Разговор шёл вяло. Архивариус Инна, зевая, уже осведомилась у Тараса, не собирается ли он сидеть здесь до утра, - ей нужно было взять у него две архивных кассеты и закрыть, наконец, помещение архива. Тарас поклялся, что ему остались сущие пустяки, и застенчиво улыбнулся в бороду.
Полчаса назад к ним заглянула Леночка-гримёр (сама она всё-таки предпочитала термин "визажист") и наскоро попрощалась со всеми. Сегодня она не оставалась на эфир, потому что завтра с утра субботы должна была прийти к 7-30 гримировать Алёнку для записи "Сказок на ночь от Алёнушки" и сидеть ей лишних полчаса совершенно не хотелось. Обещал вернуться Олежек с Земляникой и Кузей, да что-то их не было до сих пор. Впрочем, завтра они собирались на рыбалку - чёрта ли им сегодня здесь отсиживать?
Заглянул, было, и Дед Пахом - охранник. Прозвище ("Дед Пахом и трактор в ночном" - помните?) ему совершенно не шло. Скорее - мальчик-одуванчик, как сказал однажды Кирилл. С его непрестанно декларируемой, застарелой ненавистью к голубым, розовые щёчки и опрятные лапки длинного Деда Пахома раздражали Кирилла несказанно. Невинно оболганному Деду Пахому налили полстаканчика водки, дали пирожок и решительно вытолкали выполнять свой долг. Иначе бы он не ушёл. Работал он недавно и ему, похоже, нравились все, без исключения, девушки АТР.
- Ладно, - уныло сказал Кирилл, - вот ребята придут, и я с ними от вас уйду. В ночь и туман. "А в животе у крокодила - темно и скучно и уныло". И лишу вас своего молодого упругого тела. Вон, Деда Пахома вам оставлю. Для совращения малолетнего… пусть узнает, что с девушками - тоже можно!
В этот момент всё и началось…
А теперь это самое "всё" было просто и незатейливо - мелко, тоскливо, мерзко. Вика вспомнила бесланских детей, и ей стало совсем грустно: "Мы-то взрослые все… ну, за исключением Деда Пахома… а там… там они были маленькие…"
"Как Артёмка" - немедленно доложил услужливый внутренний голос…
"Да заткнулся бы, наконец!!! Заткнись, по-хорошему прошу! Слава Богу, Артёмка у мамы, в Алапаевске…"
"А зачем ты его туда отправила, коза? - ехидно осведомился внутренний голос. - Ты любви ждёшь, звезда ты… местного масштаба! И если нет на свете любви большой и чистой, то ждёшь хотя бы маленькой и похотливой… но - своей. Своей, понимаешь, да?
"Ну и что?"
"А то!.. Ты бы к Андрею прилепилась, если бы он вчера опять с этой тихоней не ушёл!.. Он тебе нравится… и Кирилл тебе нравится… а он не пришёл… и вообще, ты с кем была, помнишь?"
"Не помню"
"Ты с пьяненьким Махно была, дура ты ненормальная! А сейчас он около Оксаны-второй ошивается… утешает…"
"Ну, и что?"
"Это сейчас "ну и что", а ночью ты здорово ревела, помнишь? Ты же разобиделась на Махно, что он около тебя отирался, а провожать не пошёл! Потому что мужик… Потому что хочется, чтобы не просто Вику-отчаюгу, матершинницу и Мисс Строптивость в тебе видели, а женщину… чёрт бы их всех побрал!!! Женщину, а не военфельдшера или журналистку с красивыми ногами и фотогеничным лицом…"
"Да ты ЗАТКНЁШЬСЯ, или нет?!!"
Внутренний голос недовольно замолчал. Кряхтел что-то неразборчивое и тоскливое на самом краешке сознания, но и то - хлеб. И пусть бубнит, лишь бы не орал, как пожарная сирена.
Вика вдруг вспомнила, как визжала Оксана-вторая: "Ты чего? Вы чего? Ну, хочешь, боец, я тебе отдамся?! Тебе, лично! Только не трогай Пахома, слышишь?!.."
Впрочем, все мы визжали…
Кирилл матерился, орал. Солдат этот, Малый, стрелял в потолок коридора. Бегали все, дёргались… дурдом! Дед Пахом, бедный, с разбитой мордой сидит. Дамочка с прямого эфира… не знаю, как зовут… на ней вообще лица нет. У Малого коробка эта… страшная, с взрывчаткой и выключателем на боку. А, ведь, дети. Сущие дети!
Динамик громкой связи в студии ожил и пробурчал:
- Ты нормально?
- Нормально, Светик.
Только что влетел возбуждённый Мустафа. Он несвязно, путаясь в словах и оглядываясь, бормотал что-то про какую-то дверь. Андрей не сразу понял, что он выкрикивает, и теперь холодел, думая о том, что за этой дверью сидит перепуганная Ольга.
Из коридора доносились осторожные, но вполне внушительные удары. Два придурка пытались прикладами сковырнуть врезанный замок.
- Слушай, - не выдержал Роальд Вячеславович. - Там, около сортира, есть шкаф. Железный. Справа. В нём инструменты должны быть. А ключи, по идее, у Пахома, у охранника то есть. Впрочем, вру… от рекламы ключи на вахте не оставляют.
Москвич, демонстративно не обратив внимания на старого оператора, набычился, пристально разглядывая Андрея:
- А что это ты так ёрзаешь?
Андрей хотел уже сказать дерзость, но удержался.
- Жена у меня там сидела, - сухо сказал он. - Не знаю - ушла или нет.
… что сейчас подумала Ленка - бывшая жена?.. и дочь?.. Он мысленно взмолился, чтобы они ничего не видели, вообще не смотрели телевизор и ни о чём не знали. Всё-таки три года прошло, после того, как Ленка упорхнула от Андрея…
Мустафа выскочил обратно в коридор. Удары внезапно прекратились. Похоже этот… Филон, высадил-таки хлипкую деревянную дверь. Андрей вспомнил, что на днях её нечаянно выворотил массивный сын директора Ершова. Вместе с косяком. Так, мимоходом толкнул, балуясь. Эх, тоже мне, солдаты-воины.
- Что там? - заорал напрягшийся Москвич
- Ща… - донеслось из коридора, - посмотрим!..
- Филон, сами не лезьте! - ещё громче кричал взвинченный Москвич, вставая и судорожно поворачивая ствол от Роальда Вячеславовича к двери студии.
- Давайте, я загляну! - взмолился Андрей, путаясь пальцами в проводе петлички.
- Да любого давай! - испуганно орали из коридора. - Тут окно открыто!
Господи, хоть бы не убилась! - мелькнуло в голове. Всё стало ясно - Ольга всё-таки рискнула… молодчина!.. малыш мой любимый… хоть бы…
- Сидеть! - кричал Москвич, больно тыкая Андрея под рёбра своей чёртовой железякой.
- Хватит орать! - яростно захрипела Светка, и динамик взвизгнул. Видно было, как рядом с ней топтался внезапно побелевший Вован, прикладывающий автомат к плечу. Похоже, ему уже мерещились спецназовцы, лезущие прямо в двери и окна режиссёрки.
- Иду! Иду уже! Тихо! - вдруг по-заячьи пискляво закричали в коридоре. - Не стреляйте, иду!
- Гошка… - обречённо выдохнул Роальд. - Убьют же…
Слышно было, как Гошка яростно кричал уже из рекламного отдела:
- Ну, чего вы ссыте, козлы, нет здесь никого! Вот вам вот шкаф, столы, стулья!!!…нетникогопаразитыуродыпоганые… нет тут! никого!!!
- Давайте все успокоимся, а?!! - не своим голосом взвыл Андрей.
Стало тихо. Совсем-совсем тихо. И в этой тишине за стеклом появился взъерошенный Гошка с заплаканными глазами, вытер рукавом мокрое красное лицо, наклонился к пульту микрофона и сказал севшим голосом:
- Там никого нет, Андрей. И во дворе никого видно.
В дверях появилась сконфуженная рожа Филона. Он явно хотел что-то сказать, но только открывал рот, глядя на Москвича.
- Так, - сказал Москвич, ни на кого не глядя, - Мустафа и Филон сейчас забаррикадируют дверь…
Из коридора, со стороны новостей, вдруг радостно донеслось:
- Пацаны! К нам депутат! Наверное, из Москвы-ы-ы!
- Не понял… - растерянно сказал Москвич.
Из-за стекла донёсся истерический хохот Светки.
- Пока свет горит - мы в эфире, - примирительно сказал в новостной комнате оператор Лекс. - Так уж сетевую разводку слепили в своё время, помнишь, Оксан? Всё - абсолютно всё - на одном входящем силовом кабеле. Субботники наши помнишь?
- Нет, - рассеянно ответила Оксана, глядя на Малого. - Я же в конце мая сюда пришла.
- Точно… а мы тут с самого начала, с ноября… - начал, было, Махно. - Я от Жанны ушёл 18-го, а 20-го февраля уже на АТР. Скоро восемь лет испол…
- Малый, - громко сказал Кирилл. - Давай включим телевизор? Новости по всем каналам должны быть… и давно уже…
- Стоять! - лениво протянул Малый. - Здесь я командую.
- Слушай, родной, - торопливо сказала Вика, - ты пойми - оттого, что мы сейчас сидим в неведении, я точно скоро обоссусь от страха! А там нас уже по всем каналам обжёвывают… и заяву вашу, и что в городе делается, и что Путин сказал. Ну, тебе что, самому не интересно?
Малый давно уже слышал какие-то приглушенные вопли за входной дверью, но относился к ним спокойно. Ещё, когда бойцы входили в телекомпанию, Малый решил, что такую бронебойную дверь не всякий снаряд возьмёт. Ну, может, снаряд и возьмёт, но дверь себе телекомпания отгрохала явно не по чину. Косяк сварной; засов, как у слона хобот, глазка нет совсем… не, пацаны, в банке такие двери должны стоять! Малый не знал, что дверь была приобретена по бартеру и с ней была уйма возни, поскольку действительно предназначалась для других целей. Короче, с дверью им крупно повезло.
А телевизор он не позволял включать из чувства странно уязвлённого самолюбия. Небось, Москвич на всю страну морду свою поросячью выставил… красуется, падло!
Нет, посто-о-ой, - а с другой стороны, случись чего - он, Малый, почти и не причём! Девки, вон, даже хихикали с ним, глазками стреляли. Особенно эта - пьяная рыженькая… как её…Оксана?
… И что эти придурки, Филон с Мустафой, в коридоре колотят? Делать нечего?..
В общем, так и так - был втянут под страхом смерти. Заложников жалел, не бил, не пугал… нравился им, помогал, сопли вытирал, прокладки сушил. Достоин быть оправданным у этих… пристяжных, что ли. По телику как-то про этих пристяжных говорили - мол, в суде они даже убийцу могут оправдать. Это зашибись, это нам нравится…