Она устроилась рядом с ним. И наклонилась к нему, и они сидели без слов. Огонь постепенно угасал. Он положил руку ей на спину, а она свои на него.
Они заснули так же, прижавшись друг другу на диване, хранившем запах кого-то другого. И в ситуации, когда они не чувствовали себя в безопасности, еще толком не успели согреться и представить не могли, что ждет их впереди, это была лучшая из доступных им перспектив.
52
Они проснулись от шума автомобиля.
Оба услышали его одновременно, уже успели привыкнуть к тишине, нарушаемой только тихим завыванием ветра и отдельными птицами где-то вдалеке, их щебетанием, когда они находили что-нибудь съедобное, понятия не имеющие обо всем том ужасе, который происходил вокруг них.
Но потом они услышали глухой звук мотора, работавшего на пониженной передаче. Газовавшего, чтобы подняться на холм. Именно он разбудил их, и они сидели, прижавшись друг к другу, точно как спали, и смотрели один на другого и ждали, когда услышат его снова.
Кто-то находился там. Деревня была пустой вчера, все жильцы уехали из нее, а сейчас кто-то находился там и, пожалуй, искал их.
А они были безоружны.
Не имели вообще ничего, чем смогли бы защищаться.
И подкрались к окну, приготовились к худшему.
Не так много домов требовалось обыскать. А в камине тлели угли, и, пожалуй, над трубой все еще поднимался дым.
Им в конце концов удалось сбежать. Но сейчас они не имели ни единого шанса.
Видели фары автомобиля, как они приближались по деревенской улице.
Жанин увидела это первой.
И сама удивилась собственному крику.
Они узнали название и сказали, почему нет.
Ничего другого у них не было, чтобы продолжать.
А что-то требовалось делать.
"Мы просто поедем, – думали они. – Просто поедем туда и посмотрим, где нам искать". И заехали так далеко, как только могли, но, когда сам ничего не знаешь, от подобного мало толка.
Лихтенштейн.
Вот и все, что им было известно.
Но потом?
Вильям Сандберг дважды пытался позвонить Кристине со своего собственного телефона, один раз она прервала разговор, а во второй он общался с ее автоответчиком. И потом его мобильник оставался включенным еще где-то час, прежде чем его отключили, и с тех пор он пребывал в том же состоянии.
А за это время находился в зоне действия трех мачт.
Все они стояли в Лихтенштейне на расстоянии нескольких километров друг от друга.
И сейчас, когда они оказались на месте, это дало им площадь, которую было невозможно обыскать. Они искали обломок иголки в стране, изобилующей стогами сена, и никто из них не осмелился сказать это вслух, но оба перестали надеяться.
Указатель увидел Лео.
И естественно, они действовали на авось, но это в любом случае было хоть что-то.
Они свернули с автострады рано на рассвете, а потом ехали по давно требующей ремонта извилистой дороге, и в конце ее находилось несколько деревянных домов с остроконечными крышами.
Название им подсказала табличка.
И Лео сразу узнал его.
Одна из мачт, обслуживавших телефон Вильяма, имела такое же наименование.
И в переводе с немецкого оно означало "холм".
Сначала они услышали крик.
И он напугал их, но не настолько сильно, как женщина, внезапно появившаяся в свете фар и размахивавшая в воздухе руками.
И их первой мыслью стало, что она молит о спасении. Заражена, и ей требовалась помощь. Альберт затормозил, огляделся, переключившись на заднюю скорость. Если она была больна, они не могли ничего для нее сделать, им требовалось избежать контакта. И он искал пространство для разворота и смотрел, нет ли еще людей, смертельно боялся, что их окружат раньше, чем они успеют закончить маневр, и тогда им уже не удалось бы уехать отсюда.
Именно тогда он услышал, что она выкрикивает его имя.
И посмотрел вперед снова.
И увидел.
Альберт ван Дийк даже не выключил мотор.
Он открыл дверь.
Поднялся и шагнул наружу.
И сколь бы невозможным это ни казалось, но они нашли то, что искали.
53
Им требовалось разобраться всего лишь с двумя проблемами, и все равно было трудно решить, в каком порядке.
Во-первых, передать бумаги.
А во-вторых, компенсировать семь месяцев, украденных у любви.
И они держали друг друга в объятиях, Жанин и Альберт. Она выжила, чувствовала себя хорошо, и он нашел ее, получил письмо от нее и правильно его понял, и только об этом они хотели думать, и никто не требовал от них ничего иного.
И они стояли в утреннем свете перед автомобилем.
А улица была пустынной, никого кроме них. Они плакали, не зная почему.
И это было красиво и искренне, и им следовало дать время.
И не смотреть на них.
И потом, это причиняло боль.
Тому, с кем сейчас не происходило то же самое.
А именно Вильяму, ведь в автомобиле мог находиться еще один человек, даже должен был, но ее не оказалось там, и это рвало душу.
И Лео тоже. Он смотрел на человека на крыльце, того самого, который появился в телефоне перед ним всего пару дней назад. Но сейчас он выглядел старше, чем на фотографии. Был изможденным и грустным. И он видел его, стоявшего там и смотревшего на встречу, которая могла быть его.
И Лео знал, что должен прервать их.
– Альберт? – сказал он.
И Альберт знал. Прижал Жанин к себе, вдохнул аромат ее волос, словно их запах мог дать ему силы говорить о чем-то другом. А потом кивнул Лео. Я знаю.
– Извини, – сказал Лео.
Хотя пока ведь не за что было извиняться.
Все правильно.
И Альберт откашлялся.
– У нас есть конверт, – сказал он.
Произнес это тихо, мягко, словно объясняясь в любви женщине, которую обнимал, но обращался одновременно и к Вильяму, и к Жанин, а они слышали, что он сказал, но не поняли.
– И что там такое? – спросила она.
– Мы не знаем, – ответил он. – Однако они были готовы убить нас, лишь бы заполучить его.
После этих слов покою пришел конец.
Волшебство разрушилось. Любовь могла подождать, существовало нечто иное, с чем следовало разобраться сначала, и Вильям спустился с крыльца, подошел к остальным, и сейчас объяснения полились непрерывным потоком, и все перебивали друг друга.
Лео прибыл в Амстердам с Кристиной. Находился там, когда она исчезла. Жанин и Вильям видели то же самое, но на экранах в замке. Их туда привезла некая Организация, и от них требовалось перевести тексты, остановить заразу и спасти мир, но сейчас было слишком поздно.
Альберт и Лео сказали одно и то же одновременно:
– Возможно, нет.
Так они сказали.
И поведали о грустном мужчине в Берлине и о других, следивших за ним, поскольку он, пожалуй, сидел на решении. И когда это слово прозвучало, пульс еще подскочил, и Вильям перебил их и стал задавать вопросы, на которые он все равно получил бы ответы, стоило ему немного подождать, но он хотел иметь их сразу же.
Какое решение? Почему они так считали? И почему кто-то верил, что оно может находиться у них?
Лео покачал головой.
И сказанное им сейчас значило больше, чем все другое, что он смог бы сделать.
– Единственное, что нам известно, – оно пришло от Дженифер Уоткинс.
Сердце Вильяма так бешено стучало, что он всерьез испугался получить инфаркт еще до того, как таинственное послание окажется в его руках.
Жадно хватая ртом воздух, он очистил обеденный стол в лишенной окон прихожей перед гостиной, сдвинув скатерть, лампу и всякие безделушки на один его конец, и положил желтый конверт прямо перед собой.
Жанин расположилась рядом с ним. Лео и Альберт на шаг позади.
Решение. Это могло означать только одно.
Дженифер Уоткинс прошла весь путь до конца и преуспела там, где Вильям потерпел неудачу, и почему-то отправила результат своего труда всему миру. Пожалуй, поскольку она не доверяла Организации или по какой-то иной причине, но это уже невозможно было узнать, да, собственно, и не играло никакой роли.
Она послала его, чтобы мир узнал.
Но посыльный умер, а ее муж слишком боялся, и сейчас весь материал описал круг и попал в руки Вильяма, которые дрожали, когда он вскрывал пакет. И естественно, было бы лучше, окажись решение в средствах массовой информации или в Интернете, но теперь оно в любом случае находилось здесь, и, пожалуй, это был не такой уж и плохой вариант.
Он высыпал бумаги на стол перед собой.
Разложил их на потертой поверхности, где в течение многих лет ели и пили вино, и, наклонившись над ними, принялся за изучение.
Решение. И как же выглядело оно?
Он перелистывал страницы, горя от возбуждения, ему не терпелось увидеть, где он ошибся, и он перекладывал их и искал ответ.
Листы с шифрами, до боли знакомыми ему.
И с текстами, текстами Жанин, точно теми же самыми, которые он уже видел множество раз.
Листы с расчетами и формулами. Его глаза быстро пробегали по ним, и в конце концов он дошел до последнего.
Тяжело дышал.
И решил, что пропустил что-то.
Не заметил какую-то важную деталь, прятавшуюся среди всего этого, несмотря на все свои старания. И он перелистал материалы снова в поисках ее.
Один раз.
И еще один.
И опять, страница за страницей. Пытался сосредоточиться, обшаривал глазами каждый новый лист.
И, судя по его рукам, отчаяние начало овладевать им.