- Послушай, ты же не сумасшедший! Едва он получит ларец и заставит тебя открыть его, за твою жизнь никто не даст и ломаного гроша. Ты не знаешь этого человека.
- А ты его знаешь? - иронично поинтересовался Джустиниани, - откуда? Любовник?
Глория не ответила. Она, казалось, даже не расслышала его.
- Послушай, Винчи, не продавай… Сколько бы он не предложил, - мы дадим больше, слышишь? - и она поспешно выскочила из комнаты.
Джустиниани лениво поднялся и, стараясь не наступить на кота, тут же задравшего хвост и побежавшего впереди, направился в столовую, по пути сосредоточенно размышляя. Итак, Глория вначале пыталась прельстить его, потом, поняв, что сентиментальных воспоминаний о прошлом у него не осталось, завела прямой торг. Стань она его любовницей, ей был бы открыт доступ в дом, и получить ларец ей было бы проще простого, причем - задарма. Но и сумма в сорок тысяч была явно оговоренной. С кем? Точно, что не с Пинелло-Лючиани, ибо при этом имени она побледнела. Перспектива, что ларец попадет в руки Пинелло-Лючиани, испугала ее - и это была не игра. Так побледнеть… Стало быть, в кругах этих чертовых демономанов существует две партии. Одна - судя по всему, возглавляется Пинелло-Лючиани, а вторая была партией его дядюшки. При этом партия Пинелло-Лючиани уже дважды пыталась его уничтожить. Глория же, как и старуха Леркари, безапелляционно утверждает, что, получив ларец, они повторят попытку в третий раз. Почему? Кому он мешает?
- А это правда, что донна Монтекорато когда-то была вашей невестой? - У окна столовой стояла Джованна и смотрела, как от порога виллы отъезжает карета Глории.
- Это вам рассказала донна Леркари? - он вспомнил, что Джованна на ужине у Чиньоло сидела рядом со старухой.
- Так это правда?
- Да, - бездумно подтвердил Джустиниани, думая о своём.
- Она сказала, что когда мессир Джанпаоло выгнал вас, донна Глория расторгла помолвку. А вы любили ее? - спросила Джованна с прямотой юности.
Джустиниани поднял на нее глаза.
- Santa simplicitas, cвятая простота, - тихо пробормотал он, - любил.
- И сейчас любите?
Джустиниани усмехнулся.
- Любовь, дорогая Джованна, - менторски начал он, - удивительно странная штука. Как говорил один немец, она нужна вовсе не человеку, но - роду человеческому, и потому сводит порой абсолютно разных людей в глупейшие союзы, а потом человек годами недоумевает, что могло сблизить его с особой, совершенно чуждой ему, и даже испытывает род стыда. В любви много глупости, дорогая Джованна, очень много. Я еще не пришел к той мысли, что вся эта любовь - чистейший вздор, но я близок к ней.
- А то, что рассказывала донна Леркари о донне Монтекорато - правда?
- А что она рассказывала? - лениво поинтересовался Джустиниани. На самом деле это его ничуть не интересовало.
- Три года назад донна Монтекорато возвращалась домой с оперы и увидела свечение над фонарями в форме звезды. Вскоре с ней стали происходить странные вещи. Она начала изучать мистику, Джанпаоло говорил, что она медиум, и является проводником небесных знаний таинственного гостя Аштар Шерана. По ее словам, "это имя гарантирует истину и высочайшее знание". Это универсальный мировой учитель, будущий мессия…
Джустиниани потрясенно уставился на Джованну. Похоже, что девица не лгала: такого с налету и не выдумаешь. Но "неужто и Саул во пророках?" Глория всегда была не только чужда всякой сентиментальности, но и далека от веры и "всякой мистики". В принципе, картинка вырисовывалась простенькая: пустенькая и суетная Глория ночью подвергается демоническому воздействию. Душа ее целиком открывается, проявлен интерес, нет сопротивления молитвой. Связь установилась. После этого влияние бесов на душу прельщенной усиливается. В итоге Глория становится послушным орудием в руках нечистых духов, получает от них "высочайшие знания"… Ох, и дурочка… Надо же…принятие нового мессии, даже имя уже известно - Аштар Шерана… Все тот же Астарот.
Лицо Джустиниани брезгливо исказилось. Грядёт, грядёт антихрист…
- Так вы больше не любите её? - снова резковато спросила Джованна.
Джустиниани вздохнул и, увидя входящего в комнату Луиджи, попросил подать завтрак и передать конюху его распоряжение заложить экипаж. Сам же подумал, что ему подлинно пора хоть раз выступить в роли опекуна, обязанностями которого он, из-за свалившихся на него чёртовых забот, постоянно пренебрегал. Он плюхнулся в кресло, погладил тут же запрыгнувшего к нему на колени кота, и начал.
- Дорогая Джованна, пока у меня есть время, я хотел бы просветить вас в отношении некоторых вещей. Запомните на будущее. Нетактично подглядывать через плечо пишущего или читающего личное письмо, неделикатно подслушивать чужие разговоры и интересоваться чужими делами. Это недопустимо для воспитанного человека. Бестактно также задавать человеку старше вас вопросы о чувствах, и особенно невоспитанно - выбегая из комнаты, хлопать дверьми, ибо те, кто не придерживает за собой дверь - обычно безответственны и легкомысленны, - тут Джованна выбежала из комнаты, снова громко хлопнув дверью, - к тому же - от этого двери начинают скрипеть в петлях, - рассудительно закончил тем временем Джустиниани.
Да, наставник юношества и проповедник из него явно был никудышный, подумал он, а так как аудитория была утрачена, сел за стол и с аппетитом приступил к утренней трапезе. Трубочист, во время его проповеди дважды зевнувший, устроился в опустевшем кресле, свернулся клубком и закрыл глаза.
Глава 7. Solo Eriditiera. Только Наследник
Сын рабы не будет наследником
вместе с сыном свободной.
Гал. 4:30
Старуха Леркари жила в Саллустиано, неподалеку от церкви Санта-Мария делла Виттория. Винченцо не планировал, что скажет донне Марии, но вопрос о ларце хотел выяснить до конца.
- Мессир Винченцо, - виноватое лицо Луиджи показалось в дверях, - вы сильно спешите?
- Что? - Джустиниани, закончив трапезу, поднялся от стола.
- Беппо только что уехал подковать Кьяретту. Я не знал, что вы собираетесь куда-то и не предупредил его, - виноватое выражение не сходило с лица слуги.
- Он к Джилло?
Слуга кивнул. Джустиниани вздохнул. Поездка откладывалась на пару часов. Но, не желая огорчать Луиджи, и без того огорченного своей оплошностью, он улыбнулся.
- Это к лучшему. Я как раз хотел прогуляться. Поброжу у галереи Памфили.
Он вышел из дому, взяв на всякий случай только зонт, и побрел к галерее. Медленно шагая по брусчатке тротуара, снова погрузился в свои мысли. Главное его непонимание касалось все того же странного обстоятельства: почему все эти люди, если уж они так нуждаются в дьяволе, не могут сделать то же самое, что сделал Джанпаоло - просто продать ему душу? Ни у кого из этих приспешников сатаны не было ничего, что удержало бы их от зла - зачем же им нужен он? Зачем им ларец? За ненужное сорок тысяч не предлагают. Что в этих глупых безделушках такого, из-за чего старик Канозио бледнеет, а у Марио ди Чиньоло начинают трястись руки?
Джустиниани присел в маленьком скверике у галереи и задумался. Ему нужно добиться от старухи Леркари ответа хотя бы на некоторые из этих вопросов. Она явно одна из тех, кто восхищался Джанпаоло. Стало быть, она может прояснить и ситуацию с Пинелло-Лючиани.
Винченцо поднял голову и замер. Прямо на него, не отрываясь, смотрел старик в деревянном кресле, расположившийся у соседней скамьи. Это был не бедный человек: сюртук украшали бархатные отвороты, холеные руки лежали на дорогом клетчатом пледе. Взгляд его был странным, застывшим и прямым, и Джустиниани, вдруг понял, что уже видел этого человека, просто плохо запомнил его лицо, ибо старался не смотреть на него. Перед ним был Марко Альдобрандини, слепец.
Джустиниани поднялся, и нарочито шаркая по плитам ногами, подошел и поприветствовал старика.
- Вы едва ли меня помните, я…
- Винченцо Джустиниани, - перебил его Альдобрандини, - я узнал вас по голосу. Вы были у меня с банкиром Тентуччи. Я потерял зрение, но не мозги и не память, - зло огрызнулся слепец. - Вы купили мою коллекцию.
- И хотел бы выразить восхищение подбором книг и…
- Довольно и того, что, не торгуясь, сполна заплатили, - снова брезгливо перебил старик, - нужны мне ваши похвалы…
Джустиниани почувствовал себя лишним, и решил было откланяться, но тут Альдобрандини неожиданно проронил, глядя в пустоту.
- Вы внук Гонтрано. Я помню вас по щенячеству. Темные волосы, бледная кожа, проваленные скулы, глаза карие - в отца… Я спрашивал о вас у Тентуччи, и он уверил меня, что вы, хоть и племянник дурачка Джанпаоло, но человек разумный и приличный. - Пораженный Винченцо присел на скамью рядом с креслом старика. Альдобрандини же продолжил, - коли так, можно только порадоваться, что гниль не расползлась по роду. Вы - его единственный родственник?
- Вы имеете в виду… - Джустиниани затаил дыхание, - да, Джанпаоло никогда не был женат.
Старик досадливо хмыкнул.
- Стало быть, он передал вам перед смертью всю эту ересь в наследство. - Альдобрандини не спрашивал, но утверждал. - Вам не позавидуешь. А что же это дорогой Андреа, исчадие ада, до сих пор не угробил вас? Странно, ей-богу… - Брови старика задумчиво поднялись.
- Он пытался, ему просто не повезло. - Джустиниани неожиданно успокоился, его волнение угасло, голос зазвучал резче, - а не могли ли вы снизойти к моей глупости и неосведомленности?
- Не знаю, - резко перебил старик, переходя на "ты", - разве что умно спросишь, мальчик, - на лице слепого проступила странная, немного надменная и скучающая гримаса.
Джустиниани сыграл ва-банк, терять было нечего.