, можно пытаться понять любое глупое предубеждение, однако вас, господа, в этой ситуации понять трудно. В прошлом следует искать не пепел, а огонь…
- Память Хиросимы и Нагасаки в Японии еще слишком жива и болезненна, господин Пэнки, - тихо сказал Ито. - Пожалуй, нам не стоит касаться этого вопроса.
- Не полагал, что вы столь сентиментальны, Ито. Тогда была война. На войне, как известно, все средства хороши, если ведут к победе. Чистая случайность, что первую атомную бомбу сконструировали американцы. Смешно было бы не применить ее, раз война еще шла. А могло быть совершенно иначе… Кстати, ваши ученые тоже работали в этом направлении…
Ито молитвенно сложил руки:
- Но первыми жертвами атома стали японцы. Сотни тысяч японцев, и не солдат, господин Пэнки, - детей, женщин, стариков. Нет, вам, конечно, не понять, что означают для японцев, для нас всех, - Ито ударил себя в грудь, - Хиросима и Нагасаки…
- Перестаньте кликушествовать, - резко сказал Пэнки. - Предоставьте это так называемым борцам за мир, в крайнем случае - вашим парламентариям. Мы деловые люди. Чтобы успокоить ваши патриотические позывы, могу заверить: я лично сожалею, что две первые атомные бомбы разорвались в вашей стране. Я предпочел бы иные цели. Надеюсь, это еще впереди… Однако я всегда предпочитаю ясность. Взгляните на предмет нашего спора с иной стороны: что такое жертвы двух первых атомных бомбардировок на фоне общего числа жертв Второй мировой войны? Или еще так: разве число жертв во время бомбардировок Токио не превышает намного жертвы Хиросимы и Нагасаки? Полагаю, что Токимура, как бывший военный, согласится со мной.
- Как бывший военный, может быть, - но только тридцать лет назад, - медленно произнес Токимура, - как японец - никогда… Хиросима и Нагасаки - величайшие преступления на совести Америки. И такими останутся навсегда. Простить это невозможно.
- И незачем, - холодно усмехнулся Пэнки. - Повторяю, я всегда предпочитаю ясность, особенно в отношениях с партнерами и друзьями. А мы ведь не только партнеры, Токимура. Вы хорошо знаете, что я не американец. Судьбе было угодно, чтобы после войны я оказался в Америке и стал тем, чем стал. Но я был и остался немцем. У вас, Токимура, нет, не было и не будет друзей и союзников более верных, чем мы, немцы. На Земле только два великих народа, которым принадлежит будущее. Мы - на Западе, вы - на Востоке. Конечная цель у нас с вами одна. И мы ее рано или поздно осуществим, хотя бы для этого пришлось сжечь в атомном пламени все города русских и американцев. Извините за отступление от нашей деловой беседы, но оно показалось мне необходимым, поскольку речь зашла об этом…
Ито взглянул вопросительно на Токимуру, и тот чуть заметно шевельнул веками.